Журналист и интеллектуал, чекист и перебежчик. То ли советский резидент, то ли американский шпион, то ли латыш, то ли немец, то ли Имант, то ли Питер Фридрих. До сих пор на его могиле под Вашингтоном – выдуманное имя. В родной Риге – только пара рассекреченных документов в национальном архиве и противоречивые воспоминания близких и друзей. Бывших друзей – у шпионов других не бывает. Неизвестная история о присяге и предательстве, бегстве и измене, рассказанная дочерью бывшего советского разведчика, попросившего политического убежища в США, – в документальном фильме Гинтса Грубе и Яака Килми.
Фильм доступен на сайте до 6 апреля.
Кладбище маленького города Виенна, штат Западная Виргиния. Питер Ф. Дорн. Годы жизни: 17 декабря 1931 – 23 декабря 1985. Хотя бы эти цифры не врут.
Здесь похоронен Имант Лещинский, скоропостижно скончавшийся едва ему исполнилось 54 года. Женщина у могилы – его дочь, Иева Лещински-Гейбере. По ее воспоминаниям, записям в дневниках, путешествиям по архивам и местам памяти, осколок за осколком восстанавливается, собирается из разбитого семейного сервиза история девочки, ставшей невольной жертвой шпионских игр.
До сих пор нет однозначной версии смерти двойного агента Лещинского. Вскрытие не проводилось. Похороны прошли в тайне. А его прижизненные мемуары и вовсе загадочным образом исчезли. Едва железный занавес рухнул, любители исторической конспирологии принялись наперегонки гадать – убили разведчика люди с Лубянки или все же секретные сотрудники ЦРУ? Какие тайны он унес с собой?
"Я не была особо счастливой. Это как, знаете, когда идешь по улице, а тебе все подряд говорят – улыбайся! Ну ты улыбаешься. Просто потому, что так надо", – говорит она.
Каким было ее детство, Иева помнит плохо. Родилась в Латвии, тогда – самой "европейской" из советских республик. Социалистическая Рига – наверное, единственное место, где можно было почувствовать себя "западным" человеком, а из окон кафе на устланных брусчаткой улочках мог доноситься джаз. Родители Иевы развелись, когда девочке было шесть. Она осталась жить с мамой. Но в семейном альбоме сохранились фотографии, где вся семья в сборе. Есть и совсем ранние снимки маленькая Иева улыбается в коляске. Этим черно-белым кадрам больше полувека. Края ободрала история.
Невинные фото. Одна деталь – сделаны они не любящим папой, а специально обученными людьми в погонах, тех, что из отдельной службы по созданию мифов и легенд для тайных агентов КГБ. Все лишнее вырезать, недостающие лица – вставить. Коллаж выдуманной жизни.
"У меня не было особых отношений с отцом – исключая разве что мои фантазии. Я виделась с ним один раз в два – три месяца. Мы ходили вместе в кафе или ресторан. Он всегда был хорошо одет – в красивом костюме, хорошей шляпе, пахнущий дорогим парфюмом. Но кем он был? Чем он занимался? Все, что я знала – это то, что мой отец был важной персоной".
Завербовали интеллектуала, любителя литературы и истории Иманта Лещинского еще в 50-е. Ему тогда не исполнилось и тридцати. Сперва он вместе с семьей должен был отправиться в Германию под видом родившегося в Кенигсберге немца. Шпионить на советское государство. Но той истории сбыться было не суждено.
"Когда было 7 месяцев – мои родители взяли меня в охапку и перевезли в Москву. Чтобы пройти тренинг КГБ и стать шпионами. Моя мама рассказала мне о том, что отец работал на КГБ, лишь когда мне было около шестнадцати лет. По огромному секрету. Но она никогда не говорила, что я – тоже была частью КГБ".
Старая аудиопленка. Надпись на кассете: 30 марта 1984 года. Вашингтон. Запись голоса папы. Он говорит по-английски совсем без советского акцента:
"У меня было три шпионских миссии, связанных с олимпийскими играми. Моей миссией было собирать разведывательную информацию, налаживать связи с влиятельными людьми…"
В 2003 году в Латвии вышла книга Яниса Лиепиньша "Я сотрудничал с двойным агентом КГБ и ЦРУ Имантом Лещинским" – бестселлер, шпионский детектив, основанный на реальных событиях. Впервые именно там была описана история двойного агента.
