Командующий Вооруженными силами Латвии Леонидс Калниньш в интервью Настоящему Времени рассказывает о призыве, ополчении и развитии военной промышленности в Европе, а также о том, угрожает ли безопасности Латвии и всей Европы Сувалкский коридор. Он также подчеркивает: "Пока ни России, ни Украине не выгодно ставить войну в Украине на паузу. России нужна хотя бы минимальная победа, но пока у нее такой победы нет".
– Латвия подписала договор на покупку противокорабельных ракет Naval Strike Missile, а также на приобретение систем IrisT. Эти системы позволят укрепить безопасность страны и позволяют Национальным вооруженным силам реагировать на возможные угрозы. Как вы в целом оцениваете уровень угрозы в Балтийском регионе сейчас?
– Ситуация в сфере безопасности сейчас достаточно стабильна. Во-первых, благодаря вступлению Латвии в НАТО, мощный военный альянс. Мы добились того, что можем усиливать свою способность обороняться.
Мы максимально подключаем общество к вопросу усиления безопасности. И мы очень открыто и честно сообщаем о том, насколько мы готовы защищать страну и какие главные угрозы есть сейчас. Все это происходит в рамках системы коллективной безопасности. Я могу заявить латвийскому обществу, и, конечно, нашим союзникам, что Латвия сейчас находится в безопасности.
– Латвия – это страна НАТО, мы знаем этот механизм защиты. Но насколько физически Латвия готова к возможному нападению? Например, если посмотреть на карту, от российской границы до Риги всего примерно 250 километров. Способны ли Национальные вооруженные силы оказать сопротивление на этом маршруте?
– Было бы очень безответственно с моей стороны и со стороны министерства обороны и правительства Латвии рассчитывать только на силы наших союзников. Поэтому мы с самого начала, как только Латвия восстановила свою независимость, начали строить свою систему обороны, и продолжаем ее строить до сих пор.
В договоре НАТО есть и другие статьи, которые накладывают обязательства на нас и национальные правительства других стран: создавать сильную систему национальной обороны.
Вы верно указываете на то, что расстояния небольшие, и мы, конечно, это учитываем, распределяя разные подразделения и военную технику. Например, указанные вами системы противовоздушной обороны. Мы создаем всестороннюю систему обороны страны, и это означает, что за безопасность страны отвечают не только вооруженные силы вместе с силами ополчения. В систему безопасности страны вовлечены разные государственные структуры, общественные организации, частные компании и в целом все общество. Это та сила, которая вселяет уверенность, что мы сможем адекватно отреагировать на любую угрозу в течение короткого времени.
– Каждый год Национальные вооруженные силы Латвии вместе с силами союзников проводят международные военные учения. В этом году они были сконцентрированы на востоке Латвии. При этом было указано, что одна из целей учений – отработать сотрудничество армии с полицией, пограничной охраной, со структурами внутренних дел. Какие выводы можно сделать после этих учений?
– Не хочу слишком сильно хвалить вооруженные силы, но во время этих учений мы разыгрывали сценарии внезапного нападения. Подразделениям нужно было выполнять задачи в непривычной обстановке, в том числе географической. И они справились с задачей. Участники учений показали способность мыслить гибко, быть мобильными, оперативно принимать решения. Мы все это видели. Подразделения Национальных вооруженных сил и силы союзников появлялись в разных локациях, и общество принимало это очень позитивно.
– Но не все общество было позитивным. Мы видели разные комментарии в социальных сетях, и иногда эти комментарии были нелояльны. Как вы это оцениваете? Это вас удивило?
– Нет, это меня не удивляет. Мы должны считаться с тем, что наше общество никогда не будет монолитным в своем мышлении, в восприятии. Это, наверное, нормально для демократического государства. Мы же не авторитарная страна. Общество не монолитно и в других странах, например, если мы посмотрим на Западную Европу или в Центральную Азию.
