Первого мая 2020 года в Узбекистане произошел прорыв дамбы Сардобинского водохранилища, одного из крупнейших в стране. Водохранилище было построено в 2017 году, инициатива его строительства принадлежала нынешнему президенту Узбекистана Шавкату Мирзиёеву, который тогда занимал пост премьера. Хотя на строительство из госбюджета было выделено $404,4 млн, эксперты выяснили, что причиной прорыва дамбы стали ошибки и недочеты в проектной документации, хищения при строительстве и ошибки в эксплуатации систем водохранилища.
Шесть человек погибли непосредственно после прорыва дамбы, около 70 тысяч человек были эвакуированы, причем не только в Узбекистане, но и в соседнем Казахстане, куда дошла вода из водохранилища. Вода снесла или сильно повредила 2750 частных жилых домов и 76 многоэтажек.
Как сегодня живут те, кто пострадал в результате прорыва дамбы? Власти обещали выделить им компенсации за поврежденное водой жилье и имущество и обеспечить новыми домами в тех случаях, если поврежденные дома не подлежат восстановлению. Президент Узбекистана Мирзиёев лично обещал построить в трех пострадавших районах страны 50 многоэтажных домов, где хватит квартир всем жителям прибрежных зон водохранилища. Были ли сдержаны эти обещания? Журналисты узбекской службы Радио Свобода поговорили с несколькими пострадавшими от катастрофы.
"Я вышла на улицу, а там соседи бегут, – вспоминает Наргиза Исаева из поселка Найман. – Я спрашиваю у их дочки: "Все в порядке? Куда бежите-то?" А она говорит: "Вы что, не слышали? Воду прорвало! Берите паспорт и пойдемте! Надо убегать!" Я выбежала: на одной ноге у меня был тапок синего цвета, а на другой – красного".
"Прибежал сосед с криками: "Дамбу прорвало, вставайте", – вспоминает Зафар Курбонов, еще один житель поселка на берегу водохранилища. – Мы взяли детей и пошли, куда шли все люди. Успели уйти до прихода большой воды".
"Мы взяли только необходимые документы. И я девочкам сказала: "Хлеб возьмите", – рассказывает пожилая Хожар Исроилова, которая жила в поселке Барлос. – На случай, если в пути придется питаться, чтобы дети голодными не остались. Ну мы и взяли четыре лепешки".
Местные жители рассказывают, что те, у кого был личный автотранспорт, смогли уехать сами, но большинство жителей окрестных поселков пришлось эвакуировать властям. Большую часть эвакуированных временно разместили в военной части, откуда их потом забрали родственники. Тех, у кого родственников не было, временно поселили в общежитии – там они в среднем прожили месяц-полтора.
Вскоре жителям затопленных поселков разрешили вернуться: осмотреть поврежденные дома и оценить ущерб.
Хожар Исроилова рассказывает, что в ее доме вода подмыла фундамент и, по сути, прошла "насквозь". Дом Курбонова также сильно пострадал: "Все было в печальном состоянии". Власти признали, что он не подлежит восстановлению, и выделили семье Курбонова квартиру в доме-новостройке, построенном специально для пострадавших от наводнения. Также он получил сертификат на $4 тысячи (40 млн сумов).
"Условия жизни там, конечно, получше: есть вода горячая и холодная, газ, в комнатах светло. Но в квартире нет возможности держать скотину, овец. Фермерством там не заняться", – говорит мужчина. Поэтому, по его словам, он все равно каждый день из квартиры ходит в старый дом, где у него хлев и огород.
Ни Наргиза Исаева, ни Хожар Исроилова в списки счастливых обладателей новых квартир не попали: их дома были признаны годными для проживания.
"После наводнения весь дом пошел трещинами, – жалуется Исроилова. – Все посыпалось: кухня, комната с тандыром, хлев и даже туалет. Сколько дом продержится с такими трещинами – никто гарантии не дает. А что касается имущества: у меня было 10 коров, шесть из них забрала вода, осталось только четыре".
Семьи Исаевой и Исроиловой не получили обещанной властями компенсации в $4 тысячи (40 млн сумов).
"На эти деньги мы могли бы дом отремонтировать", – грустно говорит Наргиза.
"До прорыва дамбы здесь жизнь хорошая была, как в раю", – соглашается с ней Исроилова.
