Год назад 12-летнего Сашу Радчука российские военные разлучили с мамой и младшей сестрой в оккупированном Мариуполе. Маму Саши забрали в плен, а за мальчиком приехала Новоазовская служба по делам детей из так называемой "ДНР". Позже Сашу из оккупированного Донецка смогла забрать его бабушка, которая приехала за ним из Черниговской области. Сейчас Саша живет с ней, но так и не знает до сих пор, где его мама и младшая сестра.
"Это моя сестричка в садике на Новый год. Это у мамы день рождения". Семейные фотографии на странице мамы Снежаны в инстаграме – единственное, что осталось у 12-летнего Саши от его довоенной жизни в Мариуполе. Маму и младшую сестру Вику мальчик не видел уже год. "Мы с мамой и моей сестрой проживали в Мариуполе, пока не началась война. Первые пару дней было страшно. И мы перенесли все вещи в подвал и там проживали. У нас было мало еды и воды. Нам еще наши военные помогали", – рассказывает Саша.
В один из дней во время обстрела мальчику попал в глаз осколок. Чтобы достать его, Саша с мамой поехали к украинским военным в госпиталь на завод Ильича. А трехлетняя сестра Вика осталась с бабушкой и дедушкой в подвале дома.
"[В госпитале] мы находились две недели, военные лечили мой глаз. Но потом окружили завод Ильича. Взяли в плен завод и взяли в плен нас. Нас с мамой повезли неизвестно куда".
13 апреля 2022 года Сашу с мамой Снежаной отвезли в фильтрационный лагерь. Там российские военные их разлучили.
Маму допрашивали два часа. Они меня забрали и не дали попрощаться с мамой
"Я видел какие-то ангары. Там было холодно. Нас там обыскали с мамой. Потом маму допрашивали два часа. Я сидел, ждал маму. Потом маму привели ко мне. Приехала новоазовская служба по делам детей и сказала, что меня от мамы забирают. И они меня забрали и даже не дали попрощаться с мамой. И я уже целый год не знаю, где мама. Я ее не видел, я не слышал ее", – говорит Саша.
Мальчика отправили в одну из больниц оккупированного Донецка. Там он попросил телефон у соседа по палате и нашел в соцсетях номер бабушки Люды из подконтрольной Киеву Черниговской области. Женщина все это время искала пропавшую дочь и внуков.
"Бабушка, приезжай и забери меня". Говорю: "Подожди, сыночек. Не так оно быстро и делается. А документы? Нету. И у меня ж нету ваших документов". Говорю: "Что мне делать? Давай мне адрес, где ты находишься, давай мне врача. Пусть скажет адрес", – вспоминает этот звонок бабушка Саши Людмила Сирык. – Записала я адрес на листке. Говорю: "Когда приедет там эта новоазовская служба или "дээнэровская" по делам детей, свяжи меня с ними, чтобы тебе никуда не отправили. Это ж война. Не дай бог куда завезут, а я тебя не найду".
После звонка внука Людмила не понимала, куда бежать и что делать. Два месяца собирала необходимые документы, оформляла опекунство. Все вокруг отговаривали ее ехать на оккупированную территорию. Но женщина была настроена решительно – забрать внука.
"Там же война, стреляют". А что делать? Ну кому мой ребенок там нужен? Говорю: "Заберу, по-любому заберу". – "Не боитесь?" А кого мне бояться?" – говорит Людмила.
Я боялся: если бабушка не приедет, меня отдадут в интернат
"Я ждал, я хотел, чтобы она побыстрее уже приехала, – рассказывает Саша. – Я боялся, потому что мне говорили: если бабушка не приедет, то меня отдадут в интернат".
Чтобы забрать внука, Людмила преодолела пять тысяч километров, в оккупированный Донецк ехала через пять стран. Сейчас внук Саша живет с ней в Черниговской области, тут же ходит в школу. После ранения мальчик почти ничего не видит левым глазом:
"Мы ездили в [больницу] "Охматдет". Там сказали, что я видеть уже не буду. Потому что надо было раньше сделать операцию".
Дочь Людмилы и мама Саши Снежана Козлова числится в списках пленных, но место ее содержания неизвестно. За год от нее не было никакой весточки.
"Я каждый день плачу, он это видит. А он сам себе в телефоне. Где? Я сама себя спрашиваю. Где и у кого спросить, где она? – говорит Людмила Сирык. – Может, от людей можно каких-то услышать? Может, ее где-то контузило? Может, что-то не помнит?"
Непонятно и где сейчас младшая внучка Людмилы – Вика. Связи с родственниками, у которых она тогда осталась в осажденном Мариуполе, нет. Саша часто теперь вспоминает, как они все вместе жили до войны, и надеется на скорую встречу с мамой и сестрой:
Эта проклятая война, лучше б ее и не было
"Мы с сестричкой игрались на улице, веселились. Они меня встречали со школы с мамой. Мы и на море ездили, все было чудесно. А эта проклятая война, лучше б ее и не было. Я мечтаю, чтобы моя семья была снова такой же, как и была, чтобы маму вернули и чтобы сестричка приехала ко мне".
