Сериал "Граница" – это международный проект, включающий шесть документальных фильмов, сделанных разными режиссерами со всей Европы. Авторы проекта решили исследовать приграничные территории и понять, как эти разделительные линии влияют на жизнь простых людей. Режиссеры, следуя по стопам людей, живущих и работающих в приграничных зонах, анализируют значение и функции границ, обнажая проблемы современной Европы.
По словам авторов, цель проекта "Граница" – создание общественной дискуссии об относительности нашей свободы и национальной идентичности, а также формирование нового критического взгляда на европейское общество и его будущее. Все части проекта по отдельности побывали на шестидесяти международных кинофестивалях и выиграли в общей сложности десять наград. На Настоящем Времени можно будет увидеть две серии проекта.
Фильм "Край света" Анны Савченко исследует судьбы семей, разделенных белорусско-литовской границей, а действие фильма "Прежде чем они встретятся" режиссера Витаутаса Пуйдокаса происходит на границе между Литвой и Калининградской областью, где исследователи-орнитологи пытаются сотрудничать вопреки бюрократическим сложностям.
Оба фильма уже доступны на сайте.
Мы поговорили с автором идеи проекта – продюсером Фредериком Николаем o работе над картинами.
– Как и когда у вас родилась идея проекта?
– Это случилось пять лет назад. Дело в том, что я из Бельгии и родился в 70-е. У нас никогда не было концепции границ, как в Восточной Европе. Конечно, они существовали, но были номинальные. Пограничник нас просто пропускал и говорил: "Проезжаете, не загораживайте движение!" Потом все стало еще проще. И теперь мои друзья живут по всей Европе, и я могу поехать куда захочу. Мы достигли в этом смысле абсолютной свободы.
Я много путешествую и однажды поехал в Нарву, в Эстонию, гулял по пляжу и увидел границу между Россией и Эстонией. Я был удивлен, потому что эта граница – это река, которая впадает в море. Как на одной стороне реки играют дети, так и на другой. Эта река не очень большая, ее запросто можно переплыть. Но возле нее стоял знак "Вы покидаете Евросоюз, Российская пограничная служба имеет право арестовать вас или даже выстрелить в вас за нарушение границы".
Меня очень впечатлила эта история. Потому что я вырос в атмосфере свободы передвижения, у меня есть эта привилегия, которой у многих людей в этом мире нет. И я начал задавать себе вопросы: "Почему вообще люди создают границы? Что они этим хотят сказать? Как себя обозначить?" Еще меня интересовало, почему люди вновь решили "защищать" свои ценности и традиции возведением границ. Так я стал изучать концепцию границы, стал искать людей, которые сталкиваются с ней ежедневно. Мы с моей командой нашли множество разных границ: новых, старых, заброшенных, невидимых. Мы собрали большое количество тем и решили остановиться на шести историях.
– Как вы выбирали границы и авторов?
– Так как Бельгия – очень маленькая страна, я все время участвовал в международных проектах, коллаборациях. Я не верю, что продюсер может делать кино, находясь на башне из слоновой кости в Брюсселе, ему нужно выходить "в поле". Идея была не в том, чтобы сделать постколониальное кино, в котором западный режиссер едет, снимает, потом возвращается домой и монтирует. Мы хотели работать с людьми, которые знают эту культуру изнутри, знают язык, обычаи.
Я начал работать с несколькими авторами, которые участвовали в программе DocNomads (это магистерская программа для документалистов, организованная тремя университетами (Брюссель, Лиссабон и Будапешт), в которой участвуют студенты со всего мира). Три режиссера нашего проекта как раз из этой программы. А с остальными я уже познакомился на месте, во время поиска.
– Знали ли режиссеры друг друга? Это была коллективная работа или режиссеры занимались индивидуально своим конкретным проектом?
– Мы хотели создать арт-документалистику, не телевизионный продукт, без закадрового голоса, ведущего. Поэтому каждому режиссеру давалась свобода. Я настаивал, чтобы они делали фильм так, как они хотят. У нас были какие-то общие указания: не записывать прямые интервью, не использовать архивы. Потому что мы понимаем, что история – это не точная наука, это всегда персональная интерпретация. И еще важным критерием для всех было показать обе стороны границы. В конце мы объединили все истории общим композитором, стилистикой, графикой. Но нашей идеей было сделать картины, которые могли бы быть автономными, участвовать в фестивалях и быть показаны на телевидении по отдельности.
В итоге так и получилось. Фильмы успешно проехали по фестивалям автономно и теперь выходят на различных телеканалах. Все они делались примерно в одно и то же время, некоторые с разницей в 6 месяцев. COVID-19 усложнил работу, мы попали в удачное время – снимать фильм про границы в то время, когда их все закрыли.
– Мы будем показывать две картины, "Край света" и "Прежде чем они встретятся". В обоих фильмах есть одна общая граница – литовская. Как проходила работа над ними? Режиссеры как-то обсуждали проекты между собой, чтобы не повторяться?
– Несмотря на общность этой границы, в этих фильмах нет ничего общего. Они сделаны абсолютно разными авторами. Для меня эти две истории очень важны. "Край света" рассказывает о двух абсолютно разных концепциях свободы, о той, которая есть в Европе, и о той, что в Беларуси. Люди, чьей жизни коснулась эта граница, очень подавлены. До ее сооружения они жили лучше.
А в калининградской истории мы вообще видим пролог сегодняшней ситуации в Украине. И спустя время, сейчас наблюдая за конфликтом с Россией, я вижу, почему у меня возникла потребность создать этот проект тогда. Я очень расстроен, что такой вид идиотизма возможен в двадцать первом веке. Убийство детей, оправдание их убийства ложью и вера в эту ложь такого огромного количества людей – это вызывает злость. Мы специально в проекте про Калининград не касались истории, войны, мы вошли с другой стороны, со стороны природы, орнитологической станции.
– Интересно, что обе картины в контексте происходящей войны обрели новый смысл. Например, в калининградской истории вопрос коллаборации орнитологов уходит на дальний план, а на первый выходит подзорная труба, из которой обычные литовцы видят российские военные корабли. Они весело иронизируют по этому поводу, но сейчас мы понимаем, что в этом нет ничего смешного.
– Да, конечно, сейчас в этом нет ничего смешного. Но важно понимать, что у нас до сих пор очень стереотипное представление о том, как выглядят другие. Многие до сих пор думают, что все русские гомофобы, поддерживающие Путина. Это все из-за отсутствия информации и критического мышления. Когда вы смотрите фильм, он не должен вам понравиться, вы не должны с ним соглашаться, он должен в вас пробуждать это критическое мышление.
Весь наш проект направлен на то, чтобы показать, как все сложно, многослойно. В начале нашего фильма мы видим, как литовский ученый не доверяет русскому, он думает, что тот хочет установить какое-то шпионское оборудование. Но потом он все-таки начинает ему доверять – и мы, зрители, тоже. Нельзя судить людей по национальности. И об этом весь наш проект.
– Была ли у вас идея поработать с российскими режиссерами?
– Я как продюсер считаю, что надо внимательно относиться к режиссерам, с которыми ты работаешь, чтобы они не подвергались никакому риску. Анна Савченко, режиссер фильма "Край света", из Беларуси, но она живет в Брюсселе. Я не мог себе представить, как можно сделать фильм для такого проекта, находясь на опасной территории. А в России уже давно опасно снимать кино, которое ты хочешь.
