Настоящее Время впервые публикует рассекреченный документ Министерства госбезопасности (МГБ) о киевском этапе путешествия американского писателя Джона Стейнбека по СССР. Чекисты подозревали будущего нобелевского лауреата в «колхозном шпионаже».
Советский тур Джона Стейнбека и Роберта Капы в 1947 году — едва ли не самый знаковый визит западных деятелей культуры за всю историю СССР. Американские писатель и фотограф приехали по собственной инициативе. За два месяца они посетили Ленинград, Москву, Киев с окрестными колхозами, Сталинград и Грузию. Стейнбек увековечил поездку в книге «Русский дневник», а снимки Капы стали для нее иллюстрациями.
В СССР «Русский дневник» издали только в перестроечные годы. Вскоре исследователи получили доступ к некоторым документам принимающей стороны. В частности, были опубликованы воспоминания, отчеты и дневники сотрудников Всесоюзного общества культурной связи с заграницей (ВОКС) Алексея Полторацкого и Ивана Хмарского, сопровождавших именитых гостей. Так подтвердились факты, которые до этого были только догадками: Капа и Стейнбек увидели не столько жизнь простых людей, сколько «потемкинские деревни». Поэтому в «Русском дневнике» можно найти описания роскошных застолий в городах и колхозах, но там нет ничего о голодных смертях крестьян и репрессиях.
Вся поездка знаменитых американских гостей проходила под неусыпным контролем Министерства госбезопасности (с 1946 бывший наркомат НКВД-НКГБ стал министерством и назывался так до 1953 года, позже орган госбезопасности переименовали в КГБ, — НВ). По-другому в Советском Союзе и быть не могло – тем более в самом начале холодной войны. Благодаря упомянутому Хмарскому мы, например, знаем, что шофер-лихач, возивший гостей по Грузии, на самом деле был чекистом.
Ранее неизвестный документ о пребывании Стейнбека и Капы в Киеве и украинских колхозах хранился в архиве Службы безопасности Украины.
«Специальное сообщение о пребывании на Украине американского писателя Стейнбека» подписано министром госбезопасности УССР Сергеем Савченко и адресовано начальнику Второго Главного управления МГБ СССР (контрразведка) Евгению Питовранову. Фотограф Роберт Капа в названии не упомянут. Документ на семи листах датирован 31-м августа 1947 года. До недавних пор он имел гриф «Совершенно секретно».
«Обеспечены повседневным агентурным и наружным наблюдением»
Начинается сообщение с обзора мест, которые посетили американцы за девять дней в Украине: музей, Киево-Печерская лавра, Софийский собор, партизанская выставка, базар, хлебозавод и два колхоза в селах Киевской области. В культурную программу были включены поход в театр и просмотр фильмов.
Стейнбек и Капа побывали в гостях у главы республиканского Союза писателей, драматурга Александра Корнейчука. Кроме самого хозяина и американцев, на обеде присутствовали литераторы Ванда Василевская (жена Корнейчука), Натан Рыбак, Юрий Смолич и Алексей Полторацкий.
Этим местам и событиям посвящены четвертая и пятая главы «Русского дневника».
«Во время пребывания в Киеве Стейнбек и Капа были обеспечены повседневным агентурным и наружным наблюдением, а также _______», — сообщает МГБ.
Что кроется за этим «также ______» — непонятно. Такие пропуски, в которые можно было вписать текст от руки, в документах спецслужб встречаются довольно часто. Это, видимо, делалось для того, чтобы машинистки не услышали то, что им знать не полагалось — нужные слова позже вписывал от руки уже диктовавший им офицер. Обычно таким образом скрывали фамилии партийных лидеров, которых ругали в антисоветских листовках и надписях на стенах. В сообщении о Стейнбеке и Капе пропуски так и не были заполнены, из-за чего в этой истории стало на одну тайну больше.
Далее следуют короткие биографические справки об американцах. Стейнбеку посвящено буквально пару строк, а вот в прошлом Роберта Капы нашлись интересные для МГБ нюансы. Он якобы утверждал, что родился в Закарпатье. (В наше время в качестве места рождения фотографа обычно упоминается Будапешт, хотя некоторые источники утверждают, что это был город Надькапош, который сейчас называется Вельке-Капушаны и находится в Словакии, в нескольких километрах от Закарпатской области Украины. Оба города на момент рождения Капы входили в состав Австро-Венгрии, — НВ). Упомянуто и пребывание фотографа в Испании во время Гражданской войны. А вот факт, что Роберт Капа — это псевдоним, а в действительности его зовут Эндре Эрнё Фридман, в документе не указан.
Стейнбека в сообщении характеризуют как человека молчаливого, замкнутого — сам ничего не спрашивает, а на вопросы отвечает с неохотой. Капа, наоборот, на редкость разговорчив и старается «всюду пролезть», отмечали чекисты. При этом в МГБ ведущую роль в тандеме отводили все равно Стейнбеку. Действия и высказывания «болтливого» фотокорреспондента почти не упоминаются.
