В Беларуси пятые сутки продолжаются массовые акции протеста против результатов президентских выборов. Более шести тысяч человек по итогам этих дней оказались задержаны. Задержания проходят в жесткой форме: сотрудники ОМОНа избивают людей резиновыми дубинками, в людей стреляют резиновыми пулями, иногда – боевыми патронами.
Психолог Александр Колмановский рассказал в эфире Настоящего Времени, почему милиция и ОМОН применяют чрезмерную силу к мирным протестующим, откуда берется эта агрессия и куда она денется потом.
– Мы все эти дни пытаемся понять, чем можно объяснить такую агрессию и такое жестокое поведение людей в форме?
– Знаете, для того чтобы делать то, что они должны и вынуждены делать, они сами себя накручивают, их накручивают. У них в голове есть размытый, но очень выразительный образ врага. Они все [для них] враги, так или иначе подкупленные Западом или с какими-то собственными амбициями, которые надо задавить.
– Это то, что рассказывают. А именно физическое насилие – происходят ли какие-то тренировки? Можно же просто задержать человека, но он лежит на полу уже, но его все равно продолжают бить несколько человек.
– Это такое состояние истерии, до которой они себя доводят. Без этой истерии невозможно делать то, что они делают. Это не следствие каких-то тренингов, где у них вырабатывают такую жестокость и агрессию. Они, естественно, занимаются какой-то физической подготовкой, но на этих кошмарных кадрах, которые вы показываете, сказывается не их физическая подготовка, а такая истерическая агрессивность.
– А куда она денется потом, когда все закончится?
– Она, к сожалению, никуда не денется. Она будет искать другие выходы. Когда не будет таких выплесков, эта агрессия будет находить себе выход в их частных отношениях, в их семьях, в их [социальном] взаимодействии.
– Как потом в одном обществе будут жить агрессор и жертва?
– Так же, как это было испокон веков. Как они и сейчас живут. К сожалению, это такой драматичный и древний сюжет, но ничего нового в нем нет. Так и будут жить. Жертвы будут стараться заглянуть в глаза агрессору, чтобы понять: "Ну как же так? Хоть объяснись, хоть извинись". Агрессор будет равнодушно отворачиваться.
– Как в дальнейшем обычно усиливается агрессия?
– Эта агрессия является следствием общего социального напряжения. Если такого рода режим, как в Беларуси, будет цепляться за свое место – а может он цепляться только силовым образом, – то эта агрессия только будет усиливаться. Если будет искаться какой-то политический и социальный компромисс, значит, агрессия будет уменьшаться.
– А что в этом случае делать жертве в конкретный момент, когда избивают? Каким-то образом переломить ход событий, как вы сказали, заглянуть в глаза, как-то достучаться?
– К сожалению, нет. Потому что в этот момент мы имеем дело не с человеком, а с его звериным, животным началом. Звериным – не в оценочном смысле, а психологическом. Так же, как нельзя заглянуть в глаза медведю или волку и чего-то этим добиться.
– Просто подчиниться?
– Стараться не доводить ситуацию до такого состояния. Конечно, честь и хвала людям, которые выходят с протестом, и я всей душой и мыслями с ними. Но когда дело доходит до такой жестокой физической разборки – это дискредитирует власть, но не хочется делать это такой ценой.
– Мы слышали множество историй о том, что происходит с людьми уже в райотделах и изоляторах. Там тоже над ними издеваются. Это уже не прямое эмоциональное столкновение, а уже внутри и после задержания это происходит. Это чем объясняется?
– Смотрите, все силовики сейчас находятся в одном положении и в одном психологическом состоянии. Это продолжение того же самого. Им очень важно обвинить оппозиционеров, чтобы оправдать свою собственную позицию. Это происходит на улице, а потом и в КПЗ, и в пыточных камерах. Это продолжение той же самой истерической агрессии, с которой они бессмысленно и убежденно обвиняют оппозиционеров в каких-то неблаговидных мотивах.
