Владимир Путин проведет телефонный разговор со своим американским коллегой Джо Байденом 30 декабря. Президенты общались совсем недавно – 7 декабря по видеосвязи два часа, правда в закрытом режиме. Американские медиа сообщают, что Байден намерен обсудить в том числе деэскалацию ситуации вокруг Украины.
Владимир Дубовик, директор Центра международных исследований, доцент кафедры международных отношений Одесского национального университета имени Мечникова, считает, что лидеры двух стран найдут компромисс, при этом позиция американской стороны будет согласована с Киевом. Такое мнение он высказал в эфире Настоящего Времени.
– Байден и Путин поговорят 30 декабря. Это последняя новость. А перед этим упала новость о том, что госсекретарь США Блинкен обсудил с президентом Украины Владимиром Зеленским усилия, направленные на мирное разрешение конфликта на Донбассе, – сообщил об этом сам Блинкен. Стоит ли эти две новости читать в связке и делать какие-то выводы о содержании завтрашней беседы двух президентов?
– Разумеется, их нужно читать в связке, но только в том смысле, что позиция Вашингтона с Киевом согласовывается. И все предыдущие контакты Вашингтона с Москвой – и их предваряли соответствующие контакты Вашингтона с Киевом. Тем самым достигается как раз выполнение этого принципа "Ничего про Украину без Украины".
И хотя в комнате 10 января, где будет обсуждаться в Женеве ситуация в том числе вокруг Украины, и украинских представителей не будет, тем не менее позиция Вашингтона будет с позицией Киева согласована. Вот и в данном случае действительно Государственный департамент США делает все возможное для того, чтобы показать, что позиции здесь близки, тождественны и есть общая некоторая позиция, которую завтра президент США будет озвучивать, выступая не только от имени США, но и в каком-то смысле выступая от имени Украины.
– Я имею в виду, читать в связке эти две новости и делать выводы о содержании разговора Байдена и Путина – то есть речь пойдет о Донбассе?
– В том числе, конечно, да. Конечно, речь пойдет о Донбассе, потому что Донбасс в центре противостояния российско-украинского, и США давно говорят тоже о Донбассе. Это не значит, что уже готовы какие-то новые новаторские предложения по поводу того, как быть с Донбассом. Это не значит, что, например, Москва и Вашингтон уже договорились о каких-то возможных новых форматах и сейчас собираются информировать Киев о том, что нужно эти форматы задействовать или воплощать в жизнь. Но тем не менее Донбасс, конечно, и Украина, конечно, будут в центре этих переговоров.
Я думаю, это нормально, что Байден с Путиным поговорят, два лидера, перед тем, как их подчиненные соберутся через 10 дней с хвостиком уже обсуждать какие-то конкретные тактические детали.
– Владимир, а вот глава дипломатии ЕС Боррель при этом настаивает, что ЕС тоже должен участвовать в этих переговорах между США и Россией. Согласны ли вы с таким его утверждением?
– Он имеет право так выступать и отстаивать такую точку зрения. Да, европейцы, наверное, действительно могут быть встревожены тем, что их не будет на этих переговорах. Но опять же, точно так же, как Вашингтон делает все возможное для того, чтобы показать, что его позиция согласована с Киевом, так же Вашингтон тщательно согласовывает свою позицию с европейскими столицами, ключевыми союзниками, в том числе с руководством Европейского союза, руководством НАТО, естественно. Поэтому очень важная составляющая, которую всегда подчеркивают все пресс-секретари, выступающие от имени вашингтонской администрации, что эта позиция не просто Америки. Да, Америка ведет переговоры с Путиным, потому что Путин на этом настаивает – на прямых российско-американских переговорах (чуть не сказал – советско-американских, по примеру холодной войны). Но при этом Америка выступает, озвучивая консолидированную позицию всего коллективного Запада. Насколько действительно такая позиция есть, насколько она консолидированная, сплоченная – это уже другой вопрос. Но все-таки попытка есть к тому, чтобы говорить от имени всего Запада.
– Чего стоит ждать от этих переговоров США и России – наверное, даже не от завтрашнего, а скорее от тех переговоров, которые последуют 10 января? Чего вы лично ждете?
– Завтрашний телефонный разговор тоже интересен будет, потому что, кстати, сообщается, что беседа будет по инициативе Путина. Может быть, это просто жест вежливости в данном случае, потому что предыдущий разговор вроде бы состоялся по инициативе Вашингтона. Поэтому теперь Москва предлагает поговорить по телефону. Но может быть. Думаю, они зададут какой-то определенный тон все-таки переговорам, которые будут 10 января.
Предположить, как пройдут эти переговоры, чем они закончатся, сколько они будут длиться, очень тяжело, потому что ситуация абсолютно неформатная, нетрадиционная. Мы ничего подобного не видели, мы пока мало что понимаем, какие там будут рабочие группы, как они будут работать. Москва утверждает, что им нужно быстрое решение, а Вашингтон больше настроен на какие-то серьезные и продолжительные переговоры. Москва говорит в последние дни, что "мы весь этот блок наших предложений по поводу гарантий безопасности России ожидаем, что будет принят". Запад подчеркивает, что, скорее всего, точно такого не будет, тем самым говоря, что какие-то вещи мы можем обсуждать, а какие-то мы точно не будем обсуждать, просто будем отбрасывать.
На самом деле эти переговоры могут быть длительными, детальными, затянувшимися, а могут быть очень короткими. Если Москва скажет: "Ну раз вы не принимаете наш пакет предложений, тогда мы просто уходим, и не о чем тогда нам говорить".
– И вот что тогда? Потому что в наш прошлый разговор в начале месяца вы говорили о том, что в итоге кто-то должен кому-то уступить, пойти на какие-то компромиссы. А если компромиссы найдены не будут, если на уступки никто не пойдет, какой может быть самый страшный сценарий?
– Сценарий может быть действительно такой, что Путин говорит, что "мы можем использовать военно-технический метод для решения поставленных перед собой задач", что он послушает своих военных экспертов и будет действовать, как они ему подскажут.
Но я думаю, что в данной ситуации какие-то компромиссы должны быть найдены, потому что все-таки это мне представляется не в интересах сторон, в том числе не в интересах Украины, разумеется, чтобы были какие-то силовые варианты здесь предпочтены дипломатическим. Хотя, естественно, в Украине большая озабоченность по поводу того, чтобы за нашей спиной каким-то образом не решили за счет наших интересов эту ситуацию, не развязали.
– Те компромиссы, о которых вы говорите, стоит искать на Донбассе?
– Их стоит искать на Донбассе в том числе, потому что прямо сейчас там и ведутся военные действия низкой интенсивности. Поэтому Донбасс никуда не уходил с повестки дня. Поэтому, конечно, он будет в этой повестке дня. Но понятно, что может быть и шире рассмотрена ситуация: российские предложения от 17 декабря [проекты договоров о "гарантиях безопасности" с США и НАТО] касаются огромного пространства – всех стран Восточной Европы и так далее. Насколько россияне будут держаться за то, что они хотят действительно реализовать все эти положения, или все-таки они скажут: "Ну хорошо, мы понимаем, что вы этого не можете удовлетворить, тогда давайте перейдем к каким-то самым важным для нас вещам". А самые важные вещи – это Донбасс, это будущее Украины вне НАТО для России. Я думаю, что об этом как раз и пойдет прежде всего разговор.
