Восемь утра, автобус с белорусским юристом Антоном Гашинским прибывает на автостанцию в Киеве. Лишенный адвокатской лицензии на родине, сюда он прибыл для участия в осеннем легкоатлетическом марафоне.
Оставшись без работы в Минске, Гашинский получил адвокатский статус в Москве. То же самое он планирует сделать и в Киеве, чтобы помогать уехавшим белорусам. "Многие эмигрировали, находятся здесь, и у них есть проблемы", – объясняет он.
Одна из главных опасностей для эмигрантов – возможность экстрадиции в Беларусь. "Они будут нуждаться в защите профессиональных адвокатов, которые знают не только украинское, но и белорусское право", – продолжает Гашинский.
Участвуя в политических процессах – как по административным, так и по уголовным делам, – белорусские адвокаты сильно рисковали. Антон Гашинский свое решение объясняет "невозможностью поступить иначе". Его подзащитными были: россиянка Софья Сапега, политтехнолог Виталий Шкляров и десятки репрессированных белорусов.
"12 августа [2020 года] я попал в изолятор на Окрестина и увидел такое количество избитых людей, – рассказывает юрист. – Причем не просто избитых – это были одни большие синяки. У кого-то голова вся распухшая синяя, у кого-то на спине синяк сантиметров на 30-40 и характерный след от дубинки, у кого-то ягодицы полностью синие, ноги синие – это было повально. В камерах не было места, люди стояли в коридоре в две шеренги по каждой из сторон, абсолютно избитые, в порванной одежде. После этого оставаться равнодушным и не защищать их было невозможно".
"Надоело ждать, что к тебе кто-то придет"
Уже полгода в столице Украины живет белорусский адвокат Михаил Боднарчук. Защитник журналистки Екатерины Борисевич и "диджеев перемен", включивших песню Виктора Цоя на мероприятии властей, Боднарчук не стал дожидаться лишения лицензии и сам вышел из Белорусской коллегии адвокатов. Адвокатскую деятельность он "приостановил на неопределенный срок".
"Я решил, что стоит что-то менять. Стоит, наверное, уезжать, – объясняет он. – Сама жизнь в Беларуси сильно давила психологически. Надоело ждать, что к тебе кто-то придет. Ждать, что тебе на ровном месте начнут предъявлять претензии. Как правоохранительные органы, так и контролирующие органы в рамках адвокатской профессии".
Боднарчук рассказывает, что среди его клиентов по политическим делам и близко нет похожих на тот образ, который конструирует государственная пропаганда: "Как бы там ни пытались рассказывать про наркоманов, проституток, которые участвовали... да не было там ни одного такого человека. Наоборот, с материальной, интеллектуальной точки зрения они были более благополучны, чем, возможно, суд, прокурор".
Адвокат без лицензии
В Беларуси по политическим мотивам лишены лицензий не менее 30 адвокатов, и эта цифра продолжает расти. Адвокаты рискуют не только остаться без работы, но и оказаться в тюрьме.
Юрист штаба Виктора Бабарико Максим Знак получил 10 лет колонии. Другой защитник Бабарико Дмитрий Лаевский публично не согласился с приговором бывшему банкиру, комментировал процесс в СМИ и выступал за освобождение обвиняемых по "делу Белгазпромбанка". На третий день после приговора Бабарико Дмитрия Лаевского исключили из коллегии адвокатов. Сейчас он обжалует свое исключение.
Последний раз Лаевский встречался с Бабарико 9 июля в СИЗО, вскоре после приговора. Встреча, по словам юриста, прошла в душевной атмосфере. "Он спросил, есть ли у меня возможность остаться в команде защиты после лишения лицензии, – рассказывает Лаевский. – Соответственно, я остался – стал советником в своем адвокатском бюро "Лаевский и партнеры" и помогаю коллегам в задачах, появившихся после приговора".
Решение защищать оппонентов режима Лаевский – в прошлом успешный адвокат – называет личным выбором. "Есть такое понятие, как долг защитника. Когда ко мне обратился Виктор Дмитриевич за помощью, а это было еще до его задержания, я видел, что ему помощь нужна, а я могу такую помощь оказать. Я не видел оснований честных, этичных, чтобы отказываться".
"Адвокатура как была совковой, так и осталась"
Из 2 тысяч белорусских адвокатов политическими делами занимаются человек 200, рассказывают собеседники Настоящего Времени. Когда репрессии начали затрагивать адвокатов, профессиональное сообщество разделилось.
"Это позволило министерству юстиции не одномоментно, а планомерно пачками лишать адвокатов статуса, и я думаю, что в ближайшем будущем адвокатов просеют. Думаю, около ста человек будут лишены этого статуса и окажутся на улице. При этом я уверен, что белорусская адвокатура просто промолчит. Она ничего не скажет, не сделает. Все боятся", – считает Гашинский.
"Я сомневаюсь, что в ближайшее время и вернусь в Беларусь, и продолжу свою адвокатскую деятельность, – говорит Михаил Боднарчук. – Поэтому я живу сейчас в Киеве и, можно сказать, кардинально меняю направление своей деятельности".
"Нужно некоторое время, чтобы ценности были приняты и впитаны, – резюмирует Дмитрий Лаевский. – А у нас адвокатура как была совковой, так и осталась. И вся адвокатура превращается в комсомол сплошной – такая ценность, как защита личности, ценность, ради которой адвокат должен быть готов рисковать и даже лишиться профессии, просто не формируется".
В ноябре в Беларуси вступит в силу измененный закон об адвокатуре, согласно которому кандидатов в адвокаты будут согласовывать с министерством юстиции, а адвокатские бюро и практики ликвидируют.
