В Украине, согласно официальным данным, самый большой уровень заболеваемости – в Черновицкой области: в регионе выявили 2742 случая COVID-19. 682 человека выздоровели, 110 – умерли. В больницах Черновцов осталось около 10 свободных мест, рассказали власти. Например, в областной больнице в корпусе, рассчитанном на 60 пациентов, лежат около ста человек. Врачей тоже не хватает, а также защиты и необходимых лекарств.
Об условиях, в которых приходиться лечить и лечиться в условиях пандемии, о выплатах от украинского правительства и о том, почему заболевают врачи, в эфире Настоящего Времени говорили врач-анестезиолог из Первой городской больницы города Черновцы Анна Рыбарчук (которая уже переболела коронавирусом и вернулась к работе) и мэр города Черновцы Алексей Каспрук.
О выплатах медикам
— Анна, все ли врачи в вашей больнице получают обещанные государством надбавки?
Рыбарчук: Вы сразу начинаете с самых интересных и каверзных вопросов. Благодаря мэру Первая городская больница получила премии от города. И это была хорошая поддержка наших работающих медсестер, санитаров и врачей. А касательно этих 300% – это все еще в процессе. Обещают, что будет. Пока что 300% нет.
— А сколько получили от мэрии?
Рыбарчук: Я думаю, об этом лучше скажет мэр.
— Алексей, сколько вы выплатили врачам за работу в таких условиях?
Каспрук: Мы понимали, что государственная поддержка однозначно затянется. Люди пошли в бой, не задавая вопросов. Поэтому мы нашей городской общиной выделили врачам 15 тысяч гривен, медицинским сестрам 10 тысяч гривен доплаты к основной зарплате и младшему медицинскому персоналу, и вспомогательному персоналу, потому что там не только медики обеспечивают жизнедеятельность больницы, семь тысяч гривен. Основная зарплата врача в больнице плюс доплата – это составило где-то 18-25 тысяч гривен. Плюс 300% оклада мы все-таки ждем.
— Для врачей 15 тысяч гривен – это чуть больше, чем $550. И доплату от государства вы еще ожидаете. А почему проблема с ее получением?
Каспрук: Насколько мне известно, Первая больница, которая получила деньги от Национальной службы здоровья, она 300% от оклада выплатила. Сейчас правительство должно эти деньги компенсировать больнице, потому что это были деньги не по программе борьбы с COVID. Чтобы было понимание – до этого врач, заведующий отделением, может быть, меня коллега поправит, получал зарплату восемь тысяч гривен – $250. Мы зарплату дотянули, когда будут государственные деньги, может быть, до $1000.
— Почему не приходят государственные деньги?
Каспрук: Обещали и сейчас обещают, обещают, что все будет хорошо. Вирус не ждет. Поэтому боремся сегодня – ждем завтра.
О покупке лекарств за счет пациентов
— Анна, перед вашим появлением в эфире мы показывали материал о работе ваших коллег из областной больницы без лекарств, без современного оборудования. В вашей больнице такие же проблемы?
Рыбарчук: Касательно обеспеченности препаратами. То, что есть в нашей аптеке, – это определенные группы препаратов – мы даем нашим больным. Но, к сожалению, в медицине есть понятие дженериков, есть понятие оригинаторов. То есть препараты оригинальные и препараты-дженерики. Где можно дать наши дженерики – те, которые есть на балансе больницы, – мы даем то, что у нас есть. Где тяжелые состояния и пациент нуждается именно в оригинальных препаратах, то, конечно же, приходится иногда просить родственников, и они покупают таким пациентам сами лекарства. Как бы там ни было, большая часть у нас есть, но если надо именно оригинальные препараты, то некоторые больные покупают сами.
— Анна, я так понимаю, вы при мэре дипломатично формулируете, что нехватка все-таки есть?
Каспрук: Я могу сказать правду. Есть перечень препаратов, которые мы закупили и которые больница имеет. Кроме этого, есть перечень препаратов, которые, к сожалению, не подпадают под борьбу с COVID. Это препараты, которыми надо лечить сопутствующие заболевания. У кого-то это почечная недостаточность, у кого-то это кардиопроблемы, у кого-то [повышенный] сахар. Больница имеет проблемы с тем, чтобы оперативно их закупать. Мы сейчас выделяем деньги. И иногда приходится просить родственников. Это реалии, от них никто не спрячется, их нельзя скрывать.
