В белорусском Бобруйске четырех мужчин обвинили в нескольких уголовных преступлениях – в том, что они подожгли киоск, с помощью баллончика нанесли красные полосы на белой поверхности трех рекламных стендов, подожгли пропитанную бензином тряпку, чем заблокировали движение грузового поезда.
Все четверо, сообщают в Следственном комитете Беларуси, познакомились в дворовом чате и встречались в гараже одного из них, где "обсуждали сложившуюся в постэлекторальный период политическую ситуацию в стране".
Белорусские силовики заявили 12 марта, что они установили личности ряда администраторов дворовых чатов. Их действиям, а также действиям активных участников чатов будет дана правовая оценка на предмет создания или руководства экстремистскими формированиями, сообщили в пресс-служба МВД.
Политолог Павел Усов в эфире программы "Утро" рассказал, чем опасны дворовые чаты для режима Александра Лукашенко и почему они важны для протестного движения.
— Дворовые чаты – это последний оплот свободы для белорусов?
— Один из инструментов активной борьбы с режимом Лукашенко, думаю, не последний, потому что даже если власти смогут каким-то образом уничтожить активность дворовых чатов, потому что чат – это все-таки виртуальное пространство, которое координирует деятельность и активность дворовых сожительств, локальных сообществ, – то это означает просто-напросто, что люди найдут другие способы коммуникаций.
Поэтому, уничтожив дворовые чаты, власти не уничтожат дворовое сопротивление. А как раз-таки это локальное сообщество, активность которого прежде всего в дворах Минска, является одной из новых форм протеста против авторитарного режима. Отход в какой-то степени от классического противостояния, когда, скажем, массы людей собирались на улицах, на площадях и таким образом оказывали давление, то теперь эта активность локального характера, конечно же, имеет эффект оттягивающий и эффект напряжения для системы.
Поэтому как бы власти ни старались уничтожить дворовые чаты либо поставить их под контроль, коммуникация в локальных сообществах будет продолжаться. И протест, если у людей есть энергия и готовность сопротивляться, будет продолжаться. То есть коммуникации, как я уже говорил, просто приобретут другой характер: не онлайн, а офлайн через те же листовки, через те же брошюры. Люди найдут, каким образом координировать свои действия.
— Разъясните, пожалуйста, эта дворовая активность – дворовые протесты, дворовые чаты – они разве опасны для режима Лукашенко? Выходят себе люди во двор, помитинговали полчаса и вернулись домой. Чем это грозит Лукашенко и его режиму, чиновникам?
— Для властей любая активность является угрозой, а главная задача была – полностью подавить сопротивление, какую-либо активность. Это, как мы видим, не удалось. На протяжении даже практически всей зимы осуществлялись единичные или даже сегментарные акции во дворах Минска, и это напрягало систему, потому что все-таки эти акции транслируются через интернет самими участниками. И показывают, что активность, несмотря на террор и репрессии, продолжается. И понятно, что в этих условиях для власти, которая стремится показать, что она все контролирует, это идеологический и психологический удары.
Конечно, это удивительно, но ничего парадоксального в действиях властей нет, потому что авторитаризм стремится защищать все пространство. Поэтому не зря доходило до абсурда со стороны властей в той же Новой Боровой, когда людям отключали отопление, горячую воду, отключали свет, чтобы таким образом принудить эти локальные сообщества к молчанию.
Но сделать этого не удалось, наоборот, это усиливает солидарность и усиливает, опять же, градус в самой системе, потому что до тех пор, пока будет осуществляться даже на локальном уровне такая активность, будет всегда угроза того, что эта локальная периферийная активность в любой момент, если не прекратить давление, выльется в массовую активность, то есть на улицы. Поэтому именно из-за этого режим стремится удавить, задушить любыми способами и средствами именно локальную активность.
— Как вы считаете, насколько это вообще реально? Я так понимаю, дворовых чатов очень много в Беларуси. Есть ли инструментарий у силовиков, чтобы взять под контроль все дворовые чаты, которых насчитываются тысячи?
— Речь не о дворовых чатах – речь об активности прежде всего в локальных сообществах, во дворах, поэтому нужно задавать вопрос: удастся ли властям подавить эту дворовую активность, полностью ее задушить, независимо от того, будут они контролировать эти чаты или нет? Это можно сделать только в том случае, если в каждом дворе в Минске будут стоять милицейские кордоны, как это было в Новой Боровой, когда фактически этот один из самых активных районов, где проживали люди, просто окружили спецподразделения и даже не давали довозить воду из других частей Минска. То есть волонтеры, граждане сами привозили воду, и чтобы этого не допустить, чтобы создать гетто, туда были введены подразделения "тихарей".
Это можно сделать, но это поглотит такие ресурсы. Не думаю, что у какой-либо власти хватит сил и средств устроить локальные гетто – это фактически полностью парализовать жизнедеятельность Минска. Я думаю, что именно психологическое давление, приравнивание к экстремизму, аресты администраторов чатов – это будет единственное средство борьбы против дворов. Я надеюсь, что дворы будут продолжать свою борьбу.
