В ноябре бойцы 155-й бригады морской пехоты пожаловались губернатору Приморья Олегу Кожемяко на большие потери, которые подразделение несет в боях на юге Донецкой области. Авторы обращения рассказали, что из-за непродуманных решений командования потеряли 300 человек за четыре дня наступления. Губернатор сначала заявил, что сообщения о потерях могут оказаться "вбросом со стороны украинцев", а затем – что количество потерь "преувеличено". Сибирь.Реалии поговорили с родственниками и друзьями морпехов, большинство из которых не выходит на связь с конца октября.

Обращение к Олегу Кожемяко от имени бойцов 155-й бригады морской пехоты 6 октября опубликовал телеграм-канал Grey Zone, близкий к Минобороны и так называемой "ЧВК Вагнера". Позже его распространили некоторые пророссийские военкоры, например Александр Сладков. В тексте говорилось, что бойцов заставили наступать на село Павловка под Угледаром "генерал Мурадов и его корефан земляк Ахмедов", якобы потому, что Мурадову за взятие населенного пункта в Генштабе обещали звание Героя России. Морпехи утверждают, что за четыре дня наступления потеряли 300 бойцов и примерно половину техники, однако командование скрывает цифры, опасаясь ответственности. Бойцы 155-й бригады попросили прислать "независимую комиссию", которая расследует действия командиров.

Олег Кожемяко пообещал обратиться в военную прокуратуру, однако не исключил, что письмо может быть "вбросом" украинских спецслужб. Позже губернатор заявил, что связался с одним из "боевых командиров", находящихся под Павловкой. Тот якобы сообщил, что "потери приморцев значительно преувеличены". Восьмого ноября Кожемяко опубликовал несколько обращений от бойцов 155-й бригады, которые, по его словам, находятся на линии фронта. Они заявили, что, несмотря на потери, подразделение "продолжает продвигаться.

"Здесь хуже ада"

Житель Приморского края Руслан в конце сентября проводил на фронт друга Андрея, который попал под мобилизацию. По словам Руслана, в последнее время они редко виделись, поскольку Андрей с семьей живет во Владивостоке, а Руслан – в другом городе, в 40 км от столицы края. Однако друзья часто созванивались, и, оказавшись в армии, Андрей продолжал писать и звонить другу.

"Наверное, через пару дней после того, как объявили мобилизацию, мы с друзьями начали перезваниваться – получил, не получил повестку, – рассказывает Руслан. – Он мне позвонил и говорит: я повестку получил. Я спрашиваю: а как именно получил? Он отвечает, мол, домой пришел, она в почтовом ящике лежит. Я ему сказал: "Братан, тебе это зачем все? Выкинь ее и спокойно живи дальше. Ты за нее даже не расписался, а значит, в глаза не видел". Он машину только что взял в кредит из Японии без пробега… Двое детей у них маленьких. На следующий день звоню узнать, что он сделал вообще, поехал ли в военкомат.

Оказалось, что поехал, и его с военкомата даже домой ни разу не отпустили потом, представляете? Забрали. Они сразу поехали вот в эту морпеховскую часть, которая у нас тут под Владивостоком. А потом их закинули "в поля": на полигон в Сергеевку, это тоже тут рядом. И начали их потихоньку отправлять туда на запад, сначала в Ростов, а потом куда-то на 600 км от Ростова, но тоже на территории России. Потом он на неделю, наверное, пропал, а после начал присылать уже из Украины фото, видео, голосовые".

По словам Руслана, Андрея определили в 155-ю бригаду, хотя он служил срочную службу в танковых войсках и боевым опытом не обладал. В конце октября он начал присылать другу сообщения, в которых рассказывал о потерях в его подразделении.

В последнем голосовом сообщении (оно есть в распоряжении редакции) Андрей успел сказать другу следующее : "Руся, тут палево еб…е. Мы под такой обстрел попали, столько трупов… Людей на две части разрывало возле меня. Руся, это просто о…ть, я в такой жопе… Здесь хуже ада".

