По официальным данным на утро 15 июня, Карачаево-Черкесия стала одним из лидеров по приросту случаев коронавируса на Северном Кавказе. В небольшой республике с населением менее полумиллиона человек, по официальным данным, болеют уже 2255 человек, из них почти 100 случаев заболевания было выявлено за последние сутки. Ранее лидером по приросту больных коронавирусом были Дагестан (около 100 пациентов за сутки) и Кабардино-Балкария – порядка 80 пациентов.
По общему числу заражений в СКФО Дагестан пока продолжает лидировать: там число больных превысило 6,5 тысячи человек, но при этом в Дагестане живет почти в шесть раз больше человек, чем в Карачаево-Черкесии, что означает, что уровень заболеваемости тут выше. Другим "лидером" по распространению COVID-19 является Кабардино-Балкария, где населения больше, чем в Карачаево-Черкесии, более чем в полтора раза и где насчитывается 3,9 тысячи случаев заражения с начала пандемии.
Как и в случае с Дагестаном и Кабардино-Балкарией, больницы Карачаево-Черкесии оказались категорически не готовы к эпидемии как в плане материально-технического оснащения, так и в плане подготовки врачей и профилактики болезни среди местного населения. У врачей даже в инфекционных больницах не было костюмов с нужной степенью защиты и оборудования для взятия анализов (пробирки и шпатели врачам приходилось покупать за свои деньги), а сами больницы не были оснащены "шлюзами" для фильтрования заболевших и не имели возможности организовать для больных коронавирусом специальные отделения, рассказала Кавказ.Реалиям заведующая инфекционным отделением ЦРБ в Карачаевске Лейла Батчаева. Она сама заразилась коронавирусом и сейчас находится на больничном.
– В каких условиях содержат больных коронавирусом в вашей больнице?
– Я работаю здесь пять лет. Инфекционное отделение Центральной республиканской больницы находится в старом здании 1928 года постройки, сделано по нормам начала прошлого века. Оно в ужасающем состоянии. Отопление печное, еще с 70-х годов, недавно его отключили. Лекарств постоянно не хватает, это обыденность. Порошки, мыло сами достаем.
За последние годы количество коек (30) сократили вдвое, потом еще, и в итоге осталось пять взрослых, пять детских. Сократили и персонал. В пандемию нас осталось пятеро: я, медсестры и санитарки.
– Когда вы начали готовиться к приему больных с COVID-19?
– С середины марта мы начали готовиться к работе с ковидными пациентами. Первыми под подозрение попали туристка из Таиланда и паломники из Саудовской Аравии.
– Власти вам и вашему отделению помогали?
– Приехали ко мне в марте с проверкой из Роспотребнадзора и противочумного института Нальчика. Спрашиваю: что проверять будете? Помещений с отдельным входом для больных у меня нет, мельцеровских боксов для зараженных – тоже. Что я должна делать в случае поступления больного? Комиссия сделала предписания и уехала.
Но мы отрабатывали методику, как пациент будет заходить, как его принимать, записывать, сопровождать.
Как-то главврач Казбек Мутчаев устроил общее собрание, ознакомил всех с приказом Минздрава по лечению и действиям во время пандемии. Я взяла слово, пыталась рассказать нюансы: как анализы брать из зева, из носа, как правильно заполнять бланки, говорила о костюмах. Но главный перебил: зачем людей пугаешь, это не нужно. Других собраний не было.
– Как на практике строилась работа?
– С марта мы выезжали по сигналу Роспотребнадзора, брали у людей мазки, записывали круг контактов, чтобы те изолировались. Мы ездили в отдаленные горные села: Большой Карачай, Теберда, Домбай, Кумыш, Правокубанский.
Тест на коронавирус – пробирка с крышкой, внутри транспортная среда и специальные зонды отдельно. И вот эта среда закончилась. Главврач Мутчаев велел заменить ее физраствором. Я возмутилась, это незаконно! Ведь, по правилам, для анализа нужен буферный раствор, препятствующий образованию вторичной микрофлоры, бактериальной и вирусной, иначе результат недостоверный. Так у меня вышел скандал с главврачом.
В итоге нужное нам прислали, а я убедилась, что начальству неважно, сколько врачей уйдут с работы даже в пандемию. За время его руководства ушли много хороших врачей.
– Как обстояло дело со средствами защиты?
– Мы неоднократно просили хорошие противочумные костюмы Кварц 1М, по две штуки на каждого. Это комбинезон защитного цвета, легко застегивается на липучках, а также бахилы и шлем со встроенным респиратором. Респиратор с десятикратным автоклавированием очистительного фильтра можно использовать десять раз.
Но вместо этой защиты нам раздали хлопчатобумажные инфекционные халаты Алмаз 1М, бахилы и очки. Очки быстро запотевали. Халаты надо постоянно замачивать в дезинфицирующем средстве, стирать, сушить и гладить. В них мы контактировали с ковид-больными. Стиркой занимались моя сестра-хозяйка с санитаркой, параллельно работая в отделении.
Когда пошел поток больных, я оставалась до трех часов ночи, а то и вовсе ночевала в больнице, как и персонал, мы работали сутками.
– А инструменты, оборудование?
– Мы приобрели ведра, тазы, моющее средство, щетки, баки с завинчивающейся крышкой для замачивания халатов – самое базовое. Встал вопрос противочумной укладки для забора анализов из окружающей среды и от людей. Это шпатели, пинцеты, ножницы, пробирки, стерильные палочки, жгуты, ленты, карандаши, пакеты с замком. Покупали за свои деньги, где-то доставали. У главврача бюджет не выбьешь: на каждые двадцать рублей нужны особые аргументы. Так мы эту укладку полностью и не собрали, например, криопробирку не нашли.
– Госпиталь для пациентов с COVID-19 в итоге открыли в Черкесске, но к вам все равно клали пациентов с коронавирусом?
– Да, хотя у нас даже нет централизованной подачи кислорода. В диагнозе по указу руководства мы должны были писать "пневмония".
Когда пошел поток больных, мы уже не успевали выезжать к заболевшим на дом. В приемный покой заходили все – и с температурой, и с кашлем. Места для ожидания пациентов с подозрением на коронавирус не было. Делали КТ и решали, отправлять в Черкесск или лечиться амбулаторно.
Наши койки быстро закончились. Помню, был один тяжелый, пятидесятилетний ветеран МВД из аула Кумыш. Там его не приняли! К нам он вернулся с тяжелой одышкой, потный, с падающей сатурацией и цианозом (синюшность носа и ушей). Мне аж плохо стало. Санитарки его вымыли и переодели в чистую больничную пижаму. Из приемного покоя быстро вынесли шкафы, поставили кушетку, разместили. Сделали кардиограмму, видим: ишемия передней стенки, почти предынфарктное состояние. Специалистов нет, по телефону консультируюсь с кардиологом, получаем назначение, ставим капельницу десять часов подряд. Состояние тяжелое, подключаем кислород из портативного аппарата, колем антибиотики. Это какое-то чудо, что человек выжил, мы его спасли.
Полностью текст интервью можно прочитать на сайте Кавказ.Реалий
