Самолет Ту-154, полный людей, пытались уничтожить на пути из Киева в Куйбышев из-за несчастливого брака и семейных скандалов
В последние десятилетия существования СССР случилось несколько десятков попыток угонов самолетов. Обычно захватчики угрожали взрывчаткой или оружием, при попытках освобождения гибли заложники и сами преступники. Но 17 августа 1988 года могло стать особой датой, когда чуть не погибли 168 пассажиров и восемь членов экипажа рейса Киев — Куйбышев.
Настоящее Время публикует материалы рассекреченного дела КГБ, хранящегося в архиве Службы безопасности Украины.
Летним вечером 1988 года киевскими улицами на север, в направлении поселка Дымер, ехали серые «Жигули». За рулем «шестерки» сидел крепкий мужчина лет пятидесяти.
Где-то в 15 километрах от города машина притормозила на обочине. Водитель вышел с сумкой в руках и направился к придорожной лесополосе. Пройдя немного вглубь, он раскрыл баул и стал раскидывать во все стороны какие-то предметы. После этого вернулся в машину, проехал немного, снова остановился и вновь разбросал что-то в зарослях. Проделав эту процедуру в третий раз, он развернул «шестерку» и отправился домой — на киевскую Оболонь.
Водитель, кажется, не подозревал, что все это время за ним поочередно следовали пять автомобилей с одетыми в штатское людьми. Для них мужчина из «Жигулей» был «объектом» по кличке «Гробов».
Одна из машин, ведущих наблюдение, на обратном пути трижды остановилась. Пассажиры, включив фонарики, внимательно осмотрели заросли, в которые «объект Гробов» ходил с сумкой. В оврагах и кустах валялись крупные куски сырого мяса и бруски сливочного масла. Мясо хорошее, не кости и не обрезки — в те годы такое покупали на рынке по двойной-тройной цене или доставали по блату. Оперативников КГБ — а это были именно они — обнаруженное, похоже, ничуть не удивило. Спецслужба нашла того, кого искала.
Сутками ранее, 17 августа, в аэропорту Куйбышева (теперь Самара) приземлился самолет из Киева. Среди пассажиров была 46-летняя Лариса Гриб. Вместе с 15-летней дочкой она прилетела в гости к сестре Полине. В аэропорту киевлянок встретила Галя — дочь Полины.
Лариса везла родственникам мясо, масло, колбасу и сыр — вместе примерно 15 килограммов. Жители Куйбышева, как и большинства других нестоличных городов СССР, страдали от дефицита. Купить или достать еду в Киеве было проще: столицы республик всегда лучше обеспечивались товаром.
«Я понимаю, почему она везла с собой так много продуктов», — говорит Людмила Кузьмина, которая в те годы с друзьями добивалась переименования Куйбышева обратно в Самару.
«Мясо у нас в 1988-м было абсолютным дефицитом, его давали по талонам не более килограмма в руки. За мясом надо было стоять в многочасовой очереди, и это не как сейчас: вырезка отдельно, другие части — отдельно. Как порубили вместе с костями, так и отвешивали. Сливочного масла не было, основным продуктом был маргарин. Подсолнечное масло, если по талонам — 200 граммов в руки. Но главным подарком, особенно детям, было сгущенное молоко. Абсолютным дефицитом был кофе, не достать чая, даже того, который "пыль грузинских дорог"», — вспоминает самарская координатор движения «Голос».
В квартире женщины первым делом принялись распаковывать еду, чтобы переложить в холодильник. Открыв большую картонную коробку, Лариса удивилась: вместо мяса и масла в ней лежал какой-то фанерный ящик, заколоченный гвоздями. Продукты перед отъездом паковал муж, но женщина помнила, что никакого ящика не было. Зачем забивать его гвоздями — вообще непонятно. Взяв отвертку, Лариса принялась вскрывать его.
Примерно в то же время в диспетчерском пункте киевского аэропорта Борисполь раздался звонок. Мужчина спросил, сел ли самолет, летевший в Куйбышев. Диспетчер узнала голос — недавно он уже звонил с тем же вопросом.
— Да, уже приземлился, все порядке.
— Как приземлился? Не может быть! Вы же говорили, что не сел! — звонивший говорил с удивлением и раздражением, словно диспетчер в чем-то провинилась.
— Мужчина, когда вы звонили, еще летел, а теперь сел, — ответила она. Положив трубку, она добавила: «Странный какой-то».
Когда крышку наконец удалось снять, все, кто был на куйбышевской кухне, обомлели. На дне лежало какое-то непонятное устройство: баллон, провода, пакеты с жидкостью, поролон. Из ящика доносилось тиканье — как от часов.
