На 29 марта анонсирован новый раунд переговоров между украинской и российской делегацией. Он пройдет в Турции по приглашению президента страны Реджепа Тайипа Эрдогана. Личных переговоров президентов Зеленского и Путина пока не будет.
Эксперт по международной политике аналитического центра "Украинский институт будущего" Илья Куса в эфире Настоящего Времени рассказал о том, чего ждать от нового раунда переговоров между странами, насколько важно место этих переговоров и о том, насколько эффективна поддержка Запада Украине.
— Ждать ли нам чего-то от этого раунда переговоров?
— У меня лично нет больших ожиданий. Надо будет посмотреть, какие будут заявления по итогам. В принципе, ключевое, что будет важно, – это подтвердится ли информация, которую президент Турции чуть ранее озвучивал, о том, что якобы между Украиной и Россией согласованы четыре из шести ключевых вопроса. В принципе, по тональности заявлений после этих переговоров, по заявлениям участников, можно будет сказать, действительно ли это было так или все-таки речь идет о консультациях, о согласованиях конкретных пунктов. Эта перспектива еще далека.
— Вы могли бы объяснить, имеет ли вообще значение то, как проходили переговоры, – в Беларуси, в видеоформате, в Стамбуле – или это просто детали, которые определяют исключительно место, и на ход переговоров никак не влияют?
— Насколько я вижу сейчас ситуацию вокруг Украины, посредников, которые активно пытаются организовать переговоры России и Украины, сейчас два – это Израиль и Турция. Это самые активные посредники. Есть попытки еще у Франции, но, судя по заявлениям Эммануэля Макрона, ни о чем существенном с Путиным во время его телефонных марафонов не договорились.
Понятное дело, что успех переговоров не зависит от места, атмосферы этого места или еще чего-то. Ключевое – это то, о чем будут договариваться стороны, на какие компромиссы они будут или не будут готовы идти. Посредник играет роль только в плане организации этих переговоров. И здесь Турция – один из естественных посредников, потому что у них действительно тесные отношения как с Украиной, так и с Россией и хорошие персональные отношения на личностном уровне между Эрдоганом и Зеленским и между Эрдоганом и Путиным.
— Я читал ваш пост, посвященный позиции США, по мотивам визита Джо Байдена в Европу. Мне показалось, что вы довольно критично высказываетесь в адрес Соединенных Штатов и американского президента. Как бы вы подвели итог поездки Байдена в Европу?
— Я критиковал разве что его речь, может быть. Я ее назвал "пустой", это правда. Мне показалось, что речь Байдена в Варшаве была очень слабой. По смыслу она была не очень актуальной для ситуации в Украине. А в остальном я просто изобразил то, как мне видится позиция Штатов. Может быть, это достаточно цинично звучит. Но она действительно сводится к нескольким моментам. Во-первых, Соединенные Штаты в результате войны получили возможность участвовать в переделе нефтегазового рынка, а это не просто какой-то ситуативный интерес, который у них возник внезапно вчера или когда Путин напал на Украину. Это планомерная энергетическая политика, которую они проводят уже много лет. И у них даже есть план – до 2024 года стать крупнейшим экспортером сжиженного газа. Поэтому, конечно, война в Украине создала такие условия, при которых они могут увеличить экспорт своего СПГ в Европу, что они уже и сделали. [США увеличивают поставки СПГ на европейский рынок на 15 млрд кубов].
Второе: позиция Штатов определяется, конечно, тем, что делать с Россией в ближайшее время. Я не вижу здесь пока что у них какой-то целостной долгосрочной стратегии. Я вижу, что долгосрочно они хотят, чтобы Россия ослабла. Чтобы этот процесс был длинным, чтобы он растянулся на какое-то время. Чем дольше Россия будет участвовать в войне в Украине, находиться под санкциями, терять деньги, например, в результате уменьшения их роли на нефтегазовых рынках, тем, с точки зрения долгосрочных интересов Штатов, Россия будет постепенно выпадать из числа геополитических соперников.
Понятно, что здесь существует этот момент, который я подсветил, что если Соединенным Штатам это может быть нормально, то, конечно, Украине бесконечная война невыгодна. Никто же не хочет, чтобы это продолжалось десятки лет. Поэтому, конечно, мне кажется, здесь позиции интересов Украины и США могут не совпадать. Вот и все. Я считаю, что не должно быть никаких иллюзий относительно того, какую позицию занимают разные стороны, в том числе Соединенные Штаты. Все, что они сейчас делают, – это часть той политики, которая была заложена еще при Трампе.
— Как бы вы при этом оценили помощь Запада, НАТО, Евросоюза Украине? Насколько она искренняя, насколько она помогает?
— Она помогает, она очень серьезная. Здесь нет никаких сомнений. Та реакция, которую продемонстрировали страны НАТО, страны Европейского союза и Штаты, она, безусловно, [очень важна]. Они помогают оружейными поставками. Сейчас Штаты договорились с Украиной о поставке дизельного топлива. Россияне же бьют в последнее время по нефтебазам. Во Львове был пуск, ночью по Луцку ударили. Это все они пытаются бить по стратегическим резервам. И конечно, сейчас очень важны поставки того же топлива. Они помогают гуманитаркой, они помогают финансово.
В принципе, помощь достаточно комплексная. Ключевая проблема, и ее озвучивают на протяжении последних двух недель постоянно представители Украины, – это то, что, например, в вопросах оружейных поставок, к сожалению, все ограничивается поставками вооружения, которое позволяет обороняться, но не позволяет переломить ситуацию в свою пользу. Это касается систем ПВО и, например, самолетов, которые нам обещали [две недели назад], но дело до этого так и не дошло, в том числе из-за позиции Соединенных Штатов.
Помощь действительно беспрецедентная, она достаточно серьезная, она помогает Украине в том числе успешно противостоять российской агрессии. Другой вопрос, что когда начинаешь анализировать средние долгосрочные планы и интересы, здесь могут быть расхождения между Украиной и отдельными западными партнерами. Но, опять же, я здесь ничего такого не вижу. Это международная политика. Эти вещи проявляются особенно во время вооруженных конфликтов.
