Какие ошибки власти России уже сделали в России в борьбе с коронавирусом? Бывший главврач больницы Боткина в Петербурге Алексей Яковлев в разговоре с Настоящим Временем поставил под сомнение эффективность тестов, которые используются в России и говорит, что бюджетные средства было бы правильнее направить не на "театрализованнные" карантинные мероприятия, а на лечение уже заболевших пациентов и оснащение больниц кислородом и аппаратами искусственного дыхания.
В феврале Яковлев, который возглавлял больницу Боткина почти 25 лет, был уволен — после того как из его медучреждения сбежали несколько пациентов, которые находились в карантине из-за коронавируса.
— Насколько вообще эффективны карантинные меры при коронавирусных инфекциях? Они могут остановить вирус?
— Учитывая возможность воздушно-капельного заражения при коронавирусе, никакие, даже жесткие карантинные меры не могут предотвратить завоз возбудителя. Карантинные меры необходимы только для того, чтобы уменьшить количество заболевших. Но с другой стороны, мы должны понимать, что хотя большинство заболевших все-таки коронавирус переносят сравнительно легко, есть четкие группы риска, которые подвержены тяжелому течению заболевания.
Я могу сказать, что сейчас в Петербурге уровень заболеваемости гриппом среди респираторных инфекций колеблется в районе 30%. На втором месте – риновирусные инфекции и классическая коронавирусная инфекция. Она тоже присутствует среди тех, кто поступает в стационар.
— Тогда вопрос такой: насколько отработана в России система помощи тем больным коронавирусом, которые поступают в больницы?
— Если говорить именно об оказании помощи, то система отработана. Потому что тяжелый грипп H1N1 требовал такого же варианта помощи: подключения аппаратов искусственного дыхания и подключения ЭКМО (экстракорпоральной мембранной оксигенации, используется для купирования тяжелой дыхательной недостаточности – НВ). И самое главное – надо обеспечить пациентов кислородом практически с момента госпитализации.
Такие методы позволяли нам добиваться очень низкой летальности с момента госпитализации. Нынешняя летальность, с моей точки зрения, уступает тому, что мы видели в 2009 году, а в Петербурге – еще и в 2015-2016 годах.
В период первой пандемии в Петербурге от гриппа погибли порядка 42 человек. Часть – в нашей больнице имени Боткина, часть – в других стационарах. В период эпидемического подъема 2015-2016 года за короткий срок в городе от гриппа погибли 102 человека: все эти данные есть на сайте, где мы анализировали все эпидемические подъемы с 2009 года.
— Почему о нынешнем вирусе тогда больше говорят?
— На сегодняшний день, с моей точки зрения, есть в первую очередь изменение информационного поля, связанного с этим вирусом. Нам сообщают о каждом больном практически в любой стране мира. Является ли он сопоставимой угрозой по сравнению с тем, что мы имели в период пандемии 2009 года, или по сравнению с тем, что было в период эпидемических подъемов гриппа? Наши расчеты, основанные на данных больницы имени Боткина, показывают, что в России от гриппа каждый год умирают порядка 10 тысяч пациентов. Но при этом в большинстве регионов пользуются препаратами, не предназначенными для лечения конкретно гриппа, и поэтому летальность намного выше. Поэтому во многом эпатажно преподносится то, что коронавирус – громадная медицинская проблема.
— Вернемся к карантину. То, что сейчас делают власти разных стран, и то, что делается в России, – это правильно?
— Карантинные меры, несомненно, необходимы. Но они должны быть адекватными. А когда они хаотичные, как в некоторых регионах (а Петербург я отношу именно к региону, где противоэпидемические мероприятия проводятся крайне хаотично), то говорить о каком-то их быстром эффекте нельзя.
С моей точки зрения, карантинные меры в городе были непоследовательные. То мы выставляем полицейские посты, то ночью, наоборот, снимаем забор. Или возьмите проведение концерта под дверьми общежития медуниверситета, которое было закрыто на карантин: я считаю это безумием, тем более когда студенты собрались на балконах. Это никакого отношения не имеет к карантинным мероприятиям.
