Киев расследует крушение своего самолета в Иране как "умышленное убийство". "Черные ящики" сбитого "Боинга" расшифруют в Киеве. Как будет проходить расследование, мы спросили у кандидата юридических наук, специалиста в области международного права Марины Силкиной.
— Иран признает свою вину, Украина говорит, что все понесут ответственность. Как это юридически может быть оформлено?
— Нельзя рассматривать это только в контексте юридических моментов. Конечно, здесь очень много политических нюансов. Но мы знаем, что у нас на сегодняшний день есть факты, которые уже нельзя каким-то другим образом отрицать или опровергнуть. Мы знаем, что есть событие, и это событие, катастрофа произошла на территории Ирана. Соответственно, мы четко понимаем, что здесь вступают в силу правила, которые предусмотрены Чикагской конвенцией, которая регулирует порядок расследования.
— Объясните тогда, как это будет.
— Эта конвенция была подписана в 1944 году. На сегодняшний день порядка 190 стран являются ее участниками. Она призвана в первую очередь регулировать деятельность при таких событиях и порядок расследования авиапроисшествий, которые произошли в результате международных перелетов.
Это достаточно сложная процедура, создается, прежде всего, конечно, комиссия, которая осуществляет расследование таких происшествий. Важным этапом в данном случае является то, что в состав этой комиссии в первую очередь входят представители и эксперты как страны-разработчика судна, также представители страны по месту регистрации этого судна (в данном случае это украинский авиалайнер был) и, конечно же, представители и эксперты тех стран, граждане которых погибли.
— А уголовное дело? Тут ведь речь идет о том (я так понимаю слова Зеленского и в принципе я так понимаю слова иранских властей, которые тоже обещают наказать виновных), что кто-то нажал кнопку и кто-то должен выяснить меру ответственности каждого человека, который это делал. Это как может происходить в этой ситуации?
— В этой ситуации, конечно, пока, на мой взгляд, не будет окончательных выводов комиссии, это достаточно сложно будет установить. Целью работы комиссии является, прежде всего, установить причины. Она не исследует, не осуществляет поиск виновных. Вместе с тем причины могут явиться основным фактором для того, чтобы привлечь к уголовной ответственности виновных лиц. Потому что мы не можем четко понимать на данный момент, кто все-таки [нажал на кнопку]. Мы знаем, кто нажал на кнопку, то есть здесь четко можно понимать, какие должностные лица были в тот момент времени на дежурстве.
— Если разойдутся, например, выводы иранского следствия и украинского следствия?
— В первую очередь мы должны понимать, какие выводы сделает та или иная сторона. Во-первых, эта комиссия должна проводиться совместно. Украинская сторона и иранская сторона вправе запрашивать в интересах расследования те или иные материалы, потому что как раз они не могут абсолютно самостоятельно производить расследование. И по международным каналам в рамках взаимообмена информацией по данному расследованию они в любом случае должны будут обмениваться информацией.
— То есть до какого-то момента они все будут открыты друг другу, и только в момент, когда будет устанавливаться виноватый, только тогда они могут разойтись, на последнем самом этапе?
— В любом случае со стороны Украины при расследовании уголовного дела все акценты будут смещены, на мой взгляд, в сторону Ирана. То есть, естественно, Иран, на мой взгляд, не может остаться в стороне.
— А что Украина может сделать с этими своими выводами после того, как они будут сделаны? Существуют международные механизмы, или тут, как говорится, вопрос дальше становится абсолютно политический?
— Здесь механизмы достаточно сложные могут быть. Почему? Потому что на сегодняшний день у нас есть юрисдикция украинского суда и есть юрисдикция на территории Ирана. И, соответственно, какие выводы и какие решения будут принимать суды этих стран, в том числе по результатам расследования уголовных дел, здесь нужно будет применять коллизионное право.
— Представить себе ситуацию, что они захотят создать международный независимый суд, который их рассудит, я не могу даже в кошмарном сне, потому что это очень странная была бы конструкция для Ирана. Или я ошибаюсь?
— Вряд ли будет создан специальный какой-то суд по расследованию такого события. Но, на мой взгляд, здесь нужно понимать, что нельзя исключать и политического давления при расследовании таких дел. Но в первую очередь, конечно, я думаю, что Иран, учитывая, что он признал уже свою ошибку, можем говорить и о выплате компенсации, не дожидаясь решения суда.