Это нормально, что есть разное восприятие. Другое дело – что нам больше надо думать о том, каким образом объяснять и убеждать ту часть общества, которая сомневается или у кого другое мнение. Или людей, которые подверглись влиянию враждебной пропаганды.
Наша задача – работать с этой частью общества, найти решения, каким образом можно изменить их представление о происходящем. Говорить о том, почему важно латвийское государство, говорить о том, почему они живут в Латвии, но думают иначе, чем большинство латвийского общества. Почему они своими нарративами поддерживают тех, кто поступает враждебно по отношению к Латвии?
– Я бы хотела еще спросить о сотрудничестве Национальных вооруженных сил и структур внутренних дел. С одной стороны, если мы говорим о важности усиления безопасности внутренней и внешней, а с другой стороны, сейчас в структурах внутренних дел ситуация тяжелая: нехватка кадров, нехватка финансирования, хотя сейчас усиление МВД указано как приоритет правительства. Как вы видите ситуацию?
– Я уже упоминал такое понятие, как всеобщая безопасность страны. И если мы не будем сотрудничать со структурами внутренних дел, полицией, пограничной охраной, то оборона нашей страны будет очень слабой. Сотрудничество между разными структурами очень важно, и мы его укрепляем уже много лет и будем укреплять в будущем.
Внутренняя безопасность и внешняя оборона – это части одного целого. Я за то, чтобы увеличить социальные гарантии сотрудникам структур внутренних дел, приравнять их к социальной защите в Национальных вооруженных силах. Зарплаты должны быть равными. Чтобы разные структуры могли предлагать конкурентоспособные условия для персонала. Это проблема сейчас актуальна не только в МВД: у нас тоже сейчас много свободных вакансий. Пробуем решать этот вопрос. В том числе создавая службу государственной обороны, возвращая призывную армию.
– О возвращении призыва мы обязательно поговорим немного позже, но сейчас я хочу спросить о ситуации на восточной границе Латвии. Я имею в виду ситуацию с мигрантами, которая актуальна не только в Латвии, но и в Эстонии и Финляндии. Я только что провела неделю на эстонско-российской границе. Видела, как работает пограничная охрана там и как происходит сотрудничество разных структур. Какая ситуация на латвийской границе сейчас, известно, что Национальные вооруженные силы помогают погранохране патрулировать латвийскую границу?
– Сейчас наступила зима, и попыток незаконно пересечь границу и количество мигрантов на границе уменьшилось. Но мониторинг ситуации происходит беспрерывно, и мы не собираемся никуда уходить от границы, выполняя свои функции поддержки пограничной службе.
Безопасность границы – это задача Национальных вооруженных сил, и мы защищаем каждый сантиметр нашей территории. Сейчас зимой, возможно, это из-за холода, мигрантов стало меньше, но я не думаю, что в Беларуси что-то изменилось и они просто прекратят использовать этих несчастных людей как инструмент для дестабилизации ситуации в Латвии.
– Последние два года, говоря о безопасности, мы обсуждаем это в контексте войны в Украине. Есть мнение, что если Россия не сможет победить Украину, то следующее нападение может быть совершено на страны НАТО, и Балтия в этом смысле может быть одним из направлений атаки, это допускают эксперты. Как вы оцениваете такой сценарий?
– Будут целью страны Балтии или что-то другое – это все спекуляции. Но победа России в Украине, любой успех даст России психологическое обоснование действовать дальше. Не легитимное, а именно психологическое обоснование. Это будет знаком того, что они могут совершать любое подобное агрессивное действие, которое соответствует их империалистическим интересам. Они не будут смотреть ни на какие международные юрисдикции. Вот о чем сейчас идет речь.
Не хочу делать акцент на то, что следующей целью России может быть именно Балтия или какая-то из стран НАТО. С тем же успехом это может быть Молдова или какая-нибудь страна Центральной Азии. В этом случае я бы больше ставил акцент на то, что любую победу на фронте в Украине Россия может использовать как обоснование для дальнейшей агрессии.
