Адвокаты российского оппозиционера Алексея Навального сообщили об ухудшении здоровья политика. Они встретились с подзащитным в колонии в Покрове Владимирской области, Навальный передал заявления о том, что у него болит спина и его "пытают бессонницей" – будят каждый час как якобы "склонного к побегу". Жена Навального Юлия уже обратилась к Владимиру Путину с просьбой немедленно освободить супруга.
О том, что известно о состоянии здоровья политика и как правозащитники могут следить за этой ситуацией, Настоящему Времени рассказал член президентского Совета по правам человека, правозащитник Андрей Бабушкин:
— Как вы считаете, то, что Навального будят каждый час, сообщая, что заключенный на месте, – это можно расценивать как пытку? Ведь, по сути, заключенному не дают спать.
— Российское законодательство предусматривает право каждого осужденного на непрерывный восьмичасовой сон в ночное время. И кто бы ни был – Навальный, или какой-то другой известный человек, или совершенно безызвестный осужденный, – они обладают совершенно равными правами.
В чем здесь дело? Дело в том, что есть такое понятие, как профилактический учет. И сотрудник администрации колонии действительно должен убеждаться в том, что человек находится на месте, даже в такой абсурдной ситуации, когда мы видим, что у Навального болит нога, что он не только убежать – он, наверное, до локального участка дойдет с трудом. Но делать это можно по-разному. В одних колониях сотрудник тактично постоит в стороне, заснимет своего поднадзорного и сообщит об этом оперативному дежурному по колонии, а в другой колонии, как мы видим в ИК-2, это все происходит нарочитым пренебрежением к человеку.
Пыткой я бы это не назвал, но это действительно подпадает под понятие "жестокое обращение", запрещенное Конвенцией против пыток. Я думаю, что здесь у сотрудников владимирского ФСИНа есть серьезный предмет для служебной проверки, но я бы на них особенно не понадеялся, поэтому я бы написал на имя директора ФСИН России Александра Петровича Калашникова. Мне он известен как очень добросовестный, порядочный руководитель. Я очень надеюсь, что в ближайшее время необходимые меры со стороны руководства федеральной службы по данному факту будут приняты.
— Вы вчера сообщили о том, что планируете заняться темой здоровья Навального. Как вы планируете получать информацию о его здоровье?
— Есть же отличные каналы, я направил свое обращение вчера вечером и в адрес директора федеральной службы, и уполномоченному по правам человека в Российской Федерации, и уполномоченному по правам человека во Владимирской области. [Уполномоченный по правам человека] во Владимирской области сообщила о том, что она собирается посетить ИК-2 и уже сегодня утром направить свои запросы. Я очень надеюсь, что из различных источников информации – от ФСИН России до адвокатов Алексея Анатольевича – мне удастся эту информацию получить.
Но вы понимаете, что по нашим законам, чтобы мне непосредственно направили информацию о состоянии его здоровья, необходимо его письменное согласие на то, чтобы я такую информацию получил.
— А вы можете поехать в колонию навестить Навального?
— Это запланировано. Единственный здесь противник у меня – это ковид. Мы видим, что сегодня в колониях не очень хорошая ситуация, а именно говоря – сотрудников заболело больше, чем осужденных. Слава богу, заболеваемость среди осужденных ниже, даже чем на воле. Тюремные медики не напрасно едят свой хлеб. Но должен произойти какой-то серьезный уровень снижения заболеваемости, чтобы я туда поехал. А так, конечно, на апрель у меня такая поездка запланирована, осталось дождаться благоприятной эпидемиологической обстановки.
— Вы планируете связываться с адвокатами Навального?
— Да, регулярно направляется информация, конечно, разумеется.
— Скажите, вам что-либо известно об условиях тюремной больницы в колониях в Покрове? Бывший заключенный в нашем эфире рассказывал, что условия там намного хуже, чем, например, в гражданской больнице Покрова.
— Вы знаете, я не был никогда в ИК-2, у нее плохая была репутация, но примерно два года назад поменяли руководство, слава богу, стало получше. Но, конечно, если я туда поеду, я в полном объеме постараюсь проверить работу этой больницы. Я не медик, я не смогу понять, правильно или неправильно назначено лечение, но соблюдаются ли нормы площади, какое питание, какой запас лекарств, как они хранятся, какое вообще обращение с больными заключенными – я эти вещи смогу узнать.
Насколько я понимаю, пока что Алексей не в больнице уголовно-исполнительной системы – его направили в отряд. Он был в карантине двухнедельном, сейчас он находится в отряде.
— Накануне российские деятели, правозащитники и политики опубликовали открытое письмо с требованием создать Навальному надлежащие условия. Вашей подписи под этим документом не было. Не планируете ли вдруг подписать?
— Планирую. Обычно как я подписываю – люди мне звонят, направляют документ, я его читаю и подписываю. В данной ситуации как-то про меня забыли. Очевидно, надо было оперативно это сделать, просто, может быть, не дозвонились.
