Три года назад в ночь с 9 на 10 августа 2020 года в Беларуси начались массовые акции протеста – их причиной стало объявление властями официальных итогов президентских выборов и заявления, что победу на них одержал Александр Лукашенко.
Выборы состоялись 9 августа, и на многих участках были зафиксированы случаи вбросов за Лукашенко и переписывания протоколов в его пользу. Протесты, которые начались в тот же день, продолжались несколько месяцев и были жестко подавлены белорусскими силовиками. Десятки тысяч протестующих были арестованы по административным статьям и отправлены в спецприемники, на тысячи были заведены уголовные дела – по статьям о "разжигании", "заговоре" против власти и экстремизме, десятки тысяч человек были вынуждены уехать из страны. Репрессии за участие в протестах 2020 года власти Беларуси продолжают до сих пор. В тюрьмах при невыясненных обстоятельствах умерли почти два десятка противников Александра Лукашенко, тысячи осужденных подвергаются пыткам и унижению в тюрьмах и колониях по политическим причинам.
Настоящее Время поговорило с несколькими участниками протестов в Беларуси 2020 года.
Активистка Ольга Павлова – медик по образованию. В день выборов 9 августа она приехала к стеле город-герой в Минске – чтобы оказывать первую медицинскую помощь демонстрантам, которые пострадали от жесткого разгона протестов, и тоже была задержана.
"Я до стелы немножко не дошла, не получилось. Но была в центре группы людей, когда начались задержания, – вспоминает ту ночь Ольга Павлова. – Люди начали разбегаться, и меня забрали".
Судья отправила Ольгу под арест в спецприемник на улице Окрестина в Минске. Там Ольга, как и тысячи других белорусов, провела несколько дней в пыточных условиях. В их четырехместной камере одновременно находились более 30 человек, а день начинался и заканчивался избиениями и унижениями со стороны силовиков. Через несколько дней Павлову перевели из Минска в изолятор в Жодино – там она досиживала назначенный ей срок.
"Даже в самом захудалом колхозе на животноводческой ферме к животным так не относятся, какое было отношение к людям в эти дни в ЦИПе" (Центр изоляции правонарушителей на Окрестина – ред.), – рассказывает Ольга о том, что с ней было.
В переполненной камере на Окрестина в августе 2020 года оказалась и журналистка Алена Дубовик. Ее силовики задержали по дороге домой в первые дни протестов и сильно избили.
"13 августа, в день, когда меня выпустили, меня, как раз таки тогда надзирательница и избила, – рассказывает Алёна Дубовик. – Она меня била коленом в живот. У меня заболел живот, меня муж отвез в поликлинику. В поликлинике, когда услышали, что я с Окрестина, моментально сделали мне полное обследование, хотя это была суббота".
За время протестов 2020 года в Следственный комитет Беларуси поступило около 1800 заявлений от пострадавших, которые рассказали об избиениях и пытках со стороны милиционеров. За три года, которые прошли после президентских выборов, в отношении силовиков в Беларуси так и не было заведено ни одного уголовного дела по этим заявлениям. Расследуют преступления белорусских силовиков и пытаются собирать доказательства о их причастности к пыткам в Литве, Польше, Чехии, Германии. Представители белорусской оппозиции считают сбор этих доказательств чрезвычайно важным: они могут лечь в основу дела против Лукашенко.
"Эти дела нужно возбуждать, потому что это хороший способ зафиксировать и факт совершения преступлений, зафиксировать доказательства, которые со временем, если их надлежащим образом не фиксировать, будут забываться, теряться, – подчеркивает Кристина Рихтер, советница Светланы Тихановской по правовым вопросам. – Ну и плюс ко всему – это хороший звонок и хорошее напоминание тем, кто совершает преступления на территории Беларуси, что ответственность так или иначе неминуема".
Однако белорусский политический обозреватель Валерий Карбалевич считает, что расследования, которые идут за границей в отношении белорусских силовиков, возможно, и вызывают у силовиков психологический дискомфорт, но не более того:
"Эти люди связали свою жизнь с существующим режимом, и они не собираются в какие-то путешествия в страны Европейского союза или в те страны, где в отношении их ведется какое-то расследование, – говорит он. – И поэтому они, скажем так, не слишком волнуются, заморачиваются всеми этими делами. Они уверены, что существующий в Беларуси режим надолго и он их защитит от любых попыток их преследовать".
Несмотря на отсутствие уголовных дел в отношении силовиков в Беларуси, пострадавшие от силовиков, с которыми мы поговорили, уверены в справедливом судебном разбирательстве в будущем.
"В рамках международного права я в это абсолютно верю. Уверена. И очень надеюсь, что в скором времени на Лукашенко выдадут ордер на арест, – говорит Ольга Павлова. – Единственное, что, конечно, пока они с Путиным находятся на территории своих захваченных стран, то никакие судебные разбирательства, естественно, начаты не будут. Но достаточно будет выехать кому-то из представителей хунты, которые также проходят по списку, и я думаю, что они будут арестованы".
"Я считаю, что это все нужно фиксировать. Мы не знаем, сколько это займет времени, будет ли кто-то наказан, не будет наказан, но все это должно быть зафиксировано: все имена, все эти показания, данные, то есть это просто обязательная история, – говорит Алена Дубовик. – Я по себе вижу, что прошло три года и очень многое стирается из памяти. И я, когда сажусь перечитывать свое заявление, свои показания, то, что я писала посты, интервью в СМИ, – я понимаю, что я половину забыла. А тем более стираются какие-то там лица, той надзирательницы, которая меня избила. Но от того, что я все рассказала, это все зафиксировано…Я надеюсь, что когда-то же это все изменится, когда-то власть изменится в любом случае".