– Если мы говорим с географической точки зрения, то на безопасность стран Балтии влияет не только восточная граница НАТО, но и так называемый Сувалкский коридор, территория между Калининградской областью и Беларусью. Польша вкладывает силы в укрепление этого узкого перешейка. Как вы считаете: Сувалкский коридор действительно слабое звено в цепи безопасности Балтии?
– Сувалкский коридор важен, но не настолько, чтобы сильно влиять на безопасность балтийского региона. Не хочу вдаваться в детали новых планов обороны, но намного важнее, чтобы мы в рамках всей команды НАТО могли обеспечить ресурсы и укреплять подразделения на всей территории альянса. Это самое главное. Другое дело – что Сувалкский коридор важен на тактическом уровне, и правильно, что об этом беспокоятся польская и литовская сторона.
– Еще один вопрос о безопасности балтийского региона: хочу спросить о безопасности энергетической инфраструктуры. Это тоже сейчас вызывает некоторое беспокойство, мы видим сообщения о повреждении газопроводов и кабелей в Балтийском море. Какое внимание сейчас уделяется безопасности энергетической инфраструктуры в Латвии? Армия охраняет газохранилище в Инчукалнсе?
– Это одна из задач Национальных вооруженных сил. И в этом смысле не нужно беспокоиться. Линиям связи и системам поставок энергетики уделяется большое внимание. Мы направляем наши ресурсы на обеспечение безопасности таких объектов в круглосуточном режиме, семь дней в неделю. Мы присматриваем за всем, так что в этом смысле Латвии не о чем беспокоиться.
– Погружаясь в тему войны в Украине. Как вы в целом оцениваете то, что сейчас происходит на фронте? И какие могут быть перспективы на ближайшие месяцы?
– Я не генерал Залужный и не могу оценивать комплексно ситуацию в Украине во всех аспектах. Но, на мой взгляд, можно сделать элементарный анализ и понять, что результат операции всегда зависит от доступных ресурсов. От таланта командира использовать ситуацию в свою пользу и от того, насколько сильно ослаблен противник. Поэтому если сегодня кто-то говорит, что Украина терпит неудачу или что не происходит широко разрекламированное в медиа контрнаступление – это абсолютно не значит, что украинские силы терпят неудачу.
Украина не отдала большие части своей территории – это самое главное. Они удерживают превосходящие силы – а сейчас силы противника в два или в три раза превышают силы украинской армии в живой силе, то есть в человеческих ресурсах и в плане технического обеспечения.
На самом деле, на сегодняшний день Вооруженные силы Украины благодаря профессионализму, самоотверженности и силе воли сумели сдержать фронт в очень тяжелых условиях. Надо помнить, что с 24 февраля 2022 года они смогли отвоевать до 40% от захваченных территорий. А перспективы на будущее зависят и от способности самих украинцев мобилизовать свои ресурсы, но самое главное – от того, насколько сильной будет поддержка Украине от стран Западной Европы и США.
– Без этой дополнительной поддержки Украина не сможет победить?
– Поддержка должна быть во всех сферах. Нельзя сказать, что если будет авиация, то все будет хорошо. Во всех сферах нужны ресурсы, разная амуниция, обучение персонала, подготовка и сам персонал как таковой. Потому что из стран НАТО там никто воевать не будет, воевать будут только сами украинцы.
– Есть ли у вас информация о латвийских военных, которые сейчас воюют в Украине?
– Тут нет никаких тайн: мы не имеем никакого отношения к тем, кто воюет в Украине. Те граждане Латвии, которые воюют в Украине, не получают от нас никакой поддержки. Мы не снабжаем их экипировкой, не отправляем никого туда. Они не обязаны сообщать о себе структурам вооруженных сил, направляясь в зону боевых действий.
– Но ведь у вас есть сотрудничество с Вооруженными силами Украины, наверняка есть информация?
