Одной из проблем, с которой украинские власти столкнулись на освобожденных территориях, стал поиск коллаборантов. Людям, которые сотрудничали с оккупационными администрациями и не сбежали до деоккупации, грозят тюремные сроки. Как сообщил глава Национальной полиции Украины Игорь Клименко, всего по стране открыто 1358 уголовных производств, связанных с подозрениями в коллаборационизме. 223 людям сообщено о подозрении по этим уголовным делам.
О том, кого будут признавать коллаборационистами и грозит ли преследование учителям, врачам и пожарным, мы поговорили с депутатом Верховной Рады от фракции "Слуга народа" Егором Черневым – соавтором закона о коллаборационизме в воюющей Украине.
— Предлагаю сразу начать наш разговор предметно. Наш корреспондент Борис Сачалко записал интервью с одним из жителей в городе Изюме, который ранее был оккупирован российскими войсками. И мужчина на этом видео говорит о том, что ему приходилось сотрудничать с российскими войсками – приносить воду, что-то ремонтировать. Вы, как соавтор законопроекта о коллаборационизме, считаете ли это коллаборационизмом?
— На сегодня статья не регулирует взаимодействие именно с коммунальными службами, потому что они не являются органами власти. В статье написано как раз таки: [наказание предусмотрено], если ты принимаешь участие в работе органов власти на той или иной должности. Организационно-хозяйственная – это одно наказание, административная – это другое наказание, просто взаимодействие – это третье наказание. В зависимости от твоей позиции получаешь больший срок, условно говоря. Мы прекрасно понимаем, что [даже в оккупации все] должно как-то работать, должен как-то жить город или населенный пункт. Поэтому коммунальные предприятия не подпадают [под действие закона].
— То есть врачи и пожарные тоже не подпадают?
— Врачи и пожарные тоже не подпадают. Мы предполагаем, что все-таки это будут больше работники исполнительных комитетов, мэрий и так далее – те люди, которые находятся именно в органах власти. И, конечно же, эти новые милиционеры, не знаю, прокуроры, судьи, которые остались на местах или перешли на сторону врага. Конечно, вот эти 100% подпадают.
— Cейчас в Украине уже вынесен ряд приговоров по этой статье. И порой в социальных сетях у людей возникают вопросы. Некоторые даже называют вынесенные решения абсурдными. Например, в Сумской области рецидивист, который восемь раз отсидел за кражи, поддерживает войну против Украины, признан виновным – и в качестве наказания ему запретили работать в органах власти. Еще один случай в Житомире: священник Московского патриархата рассказал прихожанам, что войны нет, российские войска просто борются с бандеровцами, – он признан виновным, и священнику запретили занимать должности в правоохранительных органах и во власти. Сейчас некоторые депутаты на фоне таких новостей предлагают ужесточить эти нормы, в частности, ввести большие штрафы и общественные работы, не только запрет занимать определенные должности. Как вы к этому относитесь?
— Я выступаю за ужесточение. Я думаю, что сейчас уже такие санкции, как просто запрет занимать должности, неактуальны. Должны быть реальные сроки, начиная с первой части, даже самые не то чтобы незначительные по сравнению с остальными действия должны караться лишением свободы.
— Немало вопросов сейчас возникает по поводу учителей, ведь в существующем законе есть отдельный пункт – пропаганда в учебных заведениях, преподавание по российской программе. Но на оккупированных территориях часто говорят: "Я же не ради России, а ради наших же детей, не могут же они не ходить в школу, я, например, преподаю физику", – например, скажет какой-нибудь учитель. Что вы им отвечаете?
— Здесь достаточно четко прописано. Как раз таки этот пункт есть в статье 111, ч. 1: пропаганда в учебных заведениях независимо от формы собственности и обучение по программам страны-агрессора. Я в данном случае говорю, что не нужно сотрудничать с оккупантами – вот и все. Учить детей по российской программе, российской истории, российской литературе и языку уж точно не нужно. И этому оправдания точно нет.
— А у вас есть примеры, что на оккупированных территориях преподают по украинской программе?
— У меня есть примеры онлайн-обучения. Дети выехали, но они могут общаться со своим учителем через разные средства: через мессенджеры, зум и так далее.
— А вы оценивали риски того, что местное население, например, в тех же так называемых "ДНР" и "ЛНР", опасаются из-за этого закона возвращаться под контроль Киева?
— С одной стороны, закон обратной силы не имеет. Вот если они восемь лет до этого обучали в школах, но после принятия закона перестали это делать, по большому счету, они не подпадают под ответственность. Вот сейчас у них есть возможность, пока не занялась ими Служба безопасности, прекратить взаимодействие с оккупантами, с оккупационной властью, с россиянами и так далее. Эта статья имеет же в том числе и превентивную составляющую, превентивную меру для того, чтобы показать, что этим не стоит заниматься, иначе ответственность будет. Она будет.