— Это что, бомба? Я недавно похожую в фильме видела, — испуганным голосом произнесла Галя.
То ли кино, то ли интуиция подсказали ей, что нужно сделать в первую очередь: подойдя к ящику, Галя осторожно разъединила провода, обмотанные вокруг устройства.
Немного отойдя от шока, женщины пришли к выводу: в аэропорту произошла путаница, им по ошибке отдали чужую коробку. Решили вызвать такси и ехать обратно — вернуть непонятный агрегат и забрать свои продукты. А бомба это или нет — пусть милиция разбирается.
Неделей позже Лариса призналась: если бы знала, что случилось на самом деле и к чему все приведет — ни за что бы так не поступила.
Никакого мяса с маслом в аэропорту не нашли — всем уже было не до того. Милиционеры, дежурившие в линейном отделении, сразу вызвали взрывотехников и КГБ.
Осмотрев ящик, эксперты предварительно подтвердили: в нем действительно лежит бомба с часовым механизмом. Таймер выставлен на то время, когда самолет, в котором был багаж со взрывчаткой, находился в небе. Самодельный электродетонатор уже сработал. Погибнуть могли 168 пассажиров и восемь членов экипажа. Поначалу взрывотехникам казалось, что из-за нехватки кислорода не загорелся порох, поэтому все обошлось.
За расследование взялись куйбышевские милиция и транспортная прокуратура. Следственно-оперативная группа немедленно вылетела в Киев — откуда прилетел самолет. К расследованию подключился и КГБ Украины. «Иуда» — так было названо дело оперативного розыска, которое завели чекисты. Материалы дела легли в основу этой статьи.
С самого начала у КГБ было три основных версии, как взрывчатка оказалась в багаже ничего не подозревающей Ларисы Гриб. Первая — диверсия или теракт: преступник имеет антисоветские взгляды и уничтожением самолета хотел «нанести политический и материальный ущерб» режиму. Вторая версия предусматривала «низменно-бытовой» мотив — неизвестный по личным причинам решил убить кого-то из летевших в том самолете и избрал такой способ. Целью могла быть как сама Лариса Гриб, так и любой другой пассажир или член экипажа. Наконец, третье возможное объяснение — психическое заболевание злоумышленника.
Заложить бомбу могли знакомые и родственники Ларисы Гриб, работники киевского аэропорта Борисполь или вообще посторонние лица.
Но первым в списке подозреваемых значился муж Ларисы и отец Елены — Василий Гриб. Именно он паковал и вез в аэропорт ту злосчастную коробку с мясом.
В биографии мужчины ничего подозрительного не нашли — почти образцовый советский гражданин. Пятьдесят лет, отставной военный. Преподавал в военном училище в Киеве, служил на Крайнем Севере. Награжден медалью «За безупречную службу». В отставку ушел год назад в звании подполковника. С тех пор работал инженером на киевском заводе «Генератор». Завод режимный, и Гриб имел допуск к государственной тайне — перед этим, понятное дело, пройдя проверку. С комсомольского возраста мужчина состоял в КПСС. Все характеристики положительные, никаких порочащих связей и «антисоветчины». С психическим здоровьем, по мнению врачей, тоже все в порядке.
А что в семье? Супруги Гриб были вместе уже 24 года, вырастили двоих дочерей. Лариса заверила: с мужем живет душа в душу. То же самое утверждали источники КГБ (агенты и доверенные лица), жившие по соседству и работавшие вместе с супругами.
Совсем другое рассказала знакомая Ларисы, сотрудница Управления гражданской авиации Н. Старовойтова (именно через нее Гриб достала авиабилеты в Куйбышев). Она слышала о недавнем серьезном конфликте в семье Гриб, едва не закончившемся разводом. Причина — любовница, которую якобы завел Василий.
В КГБ считали, что преступник, кем бы он ни был, в ближайшее время захочет избавиться от улик — продуктов, которые должна была везти Лариса Гриб, а также материалов, оставшихся после изготовления бомбы. Если, конечно, он не выбросил все это сразу же.
За Василием Грибом сразу же установили наружное наблюдение, присвоив ему кодовое имя «Гробов» (в некоторых документах КГБ он также фигурирует как «Иуда»), а домашний телефон поставили на прослушку.
Супруга так и не позвонила мужу из Куйбышева, хотя должна была. Вечером мужчину набрал брат Ларисы, сообщивший, что «у нее неприятности — вместо мяса в ящике нашли черт знает что». «Гробов» тут же выдал себя, поехав в посадку и выбросив мясо, масло и бутылку, которой разливал бензин.