– Нет у нас такой информации. И сами военнослужащие из Латвии неохотно делятся информацией об этом. Мы, как и вы, знаем из соцсетей некоторые фамилии и знаем о погибшем латвийце. Мы никогда не ставили себе цель выяснить эту информацию.
Тут есть и практический смысл: эти военнослужащие из "Иностранного легиона" не находятся там все время. После четырех месяцев службы они могут вернуться в Латвию или поехать куда-то еще. Поэтому такую статистику украинская сторона нам не передает. Может быть, мы все узнаем, когда война закончится.
– Все больше экспертов говорят о том, что война в Украине затянется. Она и так длится почти два года с момента начала полномасштабного вторжения. Есть опасения, что, поставив активные боевые действия на паузу, это может позволить России укрепить свои силы для продолжения вторжения в будущем. Вы с этим согласны?
– Пока ни России, ни Украине не выгодно ставить войну на паузу. России нужна хотя бы минимальная победа. Пока у нее такой победы нет. Это желание связано и с предстоящими выборами, и с тем, чтобы мотивировать население поддерживать войну.
По непроверенным, но по многим источникам информации, примерно 70% населения России поддерживают войну. И мы должны с этим считаться. По моему мнению, в ближайшее время боевые действия не будут заморожены. Пока Россия способна мобилизовать жителей для отправки на фронт и способна содержать военную индустрию, она не будет менять свои планы.
– Оценивая военные действия в Украине в целом, какие выводы можно сделать? Это война, которая идет на территории Европы. Мы видим, насколько большую роль играют беспилотники, это направление стоит развивать? Что еще?
– К сожалению, надо признать, что военные действия – это очень негуманный способ проверить тактические навыки и технологии, которые необходимы для развития государственной системы безопасности. Упомянутые вами дроны – яркий пример того, как тактические решения принимают не теоретические мыслители, а простые военные в окопах.
Чем я действительно был удивлен – это так называемыми электронными боевыми действиями. Это нарушения связи, это обманные маневры с помощью средств связи. И все это показало, насколько важно в Национальных вооруженных силах развивать это направление, кибербезопасность. Сейчас военные действия происходят на разных уровнях и на разных территориях, не только в Украине, России, но и в странах Запада.
Мы это уже видим в странах Балтии: начиная от кризиса с мигрантами на границе и заканчивая кибератаками на школы и другие госучреждения.
– Сейчас появляется информация о возможном дефиците оружия на европейском рынке. Этот дефицит можно ощутить уже сейчас?
– У нас такая информация есть. И в нашем случае повезло, что мы успели заключить контракты на покупку систем вооружения, и скоро будет подписан еще один договор о закупке ракет артиллерии. Но важно сказать, что каждая страна сейчас должна развивать свою военную инфраструктуру. И в этом плане мы действуем достаточно успешно.
Не так много стран, хотя бы если посмотреть на наших соседей, которые производят собственную бронетехнику. Машины "Патрия", к примеру, полностью собираются и укомплектовываются здесь, в Латвии. И сейчас мы развиваем это направление, была основана военная корпорация. И если за пределами Латвии будет ощущаться дефицит амуниции, мы сможем его восполнить за счет собственного производства. Но вы абсолютно правы, поезд под названием "военная инфраструктура Европы" очень медленно набирает скорость. А спрос сейчас огромный.
– Вы упомянули, что Латвия, в отличие от соседних стран, например, производит собственные бронемашины. А как в целом развиваются национальные силы в Латвии, Литве и Эстонии? Понятно, что есть сотрудничество, есть совместные учения, это единый регион со схожими проблемами. Но насколько это развитие происходит равномерно и синхронизировано?
– Вы верно сказали: синхронизированно. Это самое главное. Наше сотрудничество началось, как только все три страны Балтии восстановили свою независимость, и сотрудничество только развивается. Даже, возможно, если мы и покупаем немного разные системы оружия, в целом у стран Балтии единая система обороны как таковая, мы синхронизировали наши действия.
