Светлана Тихановская приехала в Прагу, где встретилась с белорусской диаспорой и главой чешского МИД. По словам политика, ей пообещали не исключать белорусских студентов из чешских вузов и зачислять новых. В интервью Настоящему Времени Тихановская объяснила, как война в Украине скорректировала ее планы и цели, вспомнила, где ее застала страшная новость 24 февраля, и рассказала о планах открыть представительство в Киеве.
– Вы помните, что делали 24 февраля, и какая у вас была реакция?
– У меня был официальный визит во Францию. В четыре часа утра мне прислали сообщение, что началась война. Первая реакция – шок. Подсознательно мы предполагали, что такое может быть, но, наверное, блокировали информацию, не верили. Мы не могли поменять билеты и остались, все наши встречи состоялись. Их фокус, конечно, сместился.
– Как бы вы описали действия Александра Лукашенко за эти 70 с лишним дней войны?
– Действия менялись, риторика менялась. Изначально это была такая воинственная риторика, что "мы с Путиным возьмем Киев за три дня", что чуть ли не европейские страны уже завоюют. Потом мужество украинцев превысило все возможные ожидания, был дан отпор агрессии, и риторика Лукашенко начала меняться.
С первых дней войны Беларусь стала соагрессором. У нас заняло много времени, чтобы объяснить и западным странам, и Украине прежде всего, что режим Лукашенко и Беларусь – это совершенно разные вещи. Белорусы против войны, мы не поддерживаем это вторжение. Лукашенко – коллаборант. Он предоставил наши территории для запуска ракет и военной техники. Но белорусы показали в очередной раз свое мужество. Во многом благодаря им прекратилось нападение на Киев со стороны Беларуси. Российская армия не чувствовала себя комфортно на наших землях.
Сейчас Лукашенко пытается абстрагироваться от ситуации, что, мол, мы вообще этой войны не хотели, мы даже не знаем, какие там были планы у Кремля. Но отмыться уже не получится. Лукашенко должен понести полное наказание за соучастие в этой войне.
– А вы опасаетесь варианта, при котором он станет полномасштабным участником войны: он и белорусская армия?
– Ввод белорусских войск, я думаю, маловероятен. У белорусских солдат нет понимания, зачем им воевать. Против кого? Против украинцев, наших соседей, с которыми нас связывают долгосрочные очень хорошие отношения? Воевать за амбиции двух узурпаторов – таких настроений нет. Хотя, по нашим сведениям, в первые дни войны такой приказ был отдан. И только потому, что солдаты были деморализованы, их руководство не посмело донести этот приказ до них.
– Что бы делала действующая президент Светлана Тихановская, если бы была на месте Лукашенко в Минске в день, когда Россия начала войну против Украины? Какими бы были ваши действия?
– Как минимум Беларусь бы не стала авианосцем для российской техники и российских оккупантов, это точно. И я думаю, что, если бы в 2020 году мы сумели снести режим, то эта война могла бы просто не начаться.
– Как вы при этом относитесь к тому, что украинские власти, во всяком случае еще пару недель назад, спокойно говорили о сотрудничестве с белорусским режимом, о покупке энергетических запасов у Беларуси?
– Вы знаете, я думаю, что до того дня, как началась война, украинские власти были очень осторожны в общении как с нами, так и с режимом Лукашенко. Он же гарантировал, что со стороны Беларуси не будет никакой атаки. Но когда предательство случилось, все равно какие-то логистические цепочки поставок остались. Наверное, заняло время остановить их. Возможно, было нечем заменить эти поставки. Это сотрудничество, если еще не сошло на нет, то сойдет в ближайшее время. Беларусь потеряла очень важного торгового партнера в лице Украины, но это все восстановится.
– А у вас есть какие-то контакты с украинскими властями сейчас?
