Фильм Кристофера Нолана, основанный на документальной книге Кая Берда и Мартина Шервина, рассказывает об основных событиях из жизни отца атомной бомбы Роберта Оппенгеймера – учебе, руководстве Манхэттенском проекте, испытании "Тринити", и послевоенных годах, когда изобретатель попал в опалу и лишился допуска к государственной тайне.

Действие параллельно в нескольких эпохах. Одна сюжетная линия следует биографии, во второй он и другие персонажи выступают на слушаниях Комиссии по атомной энергии, в третьей – противник Оппенгеймера, председатель комиссии Льюис Штраусс (Роберт Дауни – младший) пересказывает свою версию этих слушаний помощникам.

В январе 2024 года фильм был удостоен пяти премий "Золотой глобус" и с большой долей вероятности получит премию "Оскар" в значимых номинациях.

В рамках промокампании "Оппенгеймера" состоялась онлайн-пресс-конференция съемочной группы фильм.

Свои вопросы Кристоферу Нолану и Киллиану Мерфи задал также корреспондент Настоящего Времени.

– Киллиан, первый вопрос вам. Что было наибольшим вызовом в этой работе?

Киллиан Мерфи: Многое в этой работе было сложным, но и захватывающим одновременно. Это большая ответственность – воплотить персонажа, изменившего мир. Я люблю сложные задачи, мне нравится давление. Здесь его было достаточно, в нужной степени. У руля стоял Крис, и я знал, что нахожусь в профессиональных руках. Я чувствовал себя очень уверенно, в безопасной рабочей обстановке. Было много места для экспериментов.

– Кристофер, несколько неожиданный вопрос: после этих съемок вы полюбили ядерную физику?

Кристофер Нолан: Я уже пришел в проект с интересом к квантовой физике во многом благодаря работе с лауреатом Нобелевской премии Кипом Торном, с которым сотрудничал в "Интерстелларе" и "Тенете". Это стало одной из точек входа в сюжет, потому что исследования, которые Оппенгеймер и его современники проводили после теории относительности Эйнштейна, были одним из самых важных сдвигов парадигмы человеческого мышления.

Моя задача заключалась в том, чтобы быть в курсе проблемы и иметь лишь некоторое понимание. Я не собираюсь делать из зрителей квалифицированных физиков. Я лишь хочу, чтобы они поняли, насколько сильно эти исследования изменили мир и методы мышления.

– Киллиан, когда вы прочитали сценарий, не было ли у вас сомнений в том, что роль Оппенгеймера вам по силам?

Киллиан Мерфи: Я сказал "да" еще до того, как прочитал сценарий. Я знал, что эта история имеет огромное значение для всего человечества, и такие роли предлагают нечасто. А когда работаешь с режиссером такого калибра, как Крис, не остается никаких колебаний.

– Кристофер, актерский состав, который вы собрали, впечатляет. Не могли бы вы рассказать нам о процессе кастинга в "Оппенгеймере"?

Кристофер Нолан: Мой директор по кастингу сказал: "Нам нужны уникальные лица, уникальная энергия для всех этих небольших ролей". Люди, вовлеченные в Манхэттенский проект, сделали его значимым. Мы хотели получить широкий спектр лиц и личностей.

Джон Пепсидера был моим кастинг-директором со времен "Мементо". Он лучший в своем деле. Мы нашли множество интересных молодых исполнителей, он собрал потрясающий состав даже на третьеплановые роли. С этими актерами было очень интересно работать. В массовых сценах мы много импровизировали. Я мог сказать ребятам: "Просто возьмитесь за дело, поспорьте, добавьте что-нибудь". Иметь возможность так работать – настоящая привилегия.

– Японские зрители до сих пор не видели фильм, но в следующем году он там выйдет. Как вы к этому относитесь?

Кристофер Нолан: Очень рад, что люди в Японии, которым интересно, получат возможность увидеть фильм. Universal, работая с местной дистрибьюторской компанией, использовала очень осторожный подход и учла местную чувствительность к этой теме.

– Киллиан, как вы использовали костюмы и реквизит, чтобы лучше понять Оппенгеймера?

Киллиан Мерфи: Для меня это был целый процесс. Я много изучал, как он говорил, ходил и т. д. Я летал в Лос-Анджелес, мы пробовали костюмы и шляпы. Но была и другая часть работы. Ведь Оппенгеймер очень сознательно мифологизировал себя.

– А что вы узнали об Оппенгеймере вне сценария?

Киллиан Мерфи: Много всего. Было очень полезно прочитать о его ранних годах, о его становлении. Также мне удалось поговорить с Крисом Кипом Торном. Он присутствовал на лекциях Оппенгеймера, было очень интересно узнать из первых уст, как тот двигался, держал трубку и тому подобное. Все это пригодилось в процессе подготовки. Но в конечном итоге, когда вы приступаете к работе, такие исследования вы сохраняете подсознательно. Сценарий все же главный ресурс.

– Кристофер, что привлекает вас в неодназначных персонажах? Мы видим их в большинстве ваших фильмов.

Кристофер Нолан: Думаю, меня привлекают легко узнаваемые персонажи и легко узнаваемые недостатки. В мире боевиков я всегда чувствовал себя комфортно. Бэтмен более узнаваемый и очень конфликтный. Думаю, все мои герои разносторонние и неоднозначные.

В Оппенгеймере меня привлекает то, что он человек, чьи публичные заявления не всегда совпадали с его поведением. Так, например, в вопросе использования атомной бомбы он никогда не извинялся и не оправдывался. Но все его действия после 1945 года – это поведение человека, который испытывает глубокое чувство вины и осознает, куда ведут его изобретения. Он изменил мир, но сделал его мрачнее.