48-летний Андрей Кобышев пропал в середине марта 2017 года. 12 марта он позвонил своему родственнику Петру Кравченко, чтобы попросить телефон знакомого фельдшера – у него болели ноги. Петр номер отправил, но с Андреем больше поговорить не удалось: оба его телефона были выключены.
Почти всю жизнь Андрей безвыездно жил в родном селе Гончаровка Волгоградской области, работал ветеринарным техником на местной ферме. Две его сестры вышли замуж и уехали, брат умер, а Сергей семьи так и не завел: говорят, была какая-то девушка в юности, но не дождалась его из армии. Андрей на вопросы о женитьбе отшучивался, жил с мамой, занимался большим деревенским хозяйством.
Как рассказал Радио Свобода племянник Кобышева Сергей Титов, в 2014-м он решил заочно выучиться на ветеринарного врача, но непонятно, то ли получил диплом, то ли нет. С конца 2015-го стал ездить на заработки в Москву, говорил, что работал охранником. На самом деле как минимум с ноября 2016 года он начал работать массажистом в Грозном – сначала при бассейне, а потом при двух серных банях, в одной из которых и жил – прямо в массажном кабинете. Один из грозненских пациентов Кобышева сказал в интервью, что массаж тот делал "от души".
О Чечне Андрей рассказал только племяннику: "Работал он там сначала при каком-то спортивном клубе единоборств. Там они же все ломаются, вывихиваются, и вот он там стол приобрел массажный, – рассказал Сергей. – Он меня предупреждал, что "ты никому не говори, что я там работаю", я говорю: "Ну ты нашел, где работать. Что с тобой случись, никто тебя не найдет". – "Да вот, – [отвечает], – ты нагоняешь". Впрочем, по словам Сергея, Чечня Кобышеву надоела, он просил его найти ему работу в Саратове, где живет Сергей, собирался только забрать из Грозного вещи.
Невидимый пассажир
21 марта 2017 года матери Кобышева позвонил незнакомый молодой человек – он нашел мобильный телефон Андрея на багажной полке поезда Грозный – Москва. Самого Андрея в вагоне не было, родные написали заявление в полицию.
Из материалов следует, что чеченские следователи затягивали расследование. Дело по ст. 105 УК РФ (убийство) возбудили только 31 октября, побеседовали с коллегами Кобышева, но вот бланк учёта пассажиров из вагона, где нашли телефон Андрея, запросили больше чем через год – в мае 2018-го. Чеченский филиал РЖД ответил, что данная информация хранится только 9 месяцев. Проводница Кобышева вспомнить не смогла, садился ли Кобышев на этот поезд или кто-то другой подкинул его предварительно заряженный телефон, неизвестно. Поскольку пропал Кобышев на территории Чеченской республики, его поисками занялось сначала чеченское МВД, а потом чеченский Следственный комитет. Исходя из материалов дела, последний раз коллеги видели Андрея около 11 утра 13 марта: он в спешке пришел в одну из бань, где работал, взял что-то из своей сумки и ушел. "Он был чем-то озадачен", – рассказали СК его коллеги, добавив, что и предыдущую ночь он в бане не ночевал. На следующий день Андрей не вышел на работу, дозвониться до него не смогли, другая коллега написала ему сообщение в вотсапе, он ответил, что уехал к другу в Хасавюрт, забыв предупредить. Больше никто из знакомых с ним не общался.
По словам родственника Кобышева, в середине августа 2017-го родным позвонили из чеченского МВД: "Спрашивают, ну что, Андрей вернулся? – вспоминает Петр Кравченко. – Он у вас уже, что вы нас мучаете?" Оказалось, что еще 18 июня кто-то купил билет на имя Кобышева на станции Сальск в Ростовской области, в 500 км от Грозного и 250 от Гончаровки. Билет был куплен по паспорту в кассе, а через 25 минут после отправления поезда его сдали – в той же кассе, при этом кассир почему-то не вызвала полицию, хотя Кобышев должен был находиться в розыске.
После звонка из МВД родные Андрея тут же поехали в Сальск, но выяснить ничего не смогли. По словам Петра Кравченко, они несколько раз просили следователя запросить записи с камер наружного наблюдения с сальского вокзала, камеры запросили, но только в декабре, тогда же допросили кассира (ничего не помнит) и начальника вокзала, которая пояснила, что записи с камер хранятся всего тридцать дней.
7 июня 2018 года расследование приостановили.
"Он у вас не мужик"
В январе 2019 года Максим Лапунов, единственный из пострадавших от кампании против геев в Чечне, кто согласился раскрыть свое имя и написать заявление в полицию, увидел объявление о пропаже Кобышева и понял, что тот сидел с ним в одном грозненском подвале – Управления уголовного розыска по Чеченской Республике. По словам пострадавших, массовые задержания и пытки геев в Чечне начались в декабре 2016 года, однако известно об этом стало лишь в апреле 2017-го, как раз через две недели после пропажи Кобышева.
Сам Лапунов утверждает, что его с 15 по 28 марта незаконно удерживали в подвале Уголовного розыска из-за его гомосексуальной ориентации, пытали, требуя выдать контакты знакомых геев-чеченцев. Как рассказал Лапунов "Новой газете", вместе с ним в подвале УУР по ЧР были десятки задержанных, часть из них – потому что подозревались в гомосексуальности. Как отмечает "Новая", законно там никто находиться не мог, в здании Уголовного розыска официально нет помещений для лишения свободы.