– Конечно. Мы на рабочем уровне, моя команда и другие представители демократических сил общаемся с правительством, с парламентом Украины. Недавно мы решили открыть офис Светланы Тихановской в Киеве. Это было очень тепло принято украинской стороной.
– А вы хотите съездить в Киев?
– Я бы съездила в Киев, но пока это невозможно. Я нахожусь под охраной Литвы, они мне не могут гарантировать безопасность в Украине. Но представители офиса будут теперь постоянно находиться там и общаться с диаспорой, с правительством и с парламентом.
– А самой вам не страшно было бы поехать в Киев?
– Сейчас вообще жить страшно. Наверное, было бы страшно, но наша задача сейчас – преодолевать страх каждый день. Поэтому поехала бы. Там очень много белорусов, им тоже страшно.
– Тогда давайте про визиты в страны, в которых менее страшно. В Чехии вы ради двух вопросов: визы и студенты?
– Перед поездкой в Чехию мы получили сотни писем от белорусов в Чехии и белорусов, которые еще в Беларуси, о том, что, возможно, выйдет такой закон, который запрещает выдачу виз белорусам и россиянам. Когда мы встречались с министром иностранных дел, мы четко обозначили свою позицию: нельзя в одну корзину складывать Беларусь и Россию. У нас ситуации совершенно разные. В Беларуси режим и белорусы – это разные вещи. Беларусь не равно Россия. Не надо один закон применять на две страны. Мне обещали, что визы будут выдаваться, что Беларусь будет исключена из этого закона.
– И что касается студентов?
– Думаю, вся эта тревога, паника возникла из-за недокоммуникации, из-за недопонимания. Кто-то где-то что-то сказал, это было подхвачено остальными студентами. Нас заверили, что сейчас министерство образования очень осторожно относится к студентам из Беларуси и России. Но это не означает, что массово будут студентов исключать или не принимать новых. Будут дополнительные проверки студентов службой охраны Чешской Республики. Было бы странно, если бы этого не сделали. Но в целом никакой угрозы белорусским студентам, никакой дискриминации в отношении их не будет.
– Как бы вы оценили нынешнюю ситуацию с санкциями в отношении Беларуси?
– Мы всегда говорим, что санкции на белорусский режим должны быть такие же по силе, как и на Россию, но другие по структуре. У нас нет такого олигархата, как в России, у нас весь доход сконцентрирован в государственных предприятиях, немножко другая хореография санкций, чтобы не затрагивали частный бизнес, малый, средний, чтобы по максимуму не затрагивали простых белорусов.
Понятно, что белорусы, которые работают на госпредприятиях... это как-то отразится и на них, но вы знаете, я общаюсь с белорусами практически каждый день, и люди говорят: "Мы понимаем санкции, мы готовы потерпеть. Мы больше не хотим жить в этом режиме. Светлана, продолжайте, нужно истощить его сейчас". Режим выдохнется.
Так называемый министр иностранных дел Беларуси рассылал письма западным политикам, что, может быть, уже хватит, давайте нормализовать отношения. Но за эти полтора года мы заручились стопроцентной поддержкой западных демократических стран, они поддерживают наше движение и наше стремление к изменениям в стране. Было гарантировано, что никаких переговоров за спиной белорусов не будет.
– Сейчас, естественно, все мировое внимание сосредоточено на Украине. Вы не боитесь, что это может помешать добиться ваших целей в Беларуси?
– Мы очень активно продвигаем белорусскую повестку, о нас не забыли. Мы понимаем, что должны бороться за Украину сейчас, чтобы потом бороться за Беларусь. Без свободной Украины свободной Беларуси быть не может. Мы все помним, как активисты останавливали составы, чтобы не дать возможность технике проехать в Украину. Когда Украина победит, это значит, что Кремль слаб, значит, что Лукашенко слаб. Это будет новое окно возможностей для белорусов для протестов, для забастовок. Люди готовы выйти, понимая, что это та самая финальная битва, после которой будет победа.