– В Латвии, по сути, в стране вернули обязательный призыв, хотя в министерстве обороны говорят, что с призывом, который существовал в советские годы, нынешнюю систему нельзя сравнивать. Прошел первый год введения службы: какие первые выводы?
– Первые выводы, если говорить конкретно, то, чтобы добиться успеха в любом проекте, в первую очередь надо обеспечить все необходимые ресурсы. Важна нормальная инфраструктура, достаточное количество подготовленных профессиональных инструкторов, хорошая экипировка и обмундирование. И важно, чтобы призывник был каждый день занят выполнением конкретных задач и обучением. А еще очень важно, чтобы призывник чувствовал себя равным с теми военными, которые заключили профессиональный контракт. Нам всего этого удалось достичь.
Вы верно подметили, это не та военная служба, которая была раньше. Это новая служба государственной обороны, которая от профессиональной армии отличается сроком службы – только 11 месяцев. Все остальное как у профессиональной армии: обучение, выполнение задач, тренировки, в том числе за границей. Например, сейчас призывники проходят тренировки в Австрии.
У призывников такая же форма, оружие, и, если нет занятий, они на выходные могут уезжать домой. Это больше не тюрьма, когда призывник сидит в казарме безвылазно и перелезает через забор, чтобы убежать домой. Мы многого добились. И я считаю, что если мы будем продолжать в том же духе, то у нас служить будут только добровольцы.
– Но сейчас большая часть призывников – добровольцы. Насколько я знаю, появилась другая проблема: не все рекруты по состоянию здоровья могут служить. Поэтому все-таки придется высылать повестки. Это так?
– Да. До этого у нас было скромное число призывников для набора. И мы могли обеспечить набор за счет добровольцев. Сейчас получается, нужно отобрать 480 рекрутов, а заявки подали 510 добровольцев. Надо считаться с этим. Молодое поколение больше привыкло работать за компьютером, чем играть футбол во дворе, у одной трети есть проблемы со здоровьем. Это общая проблема и на национальном уровне, и в целом в мире.
– То есть сейчас будут рассылать повестки в армию. Это будет какая-то лотерея?
– Это называют принципом случайности. В компьютер внесены данные из регистра жителей, юноши старше 18 лет, и компьютер выбирает, учитывая определенный алгоритм. Важно соблюсти пропорцию по числу населения в определенном регионе или в конкретном городе.
– Получается, что в Латвии есть профессиональная армия, есть служба государственной обороны и есть еще большая структура – ополчение. Каким вы видите роль именно ополчения в системе безопасности государства? Например, каждый житель страны должен в случае необходимости взять в руки оружие? Или идея в другом?
– Роль ополчения очень велика в системе обороны государства. И мы будем развивать эту структуру, обеспечивая техникой и обучением. Будем мотивировать все большую часть латвийского общества вступать в ополчение. Каким я вижу гражданина Латвии? В первую очередь человек должен быть готов защищать Латвию. Любым способом. Человек должен быть готов защищать свою семью в кризисной ситуации. И это необязательно связано с военными действиями. У человека, который готов действовать активно, есть выбор: вступать в ополчение, или пойти на службу в армию, или, например, пройти курс обучения резервистов. Я вижу активное участие латвийского общества в усилении безопасности страны.
– Как вы думаете, какие главные уроки Латвия должна извлечь из своей военной истории?
– Самый большой урон был нанесен, когда мы, как нация, надели форму двух чужих армий. Одну мы носили четыре года, вторую – пятьдесят лет. Это абсолютно недопустимо. Я убежден: если нация доверила тебе защиту государства, то вооруженные силы должны были в 1940 году защищать страну с оружием в руках. Я не хочу, чтобы эта ошибка была допущена еще раз, сейчас, или когда-нибудь в будущем. Я хочу, чтобы мы, Национальные вооруженные силы, были способны выполнить свою главную задачу – защищать латвийскую нацию, каждого отдельного человека как главную ценность государства.