"Его последнее голосовое сообщение меня очень смутило. Я его знаю много лет. И в последний раз у него был такой голос, когда мама у него умерла. Это мальчишка всегда веселый, позитивный. Я его знаю. Значит, там жесть происходила. Паника какая-то в голосе. Говорил, что бомбят их, ребята, с кем приехали, уже погибли. Как я понял, они были сначала в Волновахе (город на юге Донецкой области – НВ), а потом уже их бросили под Угледар. В конце октября он мне это рассказал, а в субботу 5 ноября тоже писал, говорил, что срочно надо 10 000 рублей. Зачем, не объяснил".

Однажды Андрей прислал другу видео.

"Видно, что там они бухие, обсуждают какие-то обстрелы минометные, кто жив, а кто – нет. – говорит Руслан. – Вот там видно, какие там морпехи. Просто мужики-работяги. Все думают, морпехи – это спецназ какой-то элитный, а там обычные мужики. Андрюха же простой сантехник, срочка за плечами. И там, кроме него, таких много, ну какая-то часть – точно. Я даже знакомым показывал это видео, все говорят, что эти бойцы как будто в последний раз сидят, выпивают. Видно, что они сломлены. С тех пор с ним связи нет. Андрюха вернется теперь или нет – непонятно".

Супруга Андрея подтвердила Сибирь.Реалиям, что муж находится в районе Павловки, однако от интервью отказалась.

"У одного ногу оторвало, у другого ожог 80%, третий в госпитале с осколком"

В конце марта Владимир Путин присвоил 155-й бригаде морской пехоты Тихоокеанского флота звание гвардейской. К тому времени украинская сторона сообщала о значительных потерях, которые бригада понесла в первый месяц войны, и том, что она была "фактически уничтожена". Минобороны потери не подтвердило, однако уже весной бригаду начали частично комплектовать за счет добровольцев, а в сентябре – за счет мобилизованных. Журналисты Сибирь.Реалий поговорили с родственниками примерно 30 воюющих в Украине жителей Приморья и Магадана, и во всех случаях их забирали на фронт в ходе мобилизации.

"Конечно, там есть какой-то костяк из профессионалов, но, как я поняла, 70-80% под Павловкой – это мобилизованные, которые ушли в армию месяц назад", – рассказала родственница одного из военных.

При этом потери на юге Донбасса несут не только бойцы 155-й бригады, но и другие подразделения, которые ведут наступление в районе Угледара. По словам Светланы Телегиной, ее брата мобилизовали 25 сентября в Дальнегорске Приморского края и фактически сразу отправили на Донбасс.

"Он сейчас в артиллерии, – говорит Светлана. – Ситуация там печальная. Они не видели командира в глаза вообще. Больше месяца не мылись, не переодевались. Нательное белье уже коркой покрыто. Похолодало, но одежду теплую не выдают. Бывает, сидят без воды и еды по полтора суток. Сидят в окопах, перемещаются по ночам только. Нет возможности даже кипятка согреть. Постоянные обстрелы со стороны противника и потери, конечно же, каждый день".

В Магадан с момента начала наступления на Павловку пришло не менее шести похоронок. Мобилизованных с Колымы отправляли во Владивосток, где они присоединились к морпехам, хотя срочную службу проходили по другим специальностям. С конца октября большая часть бойцов перестала выходить на связь, поэтому родственники не могут узнать, живы они или нет.

"У меня там сын, Андрей, – рассказывает Нелли Зимина из Магадана. – Он гражданский, мобилизованный, 27 сентября его забрали. Он и до этого-то мало что сообщал, весь в папу – молчун. А последние две недели вообще нет связи с ними. Сидим в полной неизвестности".

