65-летняя жительница белорусских Речиц Людмила Хлусевич стала обвиняемой ст. 369 УК РБ – "Публичное оскорбление представителя власти в связи с исполнением им своих служебных обязанностей". Причиной тому – комментарий "Тварина", который пенсионерка оставила в социальной сети "Одноклассники" под видео, где милиционер избивал протестующих.
С допросами и обысками белорусских силовиков Хлусевич живет уже около полугода: в первый раз следователи забрали ее в участок и допрашивали по делу об оскорблении милиционера в "Одноклассниках" еще в январе, тогда Хлусеич признала вину и даже записала на видео извинения. Но в апреле силовики пришли к ней снова – на этот раз она стала обвиняемой уже из-за другого комментария. Ст. 369 УК РБ предусматривает наказание в виде штрафа, общественных работ, лишения или ограничения свободы. Адвокат пенсионерки уверен, что ей грозит либо крупный штраф, либо домашняя "химия", пишет белорусское Радио Свобода.
В ожидании суда Хлусевич написала предсмертную записку, которая попала в СМИ. "В моей смерти прошу винить государство. Так больше жить не могу. Мое здоровье и жизнь мою довели до смерти. Я была больна, они ее усугубили. Прожила до пенсии, такого издевательства и пыток не выдержала. Жила честно, не крала, не убивала. Меня убили, довели до смерти. Пусть все узнают: мои близкие, знакомые, родные и друзья".
После того как стало известно про эту записку, Хлусевич стали писать поддерживающие ее люди, присылали открытки и продукты.
В эфире Настоящего Времени Хлусевич рассказала, как переживает обыски силовиков и что пишут ей люди в письмах поддержки.
— Вам уже известно, когда будет суд? Как вы к нему готовитесь?
— Нет, мне пришло письмо из прокуратуры, что [дело] уже передано в суд. Я думаю, на следующей неделе будет.
— А раньше вы могли назвать себя политически осведомленным человеком, который интересуется политикой?
— Я раньше жила тихо, скромно со своими болезнями. У меня в уме уже не складывается все, что происходило со мной. Чтобы меня возить на машинах, в психушку меня возить, они [проникли] в мое пространство – в мой дом. Я не опасна ни для кого: ни для общества, ни для чего. Зачем со мной так поступать? Мирно бы разошлись, сказали бы: "Ну старушка". Нет, я еще чувствую, что они не остановятся. Я попала под прицел к ним, они мне беду еще принесут, если вовремя они не остановятся.
— Людмила, что вас заставило написать тот комментарий под фото в соцсетях, где милиционер избивает парня?
— Я просто смотрела все видео, когда избивали, [в том числе] молодежь. Там мог бы быть мой сын, я все это через свою душу [пропускала]. Я просто лежала плакала и не могла не выразить [свое отношение]. Нас там очень много людей было, все обсуждали, что нельзя так, нельзя бить. Там же только слепой [не увидит] – и то, наверное, уже все видели. И кресты эти, и все. Я телевизор не включаю, меня он раздражает – это все неправда, все ложь.
Я всегда по жизни жила правильно: никого не обсуждать, никого не убивать. На меня никто не обижался, я ни с кем не ругалась. Меня все знают как скромного [человека].
— После комментария в соцсетях у вас провели обыск. Вы понимаете, что у вас искали, и как вообще проходил сам этот обыск?
— Во-первых, когда пришел, у меня вообще был шок. Он мне говорит: "Идите найдите двоих понятых". А у нас дом старенький, и я побежала во все квартиры стучать, искать, никого не было. Какая-то девушка шла к кому-то. Я говорю: "Девушка, зайдите вы". Потом еще одна вышла соседка. Они пооткрывали все шкафы.
— А что у вас искали?
— Не знаю, что искали – клады или флаги ли, – не знаю что. Но этот, который искал, он мне сказал: "За слово "тварь" вы будете наказаны". Именно слово "тварь". Ну что же, я такая опасная, что за слово "тварь" меня надо [наказывать]?
— Почему вы решили написать эту предсмертную записку?
— За пять месяцев у меня укоротилось здоровье. Я никогда не знала, где у меня сердце и какое давление – я сейчас с тонометром. Они как приходят – у меня сразу обратная реакция. Я им показываю, что у меня давление 200. Я "скорую" вызываю на дню по два раза. Вот я была одна, я не хотела участвовать в этом всем, но когда меня еще увезли в психушку, я просто была в шоке, что это уже последняя стадия, не знаю, для меня или для них. Но это просто унизительно было для меня в моем возрасте – дожить до 65 лет, чтобы тебя в психушку возили. Я каждому дню молюсь, я жить хочу, у меня внуки есть.
— Как ваше здоровье сейчас?
— Сейчас вот на таблетках сижу. Вчера 160 давление было. Я ездила к врачам – мне поставили гипертонию. Я не знала, что это такое даже. Просто за пять месяцев я истощилась. Мне врач сказал: "Вы истощены". Я не спала. Я завтра еду в Гомель, потому что я стою на учете. Я боюсь, чтобы моя болезнь за это время не прогрессировала, не дала какой-то мне сбой, потому что это очень опасно – с кровью.
— Вам пишут письма поддержки. Что пишут?
— Мне столько пишут. Можно я вам прочитаю одно письмо?
— Немного.
— "Я пишу от всей нашей семьи – от малого в пять лет до прабабули в 92 года: мы все гордимся вами и благодарны вам. На таких людях, как вы, все держится".