Завербованный КГБ в 1956-ом, Лещинский добровольно пошел на сотрудничество с американским ЦРУ еще в 1960 году, когда был в Риме в составе советской делегации на олимпийских играх. То есть, по сути, вся работа чекистов по линии латышской эмишграции с самого начала контролировалась американцами.
Чем занимался Лещинский? После аннексии стран Балтии Советским Союзом, местная интеллигенция массово покинула родину. Многие уехали в Соединенные штаты. Пропагандировать среди них советскую идею и выстраивать лояльное отношение к СССР – было ключевой задачей Лещинского. Сперва – из Риги, регулярно посещая западные страны и встречаясь с яркими представителями латышской эмиграции. Затем – из Нью-Йорка.
Удостоверение Имана Лещинского, сотрудника миссии ООН. Истекает в 1981-ом. Выдано в 1976-ом. Именно в тот год его перевели на работу в штаты. Интеллигент в очках в роговой оправе, долгое время возглавлял журнал для эмигрантов Dzimtenes Balss ("Голос Родины"), выступал с лекциями в латышских клоубах по всему миру. Быстро поднялся по карьерной лестнице и стал председателем Комитета по культурным связям с соотечественниками за рубежом. Очень высокая должность в иерархии "отдела пропаганды" КГБ. Будучи двойным агентом, уговаривал самых популярных латышей из диаспоры вернуться в Советский Союз. Потом в своих дневниках он вспоминал:
"Я выпустил джинна из бутылки, и теперь мне нужно загнать его обратно".
До сих пор отношение к роли Иманта Лещинского среди латышской интеллигенции очень неоднозначное. Одна из самых эмоциональных сцен фильма – как Иева звонит знакомому своего отца. Но не успевает представиться, как слышит в ответ (вежливо, но безапелляционно): "Не думаю, что вам понравится говорить со мной. Ничего хорошего о вашем отце я вам не расскажу". Короткие гудки.
Осенью 1978 года Имант Лещинский совершает невероятный поступок. Внезапно для советской миссии в ООН, для своего руководства в КГБ он просит политического убежища в США. Его вынуждают к очной ставке с сотрудниками советского посольства. Те уговаривают его одуматься. Но он "выбирает свободу". Незадолго до этого поступка он оформляет документы для своей дочери визу в Америку и разрешение на выезд из Советского союза. Дочь, впервые оказавшись в США, ничего не подозревая о своем отце, остается в США.
"Я верила советской пропаганде, тому, что видела по телевизору – этим историям про то, что каждый американец носит в кармане пистолет, что там на каждом шагу – секс-шоу".
Америка в глазах советской девчонки – какая она? Одноэтажная и бедная – в провинции, развратная и грязная – среди нью-йоркских небоскребов, где между секс-работницах в драных чулках снуют полицейские с дубинками.
Конечно, все оказалось совсем не так. "Я словно попала в рай", – такими словами Иева сейчас вспоминает первые ощущения от города свободы. И запах – почему-то мыла в душе.
Наверное, одна из самых ярких сцен фильма – описание объятий. Как тебя приветствует шпион? Даже если он – твой отец? Не слишком эмоционально. Вроде бы тепло. Но все равно отстраненно. Будь ты хоть дочь, хоть вражеский агент, движение рук чекиста – или црушника – всегда отточено и заучено. Такая уж у них работа, что теплоту и любовь приходится оставить примерно там же, где свое настоящее имя.
В один день – не ожидая, не готовясь к этому, Иеве Лещински тоже пришлось стать другим человеком. Отец выбрал имя Питер Фридрих Дорн. Dorn в переводе с немецкого "шип", он хотел быть шипом, который колол бы Советский Союз. Якобы занимался издательским делом. Иева по легенде родилась в Восточном Берлине, после возведения стены перебралась в Западный. Она стала Эвелиной Дорн, чтобы сокращенно называться "Ив" – почти что настоящее имя "Иева". И именно ею – Эвелиной Дорн – Иева Лещински была вплоть до смерти отца. И вплоть до смерти не задавала ему вопросов о том, почему он выбрал быть шпионом, почему сделал пленником своего решения и ее тоже, не спросив на то разрешения. Ответ на вопрос – и она, и вы тоже– сможете найти в фильме.
Мнения обозревателей Настоящего Времени, которые не всегда отражают точку зрения редакции