"Каждый день мы сходим с ума, – говорит жена мобилизованного Наталья. – Их забрали без боевого опыта, в самое пекло, по сути. Но самое убийственное в этой ситуации – неизвестность. Он с 28 октября не на связи. Я просто не знаю, что думать, когда читаю чаты родственников… Там слухи разные: у одного ногу оторвало, у другого ожог 80%, третий в госпитале с осколком. А я про своего не могу узнать. Знакомая дозвонилась на горячую линию Минобороны, ей сказали – в строю. А мне говорят: подождите, выйдет на связь. Телевизор смотрю, вдруг его покажут. Сердце разрывается, честно скажу…

Похоронки идут, и непонятно – кто следующий. Причем я не понимаю одного: ну, снимают же всякие видео оттуда, обращения, боевых действий кадры даже можно найти. Неужели нельзя бойцам эсэмэску родным скинуть? Но, говорят, телефоны у них забрали, потому что по ним вражеская артиллерия может отследить. Тогда вообще все погибнут сразу".

"Контрактники там уже кончились, нужно новое мясо"

Минобороны России заявило, что потери морпехов под Угледаром "не превышают 1% боевого состава и 7% ранеными, значительная часть которых уже вернулась в строй", однако не назвало точного количества погибших. Президент Украины Владимир Зеленский также обратил внимание, что российские власти толком не сообщают о потерях при штурме Павловки.

"Губернатор этот, товарищ Кожемяко, в ответ предсказуемо соврал: говорит, что потери "далеко не такие". Вот "не такие"... А какие? От Владивостока до Павловки Донецкой области более 9 тысяч километров. Но он уверен, что потери "не такие". Губернатору, наверное, оттуда лучше видно, как и сколько отправляют на убой военных из его региона. Или ему просто приказали лгать. Приказали из Москвы. Даже тела большинства из этих убитых в какой-нибудь Владивосток не привезут, но я уверен, что губернатор Кожемяко выйдет и объяснит, почему не все доехали и не все вернулись из тех "не таких", – сказал Зеленский, уточнив, что в Донецкой области "земля перед украинскими позициями буквально завалена телам оккупантов".

Информация о ситуация на южно-донецком фронте противоречивая. Российские военкоры сообщают, что Россия взяла Павловку под контроль. В телеграм-каналах появилось фотография российского флага на одном из частных домов на юге села. При этом 2 ноября пророссийский военкор Алексей Суконкин написал, что за два дня штурма Павловки морские пехотинцы потеряли убитыми больше, чем в первую чеченскую кампанию.

Официально ни одна, ни другая сторона взятие Павловки не подтвердила. Более того, советник офиса президента Украины Алексей Арестович заявил, что украинцы смогли зайти в тыл российским войскам, получив возможность обстреливать Волноваху – важный железнодорожный узел для снабжения всей южной группировки россиян.

"Я утверждаю, что неуспех у Павловки был последней каплей для отвода войск из Херсона. Крымский мост (вторая линия снабжения) не работает, а неуспех под Павловкой показывает, что железнодорожную линию снабжения(российской группировки в районе Херсона) украинцы будут прерывать," – сказал Арестович.

Родственники мобилизованных о ситуации на фронте знают мало. В приморских и магаданских чатах обсуждают новые отправки мобилизованных в Ростов, а затем – в Украину.

"Может быть, вы мне объясните, зачем вот это все? – говорит Руслан. – Не знаю, как в других регионах, но нам на Дальнем Востоке эта Украина не нужна. Зачем деда Вова туда полез? Нам что, кто-то угрожал? Ну если бы Украина напала – другое дело. Тогда бы никто не прятался от мобилизации, а сейчас что? Все же прячутся.

Мне вот 27 лет, у меня только жизнь начала налаживаться. Были сложные периоды: развод, долги, кредиты, работы не было. Сейчас все в порядке более-менее. И что, я должен туда идти непонятно за кого? Я повестку каким-то чудом не получил в этот раз. У нас в Приморье просто гаишники тормозили всех подряд и повестки вручали: дети – не дети, инвалид – не инвалид, их вообще не интересовало. Мужского пола – получи повестку. Столько народу забрали в первые дни… Я несколько раз мимо проезжал, когда их увозили. Бабы плачут, дети плачут… Насколько я понимаю, контрактники там уже кончились. Нужно новое мясо".