Когда Гриб вернулся, у дома его уже ждали куйбышевские оперативники и следователь. Мужчину повезли на допрос — сначала в качестве свидетеля. Еще не зная, какие доказательства есть у следствия, «Гробов» пытался все отрицать. Тогда чекисты рассказали о находках в лесополосе. Сотрудник «наружки» при этом выступил как простой свидетель, якобы случайно заметивший странное поведение Гриба у дороги и решивший посмотреть, что тот выбросил (о своей причастности к КГБ на допросе он ничего не сказал; такой прием в оперативно-розыскной деятельности называется легализацией).
К пяти часам утра подозреваемый во всем сознался. Да, это он подложил бомбу, чтобы «освободиться» от жены и дочери. В тот же день мужчину арестовали.
«Я допустил преступную глупость и готов отвечать по закону. С женой были сложные отношения, я измотался и издергался, и в каком-то дурном состоянии все это сделал, не подумав обо всех трагических последствиях своего поступка», — такими словами заканчивалось чистосердечное признание Гриба.
Со временем подследственный начал менять показания в надежде смягчить свою участь. На одном из допросов он заявил следователю: убивать никого не собирался, бомба должна была лишь напугать жену.
«Буду говорить, что специально сделал все так, чтобы взрыва не было. Тогда, может быть, по другой статье пойду и раньше на волю выйду», — признался Василий Гриб сокамернику, с которым успел сдружиться и которому доверял.
Зря доверял: его собеседником был внутрикамерный агент с позывным «Степанчук», которого КГБ специально отправил «разрабатывать» Гриба. Содержание задушевных бесед агент регулярно пересказывал куратору. Чекисты дозированно передавали полученную информацию следователю — это помогало задавать подозреваемому правильные вопросы.
Позже «Иуда» отказался от новых показаний, вернувшись к старой версии: хотел именно убить, а не напугать.
Постепенно у следствия вырисовывалась более-менее полная картина того, как все происходило.
Отношения супругов не складывались уже давно. На одном из допросов Василий Гриб описывал семейную жизнь так: «Ревность, проверка карманов, претензии и упреки в отношении зарплаты, т.к. 10-15 рублей я оставлял на расходы, она даже проверяла мой партийный билет, чтобы установить точную сумму зарплаты, оскорбляла, когда я приходил с запахом алкоголя. Называла алкоголиком, хотя я алкоголем не злоупотребляю». Через десять лет после свадьбы во время скандала он впервые побил жену и ушел из дома, но на следующий день вернулся.
В 1983 году Василий отправился служить на Крайний Север. Там можно было быстрее получить нужную выслугу лет для военной пенсии. Год он пробыл в Воркуте, а три — в Игарке Красноярского края. Семья осталась в Киеве — старшей дочери пора было поступать в университет.
Гриб не отличался супружеской верностью. Следствие установило нескольких его любовниц. Отношения с 32-летней жительницей Игарки Галиной Галаниной со временем приняли серьезный характер. Пару лет они прожили в квартире женщины как муж и жена. Офицер помогал Галаниной воспитывать двоих сыновей от предыдущего брака, но не забывал и о киевской семье.
Уволившись в запас в 1987-м, Василий приехал в Киев. Галаниной он пообещал, что добьется развода и вернется к ней. Дома постоянно вспыхивали скандалы. Брак зашатался еще сильнее, когда Лариса узнала, что «друг из Игарки», с которым муж постоянно говорит по телефону, — на самом деле женщина. Никто из супругов не решался на развод — в первую очередь из-за детей. Старшая дочь уже жила отдельно, а младшая при выяснении отношений занимала сторону матери. Василий Гриб был уверен, что она его ненавидит. С другой стороны Галанина в ультимативной форме требовала выбирать: или киевская семья, или она. Женщина пообещала любовнику, что будет ждать его ровно год.
Срок вышел в июле 1988-го, незадолго до того самого полета. Галина после этого сказала Грибу, что теперь ее ничего не держит. Но бывший офицер не сдавался — у него уже был готов план.
К убийству мужчина готовился несколько месяцев.
Следствие пришло к выводу, что к решению мужчину подтолкнула не только любовь, но и более низменные чувства: в случае гибели жены и дочки не будет нужды делить с ними имущество — в том числе киевскую квартиру — и платить алименты. Агенту «Степанчуку» Василий признался, что собирался после убийства примерно год пожить в одиночестве и лишь потом официально жениться на Галаниной — чтобы не возникало подозрений. Жить с новой супругой он планировал в Киеве.