О большей части препаратов мне докладывают, потому что есть лечащие врачи, они больше знают, они понимают потребности. И мы их все-таки закупили. Плюс какие-то расходные материалы мы покупаем. Раньше, чтобы вы понимали, была такая традиция, что в больнице пациент оплачивал все. Что мы можем оперативно купить – стараемся покупать, потому что есть проблемы не только с медикаментами – и с оборудованием, со средствами индивидуальной защиты – они в дефиците по всему миру, в том числе и в Украине. Во всяком случае, когда приходит запрос из больницы, реагируем на это и пытаемся помочь.
О заболевших врачах
— Алексей, у вас в регионе, я сегодня посчитала, практически каждый седьмой заболевший – это медработник. С чем вы это связываете?
Каспрук: Разные ситуации есть. Первое – это то, что часть медработников заразились вне работы – это объективно, об этом надо говорить. Большая часть медработников заразилась при обслуживании и лечении пациентов, которые были заражены COVID, но они пришли в другую больницу. У нас была ситуация в одном из роддомов, когда пришла роженица рожать, она скрыла от врачей, что недавно муж приехал из-за границы с заработков. В результате, когда поставили диагнозы, оказалось, что практически вся бригада медиков, которые обслуживали, а там были очень непростые роды с патологией, они все должны были уйти на карантин. И в том числе мы должны понимать, что это средства защиты. На войне солдаты гибнут в бронежилетах, так и врач: где-то один маленький сантиметр кожи остался – и можно заразиться.
— Анна, а вы как считаете, почему такая статистика по заболеваемости именно среди медработников?
Рыбарчук: Медперсонал – это тоже живые люди, они тоже живут в социуме, они тоже имеют какие-то контакты с людьми. Хотя мы тоже постоянно, даже дома, в магазине, на улице, как и все, работаем и ходим в масках. Но есть вопрос вирусной нагрузки. Когда медработник работает определенное количество часов в красной зоне непосредственно в костюме, в очках, в респираторе, [лицевом] щитке, как бы там ни было, есть возможность того, как сказал мэр – человек, знающий о том, что действительно [достаточно] сантиметра кожи. Или тяжелая интубация – у тебя запотели очки, ты как-то их поправляешь, потому что жизнь пациента всегда в приоритете. Для того чтобы совершить перевод пациента на ИВЛ-аппарат, тебе надо видеть, куда и как ты интубируешь дыхательные пути. А для этого надо что-то видеть. Если что-то тебе мешает, ты все равно в приоритете будешь ставить пациента. Где-то поправил очки – вот уже слизистая глаза, вот уже имеешь попадание вируса. Тем более нахождение в красной зоне где-то четыре, пять, шесть часов, а если нет персонала, то у нас врачи и по восемь часов были в красной зоне, когда у нас была полная реанимация – 12, а то и 13 больных.
Конечно же, часть инфицируется непосредственно от тех пациентов, которые неподтвержденные. Если в других соматических отделениях лежат пациенты, которые неподтвержденные, – да, ко всем ковидным идет особое отношение, но тем не менее там возможность заразиться, конечно же, присутствует. Непосредственно в работе, работая по восемь часов, конечно, вирусная нагрузка очень большая, и от этого растет возможность и уровень заболеваемости среди медперсонала: врачей, медсестер и санитаров.
— Анна, вы понимаете, где вы заболели?
Рыбарчук: Я связываю это с рабочим моментом. Вначале мы работали вахтовым методом. Он себя оправдывал, потому что действительно было очень много больных. Мы работали вахтой и после вахты сразу же сдавали ПЦР для того, чтобы понять, инфицированы или нет. Фактически я не выходила из больницы, сдала – результат получился позитивный. Я не могу ничего утверждать, но факт остается фактом. После пяти суток работы сдала ПЦР, и пришел результат. Благо бог меня любит, и я пережила это все дома спокойно в легкой форме. И сегодня вторые сутки, как я вернулась на работу.
— Алексей, как вообще ситуация в городе – идет на улучшение?
Каспрук: По заболеваемости и по количеству зафиксированных случаев за последние несколько дней, слава богу, мы начинаем чуть-чуть падать. Но у нас 11 числа началось ослабление карантина, [в том числе] и на государственном уровне. Люди "самораскарантинились", они не смогли уже сидеть дома, они вышли. Часть ходит без масок, часть бережет себя. Увидим динамику и результат этого всего через неделю-две, я думаю. Надеюсь, новости будут позитивные.
