Генассамблея ООН приняла резолюцию о репарациях Украине, обязывающую России понести материальную ответственность за противоправные действия во время войны – в частности, возместить ущерб. Резолюция предлагает создать международный механизм учета этого ущерба и расчета последующих компенсаций. В Кремле назвали решение ООН "формализацией грабежа" – а "грабежом" Россия считает заблокированные западными банками после ее вторжения в Украину российские золотовалютные резервы (ЗВР).
Что означает резолюция ООН о репарациях и может ли организация в действительности обязать Россию выплачивать Украине компенсации? Об этом в эфире Настоящего Времени мы расспросили министра юстиции Украины Дениса Малюську.
— Я не могу вам не задать сначала вопрос по поводу событий в Польше, [на территорию которой в день массированных обстрелов Украины Россией 15 ноября упали ракеты]. Если это действительно был российский снаряд, российская ракета, – то это уже территория НАТО. У вас как у опытного юриста я хотел бы спросить: это же все-таки пятая статья о коллективной обороне стран НАТО?
— Есть статья, безусловно, которая говорит о том, что нападение на кого-либо из членов НАТО является нападением на все остальные страны – члены НАТО. Формулировка довольно необычная для международного права, она позволяет разное толкование. Было ли это нападением на страну, не было нападением на страну – я б лучше сейчас на данный момент воздержался, наверное, от комментариев, потому что это вопрос более политико-военный, чем юридический на данном этапе. После того как он станет юридическим, мы с удовольствием прокомментируем ситуацию, которая здесь сложилась, какие дальше возможны опции юридически для реакции как стран – членов НАТО, так и Польши.
— Давайте перейдем сейчас к резолюции ООН. Насколько принятие этой резолюции о репарациях Украине важный шаг со стороны ООН?
— Это очень важный шаг со стороны ООН, потому что подобного рода резолюции Генассамблея ООН ранее не принимала. Были достаточно радикальные решительные действия, но только со стороны Совбеза ООН. Как мы помним, Россия является постоянным членом Совбеза и имеет право вето – поэтому любые справедливые решения в рамках Совбеза относительно России и ее агрессии невозможны. Поэтому мы воспользовались площадкой Генассамблеи ООН.
Генассамблея решение приняла, достаточно решительное, опять-таки не имеющее исторических аналогов, о том, что должен существовать компенсационный механизм, по которому соответствующие компенсации будут выплачены всем тем, кто пострадал в результате войны вследствие действий Российской Федерации. Это Российскую Федерацию, мягко говоря, расстроило. Нам только что продемонстрировали комментарий Пескова [о "грабеже"]. Есть еще совершенно безумный комментарий, только что вышел, от [зампредседателя Совета безопасности РФ Дмитрия] Медведева в его телеграм-канале – личность, мягко говоря, немножко неуравновешенная, но [такая реакция] показывает, что задело.
Это, наверное, самая чувствительная тема для России среди всех юридических тематик. Мы преследуем россиян на очень большом количестве разнообразных площадок: судебных, внесудебных, в международных организациях. Но это тема, где на кону суммы около $300 миллиардов, это действительно много, это действительно болезненно. И мы видим, что идем в правильном направлении. Даже такая очень специфическая, очень сложная даже для юристов тема суверенного иммунитета активов Центробанка, золотовалютных резервов Российской Федерации – она показательна для любого нашего зрителя хотя бы тем, как реагирует на любые наши шаги в этом направлении российское руководство. А они в панике.
— Глава офиса президента Украины Андрей Ермак, помнится, сказал, что теперь Россия будет вынуждена заплатить во всех смыслах, так как отныне это воля ООН. Но ведь сама резолюция ООН не имеет обязательной силы. Тогда как она заплатит?
— Это первый шаг. У нас есть первый план, каким образом российские деньги попадут всем тем, кто пострадал в результате войны. И резолюция Генассамблеи – это первый шаг, и шаг успешный. Все страны, где находятся российские золотовалютные резервы и их большие активы, – они все резолюцию поддержали. Это означает то, что дальнейший путь для продвижения этой инициативы открыт. Все страны, кроме Китая, но Китай понятно – он занимает все время другую позицию пока что.
Следующий шаг – это будет обсуждение текста международного договора, где уже будут прописаны обязательные и конкретные положения о том, как эти деньги будут наполняться, где будет ЗВР Российской Федерации храниться, каким образом будет сниматься иммунитет и каким образом эти средства будут перераспределяться среди всех пострадавших в результате войны. Это уже будет конкретика, это уже будет юридически обязательный акт. И после него последует непосредственно уже имплементация этого механизма.
— Но сам документ рекомендует государствам-участницам вместе с Украиной создать международный реестр для регистрации доказательств и претензий к России. Какие из стран уже принимают в этом участие или изъявили желание?
— У нас есть несколько стран, которые готовы выступить администратором, держателем такого реестра. Реестр нужен в первую очередь для того, чтобы подтвердить для международного сообщества состоятельность и обоснованность данных. У нас есть и внутриукраинские механизмы подсчета убытков. Государство уже собрало огромный массив данных по всем, кто пострадал в результате российской агрессии. У нас запущен и уже сейчас функционирует, а в скором времени будет дополнен и механизмом компенсации национальный реестр.
Но реестр, о котором мы говорим, идея создания которого поддержана Генассамблеей, – она, безусловно, шире. Потому что она будет включать в себя в качестве возможных заявленных требований не только требования граждан-физлиц, которые сейчас обращаются к государству Украина, чтобы зафиксировать убытки, но и, например, органы местного самоуправления или само государство. Потому что государству Украина тоже причинены огромнейшие убытки: как прямые, вследствие уничтожения инфраструктуры, так и непрямые, когда государство потеряло доходы, налоги и много всего другого.
— Сейчас есть уже данные, на какую сумму на данный момент Россия нанесла ущерб Украине? Вы говорили про то, что $300 миллиардов – это огромная сумма, это та цифра, которая заблокирована в западных банках, российские активы. Еще сложнее, наверное, представить масштаб разрушений.
— Безусловно. Несколько цифр сейчас фигурирует в медиапространстве, и они все зависят от того, как считать. Если мы говорим о прямых убытках заданных повреждений имущества: здание, жилое помещение, склад разрушены, мост разрушен – оценки, которые озвучивались, это более $100 миллиардов. Если мы будем говорить об ущербе экономике в целом, об ущербе жизни и здоровью граждан, о тех, кто умер, о тех, кто потерял здоровье, о тех, кому причинен другой ущерб, – эти суммы уходят в небеса. Тут я уже более чем уверен, что $300 миллиардов не хватит, суммы будут весьма близки к триллиону, возможно.
Наверное, [в этих подсчетах] смысл будет ближе к нашей победе, когда мы поймем, что процесс близок к концу. Не хочется сейчас делить шкуру неубитого медведя. Будут деньги в компенсационном механизме, будет приоритетность: кто получит первым, кто вторым, кто третьим, будет обработан массив заявок. И мы, я думаю, достаточно эффективно сможем с координацией и под решающим влиянием наших международных партнеров провести выплаты компенсаций всем пострадавшим.