Сначала Гриб намеревался отравить родных. У знакомого, работающего в аптеке, интересовался, как достать мышьяк или крысиный яд, — якобы для борьбы с крысами. Но оказалось, что именно эти товары в Киеве — дефицит, достать невозможно. И тогда мужчина вспомнил, как взрывчаткой глушил рыбу на водоемах.
Сделать бомбу с таймером сложнее, чем взрывпакет для рыбалки. Грибу помогли образование радиофизика-электронщика и литература по взрывному делу из библиотеки Дома офицеров. Листочки с названиями книг, библиотечными шифрами и выписками нашли у него дома во время обыска и приобщили к делу.
Порох отставной офицер купил у приятеля-охотника. Чтобы заплатить, Грибу пришлось снять со сберкнижки 25 рублей. Вскоре Лариса увидела эту запись и устроила очередной скандал. По словам мужчины, тот разговор стал «последней каплей» — он окончательно решил осуществить задуманное.
Элементы бомбы преступник смастерил прямо на работе, в заводской лаборатории. Для эксперимента он собрал еще одно такое же устройство, но с маленьким зарядом, и успешно взорвал его в подвале гаража.
Для усиления взрывчатки к пороху Василий добавил несколько компонентов, доступных в хозяйственных магазинах. Общий вес заряда составил 1840 граммов. В комплекте со взрывным устройством шли три литра бензина, залитые в полиэтиленовые пакеты, — чтобы сразу после взрыва в багажном отсеке самолета начался сильный пожар. Как пояснил следствию сам Гриб, «для большей надежности».
Мужчина рассчитывал, что авиакатастрофа поможет замести следы: никто не поймет, чьи вещи взорвались. В те годы багаж пассажиров не проверяли, и можно было не опасаться, что сотрудники аэропорта найдут бомбу.
«Об остальных пассажирах я не думал, мне было все равно», — признался «Иуда» на допросе.
Василий Гриб купил две одинаковые картонные коробки. В день вылета в одну из них он упаковал ящик со взрывчаткой, в другую — припасенные супругой продукты. Поменять коробки в багажнике машины было минутным делом.
Рейс 5402 отправлялся в 20:45 и приземлялся в 23:00. Стрелку будильника-таймера Гриб выставил на 22 часа. Взрыв должен был случиться неподалеку от Пензы. Последующая авиакатастрофа, по заключению экспертов, была вполне вероятным сценарием. Осколки взрывчатки на открытой местности разлетелись бы примерно на 1200 метров, а в самолете наверняка пробили бы листы силовой обшивки и фюзеляжа, могли повредить элементы каркаса и системы управления. Немалую угрозу представлял бы и пожар, усиленный бензином.
Почти две сотни жизней спас нарушенный контакт будильника с батарейкой, благодаря чему электрическая цепь разомкнулась. По словам экспертов, это могло быть последствием удара по коробке или сильной тряски — например, если грузчики слишком грубо швырнули багаж.
Судили Гриба за покушение на двойное убийство из корыстных мотивов способом, опасным для жизни многих лиц, покушение на разрушение воздушного судна и незаконное обращение с боеприпасами и взрывчаткой. Максимальное наказание по законодательству того времени — расстрел.
О процессе писали газеты — и киевские, и всесоюзные. Судя по репортажам, подсудимый вел себя уверенно, а иногда даже дерзко: спорил с конвоирами, грубил журналистам. В какой-то момент он снова стал лихорадочно хвататься за соломинку — заговорил о том, что не хотел убивать, признавая вину лишь в обращении со взрывчаткой. В этот раз тоже не помогло.
Многих находившихся в зале суда шокировало поведение Ларисы Гриб.
«Граждане судьи! Утверждаю, что мой муж не имел намерения довести свой замысел до конца. Я точно знаю, поскольку он технически грамотный, поэтому поверьте мне: если бы он и вправду ставил цель уничтожить самолет, он бы его таки уничтожил бы», — приводит слова женщины газета «Літературна Україна».
То есть женщина стала на сторону мужа. В редакции газет поступали ее звонки и письма: Гриб гневно требовала «прекратить писанину» о ее семье.
Если бы с самого начала догадалась о причастности Василия, то к милиции бы не пошла, призналась Лариса соседке. Чекисты, установившие в квартире подслушивающие устройства, записали их разговор.
Киевский областной суд признал Василия Гриба виновным по всем пунктам и приговорил к 13 годам колонии усиленного режима. О его дальнейшей судьбе ничего не известно.
Самолет Ту-154Б с бортовым номером СССР-85228 (позже — RA-85228) после распада Советского Союза перешел в собственность авиакомпании «Нижегородские авиалинии». В 1998 году его поставили на хранение, а в 2002 году порезали на вторсырье — одновременно с ликвидацией авиакомпании.
