Юрий Хащеватский – классик белорусского документального кино. В этом году его картина "Обыкновенный президент" отмечает свой 25-летний юбилей. В 1996 году Хащеватский создал сатирический портрет будущего диктатора в начале карьеры. Фильм получил международное признание, и в 1997 году ему был присужден приз Берлинского кинофестиваля и престижная российская Премия Сахарова. После премьеры на режиссера было совершено нападение.
В картине документалист рассказывает о первом сроке президента и том, как он избавлялся от противников, в частности от Станислава Шушкевича. Будучи народным депутатом и председателем антикоррупционной комиссии, Лукашенко обвинил спикера парламента в краже двух килограммов гвоздей.
Александр Федута, бывший начальник управления общественно-политической информации администрации президента, который продержался на своем посту всего шесть месяцев, рассказывает, как Лукашенко праздновал победу на выборах. По его словам, опоздав на три часа в штаб, политик сказал: "Ну что, вот с завтрашнего дня приходите ко мне и говорите, кто что хочет получить". В мае 2021 года Федуту задержали по подозрению в попытке госпереворота.
Еще один спикер – политик Юрий Захарченко – был похищен и убит. На режиссера Юрия Хащеватского сразу после международной премьеры напали неизвестные и сломали ноги. Фильм "Обыкновенный президент" запрещен к показу в Беларуси.
Мы поговорили с режиссером о работе над картиной и о том, как поменялась Беларусь за это время.
Фильм "Обыкновенный президент" доступен целиком на сайте до 15 ноября.
– Ваша авторская интонация отсылает к великому Михаилу Ромму и его картине 1966 года "Обыкновенный фашизм". Тогда, в 60-е, использовав прямой, живой разговор с аудиторией, Ромм изобрел новый жанр в советском кино – документальная политическая сатира. Вы его прямой последователь...
– Да, для меня он очень важный режиссер. Он был первым, кто использовал закадровый голос с таким ироничным текстом. Более того, он впервые начал привлекать внимание к конкретному кадру. Как он говорил про Гитлера: "Смотрите, как он держит руки!" А люди не всегда обращают на это внимание. А если смотреть хронику внимательно, столько всего можно заметить!
– Интересно, что Ромм работал с прошлым, анализировал хронику двадцатилетней давности. А вы работали с живым, современным материалом. Между вами и материалом не было дистанции, как у Ромма, более того, ваша картина стала пророческой. Вы, можно сказать, предугадали будущее.
По документальному кино можно понять, что нас ожидает
– Да, многие мои картины пророческие. Но я не отношу это к моим заслугам. Дело в том, что когда делаешь документальное кино – по-настоящему делаешь, – материалы подсказывают будущее. Например, когда я делал в 2009 году фильм "Лоботомия" о революции в Грузии, я ее тогда назвал "революция достоинств". Это было за пять лет до того, как такое название получила украинская революция. Почему? Потому что тогда в Грузии видно было по лицам людей, по их поведению, что в них проснулось чувство собственного достоинства. По документальному кино можно понять, что нас ожидает. И это одно из самых удивительных его свойств. Но увидеть это – обязанность режиссера. Для этого мы и делаем кино.
– Что было первым, вас впечатлил Ромм и его стиль, или вас заинтересовал Лукашенко?
– Я месяцами смотрел хронику с Лукашенко, изучал его движения. Смотрел, как он держит руки, куда смотрит, как реагирует на что-то. Я изучал его вплоть до деталей, вплоть до того, как он моргает. Это как раз то, чем занимался Ромм во время работы над "Обыкновенным фашизмом". У него было колоссальное внимание к деталям. Именно они были самыми красноречивыми. И этому я научился у Ромма, за что ему большое спасибо. Хотя я с ним никогда не контактировал. И это то, что меня привело к такому жанру и к такому способу подачи материала.
– Спустя 25 лет как вы сами воспринимаете свой фильм? Пересматриваете ли вы его? Довольны ли им?
– Настоящий фильм – это как ребенок. Вы на него смотрите, удивляетесь каким он стал, но вы уже ничего изменить не можете. Если вы захотите что-то менять, это будет нечестно ни по отношению к нему, ни по отношению к вам. Он каким родился, таким и родился.
– А хочется что-то поменять?
Когда я в течение этих лет смотрел на политическую ситуацию в Беларуси, я думал: "Господи, в "Президенте" это все уже есть"!
