Алексея Москалева, отца шестиклассницы, нарисовавшей антивоенный рисунок, уже неделю не могут найти его адвокаты.
Алексея Москалева обвинили в "дискредитации" российской армии из-за комментариев в соцсетях в поддержку Украины и в конце марта приговорили к двум годам колонии. Но на оглашении приговора в Тульской области Москалева не оказалось, потому что он сбежал из-под домашнего ареста. 30 марта его задержали в Минске. Как сообщил белорусский защитник Москалева, 12 апреля его экстрадировали из Беларуси в Россию. К такому выводу адвокат пришел, поскольку его не пустили к подзащитному в СИЗО города Жодино, где тот находился после задержания. Устно адвокату сообщили о передаче Алексея России. Однако куда именно перевезли Москалева – неизвестно. Документальных подтверждений экстрадиции в Россию нет. Во ФСИН России и Беларуси на запросы адвокатов не отвечают.
Зачем Алексея Москалева прячут от общественности, рассказал Настоящему Времени его адвокат Дмитрий Захватов.
– Шесть дней назад даже государственное агентство ТАСС писало, что Москалев передан России. До этого он был в Жодино – это известный изолятор под Минском. Вы не знаете, где он сейчас?
– Нет, мы не знаем, где он находится. Но мы предполагаем, почему мы этого не знаем. Дело в том, что триггером к возбуждению уголовного дела в отношении Алексея послужил детский антивоенный рисунок Маши – его дочери, – который она нарисовала в школе.
Замещение одной истории, в которой отца посадили в тюрьму, а девочку спрятали в приют за антивоенный рисунок, другой – отца посадили за то, что он нарушил закон
И сейчас власти Тульской области проводят информационную операцию. Они уговорили мать Маши забрать ее к себе, дали ей достаточные деньги, чтобы создать красивую информационную картинку и распространить ее в тульских пропагандистских изданиях, что у ребенка все хорошо, ребенок пристроен, Машу возят по санаториям, водят в кинотеатры, все у нее замечательно и классно. А Алексея они специально держат втемную, чтобы ни в коем случае его не показывать, чтобы он нигде не всплывал и не отсвечивал, чтобы люди о нем подзабыли.
То есть происходит замещение одной истории, в которой отца посадили в тюрьму, а девочку спрятали в приют за антивоенный рисунок, другой историей о том, что отца девочки посадили за то, что он нарушил закон, а у девочки все нормально.
– То есть такая история, что ее буквально спасли, передав из рук нерадивого отца в руки матери?
– Да, совершенно верно. Что есть плохой отец, который нарушает закон, а есть хорошая мать, и теперь у девочки все хорошо и даже лучше по сравнению с тем, что было раньше. Но на самом деле я призываю людей не покупаться на эту информационную операцию. У девочки все очень плохо. У нее только что отца посадили в тюрьму за то, что она нарисовала антивоенный рисунок.
– Что мы знаем сейчас о Маше по каким-то другим каналам, помимо российских СМИ, которые эту кампанию развернули?
– До Маши очень сложно добраться. И пока нет идей, как это можно было бы сделать. И всю информацию мы получаем из тульских пропагандистских каналов и изданий, где они демонстрируют, что с Машей все здорово, все хорошо, как она вместе с мамой ходит по различным местам. При этом у мамы были большие проблемы с долгами, которые неожиданным образом разрешились ровно после того, как стартовала эта информационная кампания, после того как Алексей сбежал из-под домашнего ареста и власти начали предпринимать усилия для того, чтобы как-то загладить эту безобразную ситуацию.
– Если говорить про Алексея, процессуально он где сейчас должен находиться? Его должны, наверное, отправить в Россию, и уже там – в колонию, потому что ему был вынесен срок?
– Вопрос экстрадиции решается в соответствии с Кишиневской конвенцией 2002 года. По этой конвенции человек, дело которого об экстрадиции рассматривается, во-первых, имеет право на защиту. Во-вторых, процесс должен быть гласный. Ничего из этого белорусская сторона не исполнила, потому что Беларусь – это еще более "интересное" государство по сравнению с Российской Федерацией.
Власти его прячут, чтобы он не успел написать никакое письмо, которое может быть опубликовано
Дальше, поскольку приговор не вступил в законную силу, теоретически Алексея должны этапировать в то СИЗО, куда обычно этапируют людей, в отношении которых избрана мера пресечения в виде заключения под стражу – это СИЗО города Тулы. Поэтому теоретически через какое-то время он должен оказаться там. Но в настоящий момент власти его прячут, чтобы его ни в коем случае никому не показывать, чтобы он не успел написать никакое письмо, которое может быть опубликовано, и все в таком духе.
– Известно ли вам, что с ним происходило в Жодино? Потому что это один из изоляторов, где в том числе избивали людей во время минских протестов 2020 года. Знаете ли вы, что там происходило с Алексеем, когда он там был?
– Достоверно я не знаю. Но, по ряду сведений, не было какого-то жестокого обращения в классическом смысле этого слова, не было пыток. Но что было дальше – я не знаю. Вообще, находиться в условиях лишения свободы, когда нет возможности принять передачу, когда нет возможности передать человеку средства личной гигиены, сменное белье, обеспечить ему какое-то комфортное пребывание, насколько это возможно, очень тяжело. И прошел уже почти месяц как Алексей находится в изоляции. Никто не знает, где он. Невозможно ему передать никаких вещей. Конечно, для него это тяжело.