Очень запоздалая реакция была на развертывание обсервационного пансионата (где под наблюдением врачей находятся люди без симптомов болезни, но вернувшиеся из регионов, где коронавирус есть – НВ).
Я просил об этом еще 5 или 6 февраля. Сегодня 11 марта, а они только начинают обсуждать возможность реализации такого проекта. С моей точки зрения, это несвоевременное решение.
Часто, наоборот, принимаются необоснованно избыточные решения: здоровых людей привозили в больницу вместо того, чтобы оставлять их на дому.
С точки зрения эпидемиологии, абсурдными, наверное, являются судебные процессы, связанные с заболевшими, которые сбежали из карантина. Например, то, что человек без маски, без защитного костюма находился в суде длительное время, а после этого его врачи должны были осматривать в противочумном костюме. Вы понимаете, что это парадокс и к эпидемиологии не имеет никакого отношения? Воспитательный эффект такие меры имеют, да, и все было рассчитано на то, чтобы убедить граждан соблюдать карантинные меры.
Сбежавшая из больницы женщина, с моей точки зрения, также является жертвой неправильных действий, которые предпринимались в городе для борьбы с коронавирусом.
— Верите ли вы в те цифры, которые называются по больным в России? Насколько в России вообще эффективно выявляют коронавирус? Есть ли для этого тест-системы, хватает ли их?
— У меня есть несколько вопросов про чувствительность и специфичность тест-систем, которые применяются в России для выявления вируса. Без публичной огласки их данных невозможно сказать, насколько эти тест-системы вообще эффективны и насколько они хорошо выявляют вирус.
Я лично не берусь говорить о качестве этих тест-систем. Но то, что анализы, которые изначально планировалось сделать в региональном центре, потом были остановлены на местах, а все пробы отправлялись в Новосибирск, говорит о том, что у изобретателей сохранялись серьезные вопросы по поводу работоспособности их систем. Соответственно, пока мы не узнаем, что это за тест-системы и с какими они параметрами, говорить об эффективности такого обследования очень сложно.
— Как вообще власти принимают решения о карантине и чем они должны руководствоваться?
— Надо соразмерять противоэпидемические мероприятия с экономическими затратами на них. С моей точки зрения, бессмысленно бегать с тепловизорами в метро. Да, надо обследовать всех больных с пневмонией. Да, надо обследовать тех, кто прилетает из регионов, где сейчас ситуация неблагоприятная. Но на самом деле чем больше людей вы будете обследовать, тем больше вы будете выявлять этих возбудителей.
Так что ключевой вопрос именно в адекватности затрат. Может быть, лучше деньги потратить на лечение, на обеспечение больниц и пациентов кислородом или аппаратами ЭКМО? Мы знаем, что правильная тактика обеспечивания пациентов кислородом снижает возможность летального исхода в 4 (!) раза – мы такие данные в свое время получили, исследуя случаи свиного гриппа.
Да, процедуры ЭКМО – это уникальные процедуры. Они могут быть высокоэффективны. Но стоимость таких процедур крайне высока из-за дорогих приборов и расходных материалов, а процедура доступна единицам: в городе всего лишь семь таких аппаратов. Скольким пациентам с их помощью можно облегчить состояние?
Также для нас сейчас очень важна наработка лекарств, которые бы эффективно справлялись с болезнью. Я вспоминаю, как в 2009 году мы сидели в реанимации и практически не знали, что делать, пока не решили через зонд давать пациентам с тяжелым гриппом H1N1 на искусственном дыхании препарат Тамифлю. И с радостью узнали, что на следующий же день такую схему лечения утвердила официально Всемирная организация здравоохранения. Но тогда был препарат, который доказал свою эффективность для лечения гриппа. А сейчас у нас нет одного четкого инструмента этиотропной терапии коронавируса. Отсутствие такого препарата, естественно, осложняет ведение таких пациентов.