Тост за Сталина
В МГБ были практически уверены: писатель только говорит, что прибыл в СССР посмотреть на жизнь простых людей и написать о ней, а на самом деле выполняет задание американских властей и спецслужб.
Одним из бесспорных доказательств госбезопасности считали встречу Стейнбека с послом США сразу после прилета в СССР.
По мнению чекистов, «правительственные круги США» поставили цель, «используя положение Стейнбека, как писателя и его политический авторитет в Советском Союзе, вести через него проамериканскую пропаганду». С помощью Стейнбека США намерены выставить СССР виновником обострения международной обстановки, считали в МГБ.
Но сам писатель объяснял, что в США по-настоящему антисоветски настроена лишь «небольшая кучка реакционеров».
Эти слова Стейнбек произнес в беседе с сотрудницей УОКСа, которая по совместительству оказалась агентом МГБ «Александровой». В том же разговоре писатель назвал министра иностранных дел СССР Вячеслава Молотова резким, а советского посла в США (и будущего главу МИД) Андрея Громыко — грубым. А вот дипломатов Ивана Майского и Константина Уманского (уже покойного) Стейнбек хвалил.
Американский гость противопоставлял настроения простых людей и власти в СССР: народ — миролюбив, верхушка — агрессивна.
В СССР еще с довоенных времен хорошо знали роман Стейнбека «Гроздья гнева». Произведение о тяжелой доле американских фермеров времен Великой депрессии преподносилось как иллюстрация ужасов капитализма. Видимо, советская сторона ожидала услышать от заграничного гостя нечто подобное — но тот заявил, что теперь фермерам в его стране живется значительно лучше, а государство им помогает.
Не могли не привлечь внимания МГБ и слова писателя о том, что Америка обязана помогать Европе, спасая таким образом саму себя.
Стейнбек не высказывал симпатий по отношению к известным «прогрессивным деятелям» на Западе, как в СССР называли просоветских иностранцев: Элиотту Рузвельту (сыну Франклина Рузвельта), Джону Пристли и американским коммунистам.
«Во время обеда у Корнейчука, писательница Ванда Василевская предложила тост за товарища ______, подчеркнув, что ______ и народ — одно целое», — сообщает нам документ. Здесь нетрудно понять, чье имя пропущено — речь, конечно же, об Иосифе Сталине. Стейнбек тост принял, но отметил, что пьет «и за народ».
Мы не знаем, кто пересказал чекистам содержание застольной беседы, но подозревать можно как минимум двоих участников того обеда у Корнейчука. Во-первых, это Юрий Смолич — его украинские исследователи Олег Микитенко и Сергей Трымбач отождествляют с агентом НКВД-МГБ «Стрелой», писавшим, в том числе, доносы на режиссера Александра Довженко. Во-вторых, это мог быть и сам Корнейчук, который упоминается в еще одной истории с чекистами. В 1948-м он получил письмо от жены известного поэта Владимира Сосюры Марии. Женщина рассказала ему о своей работе на МГБ, просила о помощи и умоляла не выдавать ее. Тот не послушал и передал письмо спецслужбе. Марию Сосюру за разглашение тайны отправили в лагеря.
Динамо, поля и урожай
По мнению МГБ, Стейнбек исполнял роль не только пропагандиста, но и разведчика.
«Одновременно с этим Стейнбек должен, находясь в Советском Союзе, изучить политическое настроение народа и, видимо, сельскохозяйственный потенциал СССР», — говорится в документе.
Подтверждением этой версии сочли тот факт, что Стейнбек был уже четвертым американцем, который в послевоенные годы приезжал в СССР и разбирался в вопросах сельского хозяйства, а также интересовался сбором урожая.
Вопросов, как уже отмечали чекисты, Стейнбек не задавал, но после возвращения из первого же колхоза знал, сколько в нем тракторов, молотилок, динамо-машин (генераторов тока, — НВ) и пшеницы.
Подозрительным для госбезопасности выглядело и желание американца после Киева отправиться в Поволжье и на Дон с их полями, а не в промышленный Донбасс.
Роберт Капа, в отличие от своего сдержанного спутника, активно высказывал свои симпатии к СССР. В МГБ решили, что его поведение «навязчивое и явно лицемерное».
Фотограф на самом деле знает русский язык, но скрывает это, предполагали следившие за ним сотрудники МГБ: «пользуясь переводчиком, Капа отвечал на вопросы подчас раньше, чем успевали переводить и явно реагировал на сказанное до перевода».