– Нет, ни в коем случае. Хотя я не считаю, что он идеальный. Какие-то технические вещи, было бы лучше изменить. Может, было бы лучше, если бы он был снят в формате 16:9, в цифре, качество звукозаписи другое. Но только это. В художественном смысле он полностью закончен, и я его часто вспоминаю. И он, на самом деле, все это время мне немного даже мешал. Когда я в течение этих лет смотрел на политическую ситуацию в Беларуси, я думал: "Господи, в "Президенте" это все уже есть! Ничего нового. Впечатление такое, что ситуация застыла". До протеста прошлого года ничего не менялось.
– А у вас не было желания сейчас снять продолжение, как раз потому что что сейчас многое поменялось? Лукашенко за последний год изменился.
– Если вы смотрели фильм внимательно, то вы понимаете, что это просто продолжение того Лукашенко. Он не изменился, болезнь обострилась. Все, что было заложено в нем, а в нем заложено много интересного… Это очень интересный….
– Персонаж?
– Не только персонаж, но еще и диагноз. Во-первых, его лживость невероятная. Он не говорит ни слова правды. Умные, просвещенные люди оказываются жертвой его лжи. Он начал распускать ложь о том, что он был единственный, кто голосовал против развала Советского Союза. На самом деле Александр Григорьевич трусливо удрал с этого голосования, а голосовал против совершенно другой человек. Умнейшие люди утверждали, что он создатель белорусской государственности. Тоже ложь, он – могильщик белорусской государственности.
– Если возвращаться к фильму, помимо сатиры, там очень много комедийного, в стиле Гайдая. Забавные музыкальные вставки, рапиды, много юмора. Нет какой-то агрессии по отношению к персонажу. Это ставит вас в позицию сверху, в позицию ироничного врача, если можно так сказать.
Ирония – это способ моей жизни и способ отношения к самому себе
– Только жалко, что я не тот врач, который может вылечить. Дело в том, что это свойство моего характера. Я родился и до 26 лет жил в Одессе. Был в первой одесской команде по КВН. Ирония – это способ моей жизни и способ отношения к самому себе. Я всегда говорил, что жизнь каждого человека – это трагедия. Почему? По одному из определений, трагедия – это драматическое произведение, оканчивающееся смертью главного героя. С этой точки зрения жизнь каждого из нас – это трагедия, а мы вольны только выбрать краску. Какая эта будет трагедия? Оптимистическая, фарсовая, слезливая – мы должны выбрать сами. Моя судьба сложилась так, что я выбрал ироничную.
– Вы и персонажей снимали очень интересных. Вот, например, члена предвыборного штаба Александра Федуту с его очень характерной мимикой легко можно принять за комедийного актера.
– Да, он очень интересный человек. К сожалению, он сейчас один из тех, кого мучают в тюрьме. Он очень образованный, достойный человек, литературовед, специалист по Пушкину. И он работал в администрации Лукашенко, но когда стали появляться в газетах белые пятна, именно Федута первым подал в отставку. Он знал очень много интересного о Лукашенко, и его оценки были очень интересны, поэтому я его снимал.
– Многие персонажи вашего фильма пострадали от режима, а кто-то пожертвовал даже жизнью.
– Юрий Николаевич Захаренко. В последние пару месяцев перед его исчезновением мы были очень дружны. Это был очень достойный человек, и очень жаль, что так сложилась его судьба. Он бы сейчас был очень важен для Беларуси.
Через день после показа в Германии мне переломали ноги
– После этих исчезновений, слежек вам самому не было страшно? Ваш фильм запретили? Вы не думали, что с вами тоже что-то может произойти?
– Несмотря на то, что фильм запретили, в Беларуси в то время разошлось порядка 250 тысяч кассет. Это у меня довольно точные сведения, потому благодаря моей работе на телевидении у меня был знакомый из КГБ, и он как раз работал в аналитическом отделе и назвал эту цифру. Потом этот фильм был показан в Европе. Через день после показа в Германии мне переломали ноги.
– Это был заказ? Вы знаете, кто это сделал?
– Я ничего не знаю по этому поводу. Никаких данных у меня нет. Никому не удалось найти того, кто это сделал. Тогда еще делали вид, что пытаются решить этот вопрос. Так это и осталось тайной, покрытой мраком. Но факт в том, что это было.