– Тебя тоже задержали, потому что ты гей?– Угу
С Радио Свобода на эту тему Лапунов говорить отказался, в объяснениях, данных юристу "Комитета против пыток" Владимиру Смирнову в феврале, он утверждал, что на 100% уверен: одним из задержанных был Андрей Кобышев, он даже одет был в тот же темно-синий свитер, как на объявлении о пропаже. Лапунов рассказывал об Андрее еще в своих первых показаниях, только фамилию перепутал. По его словам, в один из дней они с Кобышевым мыли пол в подвале и смогли пообщаться. Кобышев рассказал Лапунову, что работал массажистом, родом из Волгограда, задержали его в те же дни и тоже сильно били: Лапунов заметил синяки на шее, спине и пояснице. "Кроме того, я спросил у Кобышева: "Тебя тоже задержали, потому что ты гей?" – Он сказал: "Угу". Лапунов утверждает, что слышал, как Кобышев убеждал сотрудников, что у него в Волгограде остались жена и дети, но, скорее всего, делал это, чтобы оправдаться.
Чеченские органы отчего-то не спешили интересоваться, что происходило с телефоном пропавшего: данные о его местоположении и телефонных соединениях запросили только в ноябре 2017 года, получили – и забыли о них: 22 января, после того как дело было приостановлено и вновь возбуждено, заместитель руководителя СО Ленинского района Грозного М.Абдулаев вдруг написал распоряжение с требованием незамедлительно истребовать детализацию звонков по телефону Кобышева. Выписка уже была в СК, на следующий день ее приобщили к делу, и она – еще одно доказательство того, что Кобышев, или как минимум его телефон, долгое время находился рядом с местом, где, как утверждает Лапунов, их вместе содержали.
По словам Лапунова, Кобышев почти ничего не пил и не ел, еду из его камеры часто выносили нетронутой, а потом переселили в камеру рядом с туалетом. Он говорит, что последний раз видел Кобышева 27 марта в ночь перед собственным освобождением: Кобышев шел в туалет, за время содержания он сильно похудел. Любопытно, что телефон Кобышева уехал в Москву еще 21 марта.
Выписка начинается 8 марта, когда Кобышев звонил своим родственницам и коллегам и поздравлял всех с Международным женским днем, его телефон постоянно светился в разных местах Грозного, в том числе рядом с местами его работы. Но уже с 14 марта, когда, по словам коллеги, он не вышел на субботник, его телефон в течение 15 часов подряд регистрировался на базовой станции на Гвардейской улице в Грозном – в 250 м от УУР по Чечне.
С телефона выходили в интернет, но никуда не звонили и не отправляли СМС, только 15 марта с телефона Кобышева позвонили на мобильный номер в Чеченской Республике, через пару часов кто-то перезвонил с этого номера Кобышеву. Радио Свобода пробило этот номер в интернете и нашло объявление о продаже автомобиля, владелец – мужчина. Большего выяснить не удалось, телефон не отвечает. По рассказам Лапунова и других предполагаемых жертв чеченских силовых структур, многих из них заставляли звонить знакомым геям и выманивать их на встречу.
С вечера 16 марта телефон Кобышева был выключен в течение пяти дней, а затем вдруг соединился с базовой станцией рядом с Республиканским лечебно-диагностическим центром на ул. Мамсурова (ГАУ "РЛДРО"). Местные органы здравоохранения на запросы чеченского СК ответили, что пациент с такими данными в грозненские больницы не попадал, впрочем, конкретно в ГАУ "РЛДРО" следователи не писали. Как только телефон включился рядом с больницей, на него обрушился поток СМС-сообщений от родственников и знакомых, но ни на одно из них Андрей не ответил. После этого телефон пропутешествовал от Грозного до Воронежа вместе с нашедшим его молодым человеком, а потом оказался в Волгоградской области у родных. По их словам, на телефоне были видео порнографического содержания: "Гадня всякая", они передали его следствию. По словам Петра Кравченко, следователь прокомментировал дело коротко: "Он у вас не мужик".
"Российское следствие на тормозах"
Юрист "Комитета против пыток" Владимир Смирнов сообщил Радио Свобода, что 1 марта этого года он лично вручил показания Лапунова о Кобышеве уполномоченному по правам человека в России Татьяне Москальковой. 18 марта офис омбудсмена сообщил, что они были переданы заместителю председателя СК Игорю Краснову.
По словам Смирнова, Москалькова сказала, что не видит причины объединять дела Кобышева и Лапунова в одно дело. По заявлению Лапунова тем временем дело так и не было возбуждено, а чеченские власти с самого начала отрицали и само существование гомосексуалов в республике. По словам Владимира Смирнова, следователи даже не смогли получить список сотрудников, работавших в УУР по ЧР в те дни, когда, по словам Лапунова, он содержался в подвале здания. Не запросило следствие и данных о местонахождении телефона Лапунова, которые, возможно, показали бы, что он был рядом с Кобышевым в одно и то же время.
"Дело Кобышева – это дело об убийстве. Реальное, возбужденное дело об убийстве, – сказал Смирнов. – И вот, мы указываем на свидетеля, Максима, который говорит, что видел Андрея в последние дни. Но российское следствие не делает по этому поводу просто ничего. Не только "спускает на тормозах" дело самого Максима Лапунова, но и по делу об убийстве Кобышева отказывается что-либо в этой связи предпринять".
После встречи Смирнова и Москальковой на страницах нескольких региональных следственных комитетов появились сообщения о розыске Кобышева. Возможно, следствие по его исчезновению все же было возобновлено.
Радио Свобода направило запросы в Следственный комитет и в МВД по Чечне, а также Татьяне Москальковой с просьбой подтвердить данную информацию и сообщить, рассматривается ли в качестве новой версии похищение Кобышева сотрудниками чеченских правоохранительных органов. Чеченский СК в ответ предложил обратиться в центральный аппарат СК, ответы МВД и омбудсмена в течение положенных по закону семи дней не пришли.
