У российских школьников будут новые учебники с полностью переписанной историей, начиная с 1970-х годов и заканчивая разделом о "спецоперации", как в Кремле называют нынешнюю войну. "Украина – ультранационалистическое государство. Сегодня любое инакомыслие на Украине жестко преследуется, оппозиция запрещена, все русское объявлено враждебным", – написано в новом учебнике истории для учеников 10-11-х классов. Министр просвещения России Сергей Кравцов заявил, что такими "фактами" планируют "побеждать в информационной войне".
Авторы учебника – ректор МГИМО Анатолий Торкунов и бывший министр культуры Владимир Мединский, которого шесть лет назад чуть не лишили ученой степени из-за "отсутствия базовых профессиональных навыков историка". Он же заявил, что в новых учебниках истории полностью переписаны разделы от 1970-х до 2000-х.
Российским школьникам будут рассказывать, например, о якобы воспитании украинской молодежи на "неонацистских идеях" и о том, что "идеей фикс Запада стала дестабилизация положения внутри России". Новый учебник истории будет единым для всех регионов: его получат 650 тысяч школьников, в том числе, вероятно, и на оккупированных украинских территориях. Преподавать по нему начнут уже с первого сентября. Ситуацию Настоящему Времени прокомментировал известный российский педагог Дима Зицер.
– Что бы вы посоветовали родителям в России, которые понимают всю опасность таких учебников?
– На данный момент речь идет об учебнике 11-го класса. Это не значит, что вслед за ним – уже обещают нам – не придут учебники 5-го и 6-го. Но совет № 1 очевидный – не сдавать ЕГЭ по истории.
– А как объяснять детям? Вот приходит ребенок с такого урока и пересказывает это родителям.
– Я вас успокою. Одиннадцатиклассник – абсолютно сформировавшаяся личность. Если до этого у родителей с ним были откровенные разговоры, соответственно, мы говорим о ребенке, который все понимает, он придет скорее для того, чтобы провентилировать это ощущение, гадостное абсолютно.
– Если такие учебники введут, то будут преподавать то же самое и детям младшего возраста и таким образом годами формировать это в головах маленьких подрастающих россиян. Вопрос вот в чем: режим, возможно, когда-нибудь падет, появится та самая Россия будущего, о которой мечтают российские оппозиционеры, как долго придется переучивать вот этих, к тому времени уже повзрослевших, людей и насколько это сложно?
– Было исследование Колумбийского университета лет десять или двенадцать назад на тему индоктринации на примере Германии 1930-40-х годов. Сколько времени понадобится? Вечность. Если мы говорим о людях до подросткового возраста так называемого, большинство из них не сможет до конца от этого избавиться, если это не будет связано с тяжелейшей травмой. Но даже если будет связано с тяжелейшей травмой – еще раз, если мы говорим о людях до подросткового возраста – наши шансы очень-очень малы. К сожалению.
– В Украине было очень много людей, которые все еще тосковали по СССР, потому что они как были теми самыми детьми, которые тогда учили ту самую историю. И многих из них переубедила тяжелейшая травма – начало войны.
– Именно это я имею в виду. То есть травма, переворачивающая жизнь, полностью переворачивающая систему координат. Но, во-первых, странно на это надеяться и, возможно, бесчеловечно на это надеяться, и шансы не велики на самом-то деле. То есть самый-самый главный момент, отвечая на ваш вопрос, едины исследователи, причем я говорю и о педагогах, и о психологах, и о социологах, и об антропологах: если речь идет о такой поступательной, постоянной индоктринации, подпитке вот этого, начиная с младых ногтей, с каких-нибудь 6-7 лет, а иногда и 5-6 лет, избавиться от этого практически невозможно.
Если мы говорим с вами о молодых людях того возраста, который вы упомянули, – 11-й класс, там ситуация, конечно, другая, этому возрасту свойственен скептицизм, чтоб не сказать цинизм. Это их спасает и охраняет. Но это пока. Пока мы говорим о том, что есть шанс, что эти молодые люди выросли в другой среде, в другой семье, понимая иначе, родители помогали им понять иначе систему координат, в которой они находятся, и так далее. Это уже изменится, к сожалению.
– Как, в принципе, должна преподаваться история, должны ли быть в учебниках разделы о новейшей истории? Или вы сторонник того концепта, что нужно подождать, чтобы эта новейшая история действительно стала историей?
– Я сторонник того концепта, что история, равно как и подавляющее большинство предметов в школе, нужна для того, чтобы человек научился сопоставлять, строить гипотезы, опираться на кой-то материал, доставая его, создавая его, строить взаимодействия между тем, что он думает, тем, что думает другой человек. Мне кажется, что потрясающе интересно говорить о том, что происходит вокруг нас сегодня. Я не имею в виду войну, "сегодня" – в широком смысле слова, в окружающей нас жизни. Но это потрясающий же повод для того, чтобы дать возможность молодым людям строить теории, строить гипотезы, эти гипотезы проверять, дискутировать и так далее. Я вообще не думаю, что есть какие-то люди, которые могут нам с вами рассказать, как правильно смотреть на мир и как правильно этот мир оценивать. Это вообще не область школы, это область, так сказать, того самого индоктринирующего некоего министерства, понимаете, министерства пропаганды, министерства правды насильной.
История – совершенно не такой предмет, история – это возможность опираться на какие-то периоды, факты, иногда ставить эти факты под сомнение, делать выводы, иногда предсказывать будущее, между прочим, объяснять настоящее, объяснять собственную жизнь.