Дело в том, что у меня был соавтор Леонид Миндлин и продюсер Петр Марцев, он был редактором крупнейших независимых белорусских газет: "Имя", "Белорусская деловая газета". Их потом закрыли. К сожалению, он ушел от нас. Он умер. Я не знал, на чьи деньги мы снимали фильм. Денег было немного, но они все равно были нужны. Монтаж мы делали в Москве в дорогих студиях, это дорогостоящая работа. Это все финансировал Александр Пупейко. Я не знал об этом. А он к тому времени был вынужден покинуть страну.
У него был развитый бизнес. Он уехал в Польшу, по запросу Беларуси Интерпол его арестовал. И был суд по поводу его депортации в Беларусь. И накануне суда вечером по польскому каналу показали "Обыкновенного президента", и так получилось, что фильм посмотрели все: прокурор, судьи и защитники. На следующий день судья стукнул молотком – и его отпустили. И он до сих пор живет и работает в Польше, и я надеюсь, что чувствует себя хорошо.
Не нужно бросаться на амбразуры, не все это могут, но можно сделать что-то, что потом тебе поможет
Вот так бизнес может себя защитить, профинансировав одно какое-то маленькое кино. И это к вопросу о самозащите, инстинкт самосохранения должен заставлять делать человека то, что он может. Кто-то может снимать протестные фильмы, кто-то может их финансировать, кто-то может помочь их распространить. Не нужно бросаться на амбразуры, не все это могут, но можно сделать что-то, что потом тебе поможет. Судьба Пупейко является примером.
– Вы первопроходец в изображении Лукашенко в кино. После вашей картины появилось очень много фильмов о нем. Последнее громкое расследование Nexta "Лукашенко. Уголовные материалы" – очень популярное видео на ютубе – более трех миллионов просмотров. Как вы относитесь к вашим последователям?
– У этих фильмов огромный потенциал. Сейчас много технических возможностей, ютуб и социальные сети – это очень здорово. Но как говорил Айболит Бармолею в фильме "Айболит-66": "Погубят тебя слишком большие возможности!"
В каком-то смысле каждый человек, который сейчас делает кино, должен помнить об этой фразе и знать, что возможности – это не самое главное. Самое главное – это твое восприятие, твоя душа. Ты должен делать то, что понравится тебе самому. Переход на обличительную манеру подачи текста, переход на злость, которая есть внутри тебя, начинает мешать. У меня внутри злости значительно больше, чем у этих ребят. Но их молодость, это желание вылить весь запас яда, который в них накопился, мешает. Но, с другой стороны, их можно понять.
– У вас интонация отличается...
– Да, она другая. У меня есть этот закадровый комментарий, который раньше считали главным элементом пропаганды. Но я считаю, что он очень важен. Главное – не переборщить. Приведу пример. В фильме "Плошча" есть момент, когда Лукашенко с трибуны говорит: "Франциск Скорина – он же не только наш, он же и российский, он жил и работал в Питере". Масса людей слушает это открыв рот. И я не могу требовать от них знания о том, что Скорина умер больше чем за сто лет до основания Петербурга.
Совсем необязательно, чтобы все знали годы жизни белорусского просветителя Франциска Скорина. Но! Президент страны, в столице которой на тот момент главный проспект был назван именем Скорины, должен это знать. Вот эта безапелляционность, вера в то, что только он знает все, – это интересная черта этого человека. И я не могу не прокомментировать это.
– Над чем вы сейчас работаете? Не хотели бы вы сделать "Обыкновенный президент. Двадцать пять лет спустя"?
– Я еще немного подожду. Конечно, я собираю материал. Сейчас все есть на ютубе. Надо только подобрать нужное. Но у меня постоянное ощущение, что еще не время. Ситуация, конечно меняется. Я очень хочу сделать фильм "Обыкновенный финал". Когда все это закончится. Но мне пошел 75-й год, я не знаю, удастся ли мне это. Жду.
– Ваш прогноз, когда это все закончится?
– Цифр у меня нет, но думаю, что до конца следующего года Лукашенко не дотянет. Мне так кажется. Но что будет, мне трудно сказать. Потому что существует совершенно непонятная и самая большая сила вне Беларуси – имперская Россия. Предугадать, с одной стороны, легко. Но…
Я для фильма "Обыкновенный президент" брал интервью у Егора Гайдара, оно не вошло, но мне он сказал хорошую фразу. Я его спросил: "Зачем Россия поощряет Лукашенко? Ему вот так помогает?" Он вздохнул и сказал: "Вы знаете, для России территории всегда были важнее здравого смысла". Это было в 1996 году, и я это запомнил.