Никаких подтверждений того, что фоторепортер владел русским, в открытых источниках нет. Вот что пишет Стейнбек в «Русском дневнике»: «Капа оказался в своей стихии, ибо он говорит на всех языках, кроме русского. При этом на каждом языке он говорит с акцентом другого языка. Так, по-испански он изъясняется с венгерским акцентом, по-французски — с испанским, по-немецки — с французским, а на английском языке он говорит с акцентом, который не удается опознать. По-русски Капа не говорит, но за месяц выучил несколько слов, которые тоже произносил с каким-то акцентом — видимо, узбекским».
Советские органы госбезопасности очень не любили, когда иностранные гости фотографировали бедных людей, обветшалые здания или очереди у магазинов. Считалось, что такие «тенденциозные» снимки делаются по заказу вражеских спецслужб и будут использованы в антисоветской агитации. Но из всех украинских фото Капы лишь два показались советской стороне нежелательными. На одном кадре была запечатлена изможденная посетительница музея, на втором — плохо одетая колхозная семья, качавшая воду насосом. Некоторые негативы перед отлетом гостей были изъяты цензорами — но их было немного, самые важные остались. Сохранились ли изъятые снимки — неизвестно, в архивах СБУ их следов обнаружить не удалось.
Интересных для себя связей двоих американцев с жителями Украины чекисты не обнаружили. В то же время они перехватили некие документы «подозрительного содержания», которые в Киеве получил Капа. В сообщении написано, что копии документов прилагаются, но в архиве (по крайней мере, в том же деле) их нет.
Побыв в Киеве, двое американцев посетили Сталинград и Грузию (каждый раз — через Москву). Нет сомнений, что за ними продолжали наблюдать так же пристально до того момента, пока они не покинули страну, вылетев из Киева в Прагу. Что еще узнало об именитых гостях МГБ, пока остается тайной. Очевидно, основной массив документов спецслужбы о той поездке хранится в Москве и до сих пор не рассекречен.
Услуги для ЦРУ
Насколько оправданными были подозрения МГБ? Действительно ли Стейнбек с Капой работали на спецслужбы своей страны или же их случай — один из примеров «шпиономании», обострившейся с началом холодной войны? Прямых доказательств как первой, так и второй версий нет.
Американский исследователь Брайан Кеннард в 2013 году выпустил книгу под названием «Стейнбек: Гражданин шпион». Автор уверен: знаменитый писатель работал на Центральное разведывательное управление. В качестве одного из аргументов он приводит два документа 1952 года, полученные им по запросу в архиве ЦРУ.
Первый — это письмо Стейнбека директору спецслужбы Уолтеру Смиту. Он сообщает о подготовке к длительной (минимум полгода) рабочей поездке: сначала по средиземноморскому региону, а потом по разным европейским странам. Писатель отмечает, что был бы рад оказать полезную услугу Смиту и его организации в ходе своего тура. Как подчеркивает Стейнбек, за границей ему предстоит много общаться с самыми разными людьми. Очевидно, под услугой подразумевается сбор информации. Письмо наводит на мысль о приятельских отношениях двоих людей — писатель с удовлетворением отмечает, что узнал об улучшении состояния здоровья собеседника.
Второй документ — это ответ Смита. Глава ЦРУ писал, что высоко ценит предложение Стейнбека. «Вы действительно можете помочь нам, открыв глаза и уши во время любых политических событий на тех территориях, на которых вы будете путешествовать, и, кроме того, по любым другим вопросам, которые вам кажутся важными, особенно тем, которые могут быть упущены из виду в обычных отчетах», — пишет он. Смит предлагает встретиться в Вашингтоне перед поездкой писателя и подробнее обсудить сотрудничество. Оригинал ответного письма каждый может увидеть на сайте ЦРУ среди прочих рассекреченных документов времен холодной войны.
Документов, связанных с поездкой Стейнбека в СССР в 1947 году, в рассекреченном массиве нет.
Кеннард проводит параллель между той поездкой и визитом в СССР, полагая, что именно с него началось сотрудничество писателя и ЦРУ. Особенно интересной эта гипотеза выглядит, если знать, кем в 1947-м работал будущий глава ЦРУ Уолтер Смит: он был тем самым послом США в Москве, с которым Стейнбек встретился после приезда в Советский Союз.
Back in USSR
Через 16 лет после того памятного путешествия, осенью 1963-го, уже получивший Нобелевскую премию по литературе Джон Стейнбек вернулся в СССР. Без Роберта Капы — тот погиб в Индокитае в 1954 году. В Киеве американский гость встретился со старыми знакомыми — Корнейчуком и Полторацким. Судя по воспоминаниям очевидцев, урожай в колхозах писателя больше не интересовал. А вот организация, которая теперь называлась Комитетом госбезопасности при Совете министров СССР, как и в прошлый раз, не спускала глаз со Стейнбека. Классик украинской литературы Олесь Гончар позже рассказывал: когда американец пришел к нему в гости, квартиру непрошено «оккупировали» «сексоты» и «соцреалисты в штатском». К сожалению, что на этот раз разведали чекисты, остается загадкой — упоминаний о той поездке в архиве СБУ найти не удалось.
