Президент Таджикистана Эмомали Рахмон выступил 26 января с посланием парламенту, правительству и всему народу страны. Он объявил о том, что эпидемия коронавируса в Таджикистане побеждена, а с проблемами в экономике стране удалось справиться.
"Экономика страны в 2020 году выросла на 4,5%, а объем валового внутреннего продукта достиг 82,5 миллиарда сомони, – сообщил Рахмон. – Для снижения влияния пандемии более чем 260 тысячам клиентам были предоставлены льготы на кредиты на сумму 2 миллиарда 300 миллионов сомони. Для улучшения социальных условий населения с 1 сентября 2020 года пенсии, заработная плата работников бюджетных организаций и учреждений, стипендии были увеличены на 15%, заработная плата работников правоохранительных органов и военнослужащих на 10%, пенсии группы инвалидов, нуждающихся за уходом, на 50%".
Также, по его словам, "правительством была обеспечена устойчивость макроэкономических показателей, а в направлении повышения и улучшения уровня и качества жизни были сохранены положительные тенденции".
Насколько правдиво было послание Рахмона? Телеканал Настоящее Время попросил его проанализировать экономиста, экс-замминистра экономики Таджикистана Каримджана Ахмедова.
— Вы как человек знакомый с методами статистики в Таджикистане доверяете тем грандиозным цифрам, которые сегодня озвучил Эмомали Рахмон? Например, что в прошлом году создано 190 тысяч рабочих мест?
— Знаете, я посмотрел внимательно это выступление и оказался как будто в середине 70-х годов XX века, на каком-то партсъезде. Озвученные цифры не отражают реальной ситуации. Цифры произнесены для того, чтобы показать, что в стране все нормально. Я не доверяют этим цифрам и могу по каждому пункту объяснить почему.
— А почему мероприятие напомнило вам партсъезд времен Советского Союза?
— Ну, например, президент заявил, что на заре независимости Таджикистана в стране было 13 вузов, а сегодня – 41 вуз. И было 70 тысяч студентов, а сегодня их 245 тысяч. Но это просто цифры, которые должны создать нужное впечатление.
— Рахмон также сегодня заявил о достижении одной из стратегических целей – выхода из коммуникационного тупика. Но альтернативная железная дорога в объезд Узбекистана не построена, а единственная автодорога в Китай работает с перебоями. О каком выходе из тупика говорит президент?
— Я думаю, что эти заявления стоит рассматривать точно так же, как слова о "победе над коронавирусом". Это заявления одного порядка.
Он говорит, что "мы построили 2200 км автодорог, вложили в них 20 млрд сомони: кредитов, собственных средств и так далее". И обещает, что будут построены еще 1500 км дорог. Но это просто цифры. Не предлагается никакой альтернативы, никакого выхода из тупика.
— Другое обещание Рахмона – энергетическая независимость. Но, несмотря на работу двух агрегатов в Рогунской ГЭС, в стране до сих пор не отменен лимит на электроэнергию, причем в этом президент обвинил специалистов отрасли. Действительно ли во всем виновны чиновники?
— А вы заметили, что он ни разу не произнес слово "Рогун"? Он как будто забыл про Рогунскую ГЭС. И он также забыл сказать о том, что рабочие Рогуна до сих пор не получили более 5 млн долларов зарплаты.
Поэтому когда Рахмон говорит о потерях 16% электроэнергии, которая производится: из-за чего возникают эти потери? Это проблема менеджмента, проблема абсолютного неумения управлять отраслью. Но он обошел эту тему! Он вообще не стал говорить про Рогун. Вспомните прошлые выступления президента, сколько внимания уделялось этой ГЭС. Сегодня – нет. В тексте послания она упоминается только один раз, и лишь в контексте, что будет строиться ЛЭП от Рогуна и дальше. И все! Ситуация меняется.
— Таджикистан известен "драконовскими" налогами. Сегодня Рахмон обрадовал местных фермеров: он обещал освободить их в этом году от единого налога на землю. Это каким-то образом повлияет на развитие сельского хозяйства?
— Этот налог – относительно небольшая сумма, от него в бюджет идет порядка 200 млн сомони. Но это на самом деле хорошее решение. Если это действительно будет реализовано и местные власти не будут выжимать этот налог из фермеров, то это можно считать реальной поддержкой. Я думаю, что это один из тех пунктов, которые надо было реализовать. Хотя сумма поступлений от этого налога и не очень большая.
— Но Рахмон при этом добавляет, что нужно найти решение, чтобы "заполнить вакуум" от выпадения этого налога?
— Это ровно то, о чем я вам сказал: чтобы административный ресурс не вырывал эти деньги в другом месте. Если отпустили, дали бизнесу налоговую амнистию в связи с пандемией, то надо эти принципы соблюдать. Нельзя прессовать бизнес, заполнять казну из других налоговых источников.
— Рахмон также анонсировал создание очередного государственного ведомства – Агентства по инновациям и цифровым технологиям при президенте Таджикистана. Как вы думаете, с учетом нынешнего состояния интернета какие у данного ведомства перспективы? И снизит ли это цены на интернет и повысит ли его скорость?
— Я смело скажу: из этой идеи ничего не получится. А сама идея исходит из боязни чиновников. Им почему-то кажется, что, если они создадут какой-то комитет, агентство, министерство, что-то тронется. Но задача состоит не в том, чтобы создавать министерства, а совершенно в другом. Она состоит в том, чтобы развить интернет, сделать его доступным, сделать так, чтобы он соответствовал сегодняшнему времени. Агентство ничего этого не решает.
Амнистия капитала, которая также предлагается, – это гораздо более интересный вопрос, это серьезно. А создание агентства – это ничего не дает. Это просто стереотип мышления чиновника. Агентство – это не решение проблемы.
