25 августа в Минске прошла демонстрация учителей. Педагоги вышли на улицу в знак протеста против заявления президента Александра Лукашенко, который накануне предложил увольняться из школ учителям, которые не разделяют государственную идеологию. О том, как белорусские учителя относились к государственной идеологии до выборов 9 августа и что будет, если все несогласные с ней уволятся, Настоящему Времени рассказала писательница и педагог Анна Северинец.
— Расскажите, насколько большим уроном, на ваш взгляд, будет возможное претворение в жизнь плана Александра Лукашенко учить детей только в соответствии с современной политической идеологией? Насколько это реально, как много среди белорусских преподавателей людей, которые с этим категорически не будут согласны?
— Ровно столько же, сколько и во всем остальном обществе, – 97%. Какие-то люди внутренне готовы на определенный компромисс, какие-то люди вообще не готовы ни на какие компромиссы, но в целом я знаю очень небольшое количество педагогов, которые соответствуют этим современным критериям, объявленным нашим бывшим президентом.
— Как вообще педагоги, сотрудники бюджетных организаций жили до этих выборов в Беларуси? Я хорошо знаю, как устроена эта сфера в России. Педагоги боятся об этом говорить, но они чувствуют в какие-то важные моменты для власти на себе очень большое давление. В Беларуси похожая ситуация?
— Безусловно, похожая. Мне тяжело оценивать российских коллег. Я вхожу в учительские профессиональные группы, в том числе и российские, у меня очень много связей с российскими учителями. По-моему, у них все-таки посвободнее в смысле креатива, в смысле возможностей, которые дают школе, – в России можно использовать разные учебники, например. В реальности учительской профессиональной свободы там значительно больше.
Зато [у нас] – наше фирменное белорусское терпение. Я не могу сказать, что до сих пор учителя у нас находились в состоянии амебы, в депрессии. Мы старались учить детей, старались пропускать мимо ушей какие-то определенные идеологические установки – те, кого они не устраивали. Приспосабливались каким-то образом. Не знаю, насколько на сегодня этот ресурс приспособления вообще остался.
— В последние дни оказывается давление на сотрудников различных предприятий, рабочих. А в случае с педагогами и учителями Александр Лукашенко говорит сам: "Если вы не разделяете мою идеологию – не надо выходить на работу". А если все эти люди, которые сегодня вышли на акцию в Минске, на следующей неделе не пойдут на свою работу в школу, то что произойдет? Беларусь просто останется без образования?
— Да, это совершенно так, потому что учить некому. Учителей катастрофически не хватает. Даже в моем небольшом городке на мои часы не нашлось никого, кто может меня заменить. Сегодня мне позвонили – эти часы будут просто перераспределяться между оставшимися филологами, а они и так загружены. Для них это совершенно нежелательная нагрузка. Не нашлось человека, [которого можно было бы] взять на мое место даже в маленьком городке.
— Очень жалко, что в результате всех этих предложений реформ пострадают дети.
— Естественно. Дети пострадают от всего, но дело в том, что никого в нашем теперешнем Министерстве образования не интересуют дети в принципе. Они и раньше их не интересовали, а теперь они их не интересуют вообще. Все клонится к тому, что кого-то интересуют только послушные люди, согласные стоять в стойле и жевать сено. Непослушными людьми никто не собирается заниматься. Желательно, чтобы они все исчезли куда-нибудь и не мешали власти владеть.