Много есть сложных вопросов, которые должны решаться в комплексе. Должны учитываться не только истерические действия, а отработанные алгоритмы, которые хорошо известны всем эпидемиологам. И тем более нельзя декларировать одно, а по телефону требовать другого. С моей точки зрения, есть много моментов, которые говорят о растерянности властей перед лицом коронавируса, а этого быть не должно.
— Как подготовка ко вспышке коронавируса могла бы выглядеть в идеале?
— Все решения принимаются еще до появления первого пациента. Могу сказать, что 19 января, когда мы узнали, что вирус передается от человека к человеку, мы сразу же привели в готовность свои камеры для транспортировки больных, зарядили аккумуляторы, проверили фильтры, докупили маски и специальные халаты. Это все было сделано еще до поступления первого пациента.
Когда поступают пациенты с подозрением, несомненно, необходимо усилить охрану медицинского объекта – чтобы исключить случайные посещения. Обсервация – она должна готовиться достаточно быстро, потому что люди без клинических признаков болезни, те, которые приезжают, к примеру, в общежития, должны сразу же помещаться в обсервацию.
Следующий этап – экономический. Заметьте, что во время прошлых вспышек мы очень быстро делали анализы на всю классическую респираторную группу. Это занимает буквально 15 минут (экспресс-анализ на грипп). Последующий анализ – полтора часа, а вся респираторная группа – 4 часа, это то, что делали лично мы. То есть практически в течение 6-8 часов после того, как мы перевели лабораторию на круглосуточную работу, мы получали ответ на вопрос, чем болеет человек: либо грипп, либо какая-либо инфекция.
Если бы мы так же быстро получали ответ на вопрос, есть у человека коронавирус или нет, то в течение нескольких дней решалась бы проблема нахождения человека в стационаре. И не тратились бы лишние средства на его содержание там. И одновременно обеспечивалась бы безопасность.
Но у нас, когда мы не уверены в том, что делаем, мы стараемся запереть человека на 14 дней одного в двухместный бокс! А многих других пациентов, которые в это же время нуждаются в помощи, лишаем такой возможности. С моей точки зрения, это абсолютно неправильно.
— То есть начинать, по вашему мнению, все равно надо с быстрой и правильной диагностики и делать упор именно на нее?
— Правильный алгоритм диагностики позволяет правильно использовать защитные средства, правильно проводить дезинфекцию и так далее.
На встрече в китайском консульстве я сказал, что по картинам, которые я видел в Ухане, я считаю, что многие меры в этом регионе были избыточными. И консул ответил, что да, многие в мире тоже считают, что это так. Потому что бессмысленно распылять по улицам аэрозоли, это не приведет к желаемому эффекту. И сегодня мы уже знаем, что расстояние между людьми, на котором можно заразиться, не такое уж и большое – около 1 метра. А вероятность контактного заражения связана в первую очередь с соблюдением личной гигиены.
Соответственно, возникает простой вопрос: насколько все принятые меры были адекватны, а насколько – театрализованны?
Когда я вижу, что здоровые люди лежат в карантине, а к ним заходят люди в полной амуниции, в противочумных костюмах – зачем это делается? Для этих случаев есть другие варианты поведения, и они изложены в санитарных правилах. Но кто-то впопыхах, не разобравшись, вдруг начинает изменять санитарные правила, которые давно отработаны, годами, в сторону ужесточения и усложнения работы. И никто не задумывается об экономической составляющей таких методов. А ведь ресурсы, выделенные на здравоохранение, в любой стране ограничены.
Вы видите сейчас: то Китай просил гуманитарную помощь, то Италия это делает. Они не обеспечивают себя в нужном объеме всем необходимым. Соответственно, более разумный подход связан с карантинными мероприятиями. Но они должны быть системными – например, ограничения массовых мероприятий. А когда надо использовать эти методы, напрямую зависит от ситуации в регионе. Пока в Петербурге появились лишь первые завозные случаи.
