Вечером 25 мая во время встречи глав Армении и Азербайджана в Кремле стало известно, что они договорились о взаимном признании территориальной целостности и продвигаются к мирному урегулированию. Но президент Азербайджана Ильхам Алиев и премьер Армении Никол Пашинян накануне разошлись в оценках договоренностей, к которым пришли в Москве. Алиев позже сказал, что мирное соглашение между странами возможно, потому что Армения признала Карабах территорией Азербайджана. Пашинян же эту формулировку не использовал, хоть и сказал, что Армения и Азербайджан договорились о взаимном признании территориальной целостности. Совместного заявления лидеры Армении и Азербайджана после встречи в Москве не сделали.
Окончательно ли Азербайджан и Армения договорились о мире – рассказал Настоящему Времени заместитель директора Центра ближневосточных исследований Сергей Данилов. Он подчеркивает, что нынешние договоренности прямо связаны со слабой позицией, в которой Кремль оказался после провала в войне в Украине.
Также мы попросили Данилова прокомментировать второй тур президентских выборов в Турции и то, действительно ли у действующего президента Реджепа Эрдогана в этот раз есть все шансы проиграть. Эксперт считает, что Эрдоган победит, и объясняет почему.
"Армения отказывается от Карабаха"
– Несмотря на то, что Алиев и Пашинян используют разные формулировки, тот факт, что Пашинян говорит, что страны договорились о признании территориальной целостности друг друга, – это уже историческое событие?
– Да, безусловно. Но это не первое историческое событие. На самом деле, Пашинян давно и перед своим парламентом, и в политических кругах Армении говорил о том, что "мы должны признать, мы проиграли две войны, надо смириться с реальностью". И Пашинян очень четко сказал: "Мы признаем Азербайджан в таких-то тысячах квадратных километров, которые включают и Нагорный Карабах, и маленькие эксклавы – несколько сел на юге Армении".
Такое публичное подтверждение вызвало небольшой интерес. Оно подчеркнуло то, что этот вопрос решен, но что не означает, что будет подписан мирный договор.
– То есть, другими словами, Армения отказывается от Карабаха?
– Да. Армения отказывается от Карабаха, но не может отказаться от армян в Карабахе. И сейчас разговор идет о том, как обеспечить права армянского меньшинства, которое будет проживать под юрисдикцией Азербайджана.
– Вы видите, какая может быть дальнейшая судьба после этих заявлений, после вчерашнего разговора Никола Пашиняна в Армении?
– Продолжатся консультации, в частности, это было в Москве. Сейчас мы наблюдаем, как очень активизировались Соединенные Штаты в попытках сблизить позиции сторон, Европейский союз.
Остается несколько нерешенных проблем. Это статус коридора через Зангезур и обеспечение прав армянского меньшинства в Азербайджане. Азербайджан говорит, что это будут граждане Азербайджана и их права будут гарантированы, будет обеспечена их жизнь и безопасность. Зангезурский коридор – не есть посягательство на территориальную целостность Армении. В то время как в Армении сейчас абсолютно господствует точка зрения, что эта дорога будет означать отторжение Южной Армении от остальной части страны и перережет жизненно важную, с их точки зрения, дорогу, которая соединяет Армению с Ираном.
– Как вы считаете, война России против Украины повлияла на судьбу, на позицию Армении, на судьбу Карабаха?
– Да, безусловно. Я думаю, что, когда начиналась первая 44-дневная война, Россия была совершенно в другой ситуации – это было до широкомасштабного вторжения, – она хотела навязать раздел Карабаха, что в какой-то мере ей удалось. Удалось завести своих миротворцев с перспективой, как я думаю, создания военной базы в Нагорном Карабахе. Но после вторжения позиции России очень ослабли. Они не смогли добиться в той мере, в которой хотели, своих целей. И сейчас они очень ослаблены. Азербайджан играет в дружбу, с тем чтобы дожать Россию, чтобы эти миротворцы были выведены, была восстановлена территориальная целостность.
С другой стороны, Армения очень четко на внутриполитической арене артикулирует, что "Россия нас предала, Россия ничего не может". В результате вторжения у России очень сократился инструментарий силового воздействия на обе стороны.
Как сказал один из азербайджанских депутатов: "Над нами нависала очень сильная бригада российской морской пехоты в городе Дербент. А в прошлом году она вся кончилась под Харьковом. И больше эта бригада над нами не нависает".
– Как вы считаете, сам Путин, сидя на заседании Евразийского экономического совета, когда его перебивает Никол Пашинян, понимает, что его позиции уже не те, которые были еще два года назад?
– Да, безусловно, понимает. Было видно, как он разнервничался. Ему надо демонстрировать то, что он способен решать эти вопросы. А его слово больше не является таким, которое решает. Да, они все проявляют формальные внешние признаки лояльности: Пашинян приехал на 9 мая, они все приехали сейчас в Москву. Они все говорят, но они уже говорят между собой, а Путин только раздраженно дает им слово.
"С большой вероятностью увидим победу Эрдогана: половина не придет на участки, а оставшаяся часть разделится пополам"
– Поговорим о втором туре президентских выборов в Турции. Социологи и некоторые эксперты предполагали победу оппозиционного лидера Кылычдароглу. Но третий кандидат вдруг поддержал действующего президента Эрдогана. Что мы увидим в воскресенье?
– С большой вероятностью увидим победу Эрдогана. И не столько потому, что его поддержал Синан Оган – это третий претендент, который набрал немного более 5% голосов.
Разрыв более двух миллионов, явка очень высокая. У Кылычдароглу нет резерва голосов. Его избиратель весь пришел на избирательные участки в первом туре. И единственный шанс Кылычдароглу – это демотивация избирателя Эрдогана, который решит, что дело сделано и можно не спешить 28 на избирательный участок, и тогда явка будет меньше.
Теоретически избиратель Синана Огана – это было бы как раз то количество, которое надо добрать Кылычдароглу. Но этот избиратель не слушается Огана, он самостоятельно принимает решения. Наверное, половина не придет на избирательные участки, а оставшаяся часть разделится пополам. И это не решит проблему Кылычдароглу.
– В материале нашего корреспондента Жибек Бегалиевой было сказано о том, что в тех районах, где Турция больше всего пострадала от землетрясения, больше всего проголосовали за Эрдогана – за действующего президента. Хотя до этого во множестве материалов местные жители были недовольны тем, как власти решали последствия этого землетрясения. Почему так происходит?
– Эрдоган использовал в своей предвыборной риторике конфликт идентичности и нагнетания катастрофических представлений о Турции, если он проиграет. Он говорит, что, если он проиграет, будет война и что, если он проиграет, исламская идентичность турок будет под угрозой. Вот эти два месседжа о катастрофе, если он проиграет, и угрозе идентичности сработали.
– Как вы считаете, выборы в Турции, судя по первому туру, можно назвать честными?
– Нарушения были, но они не повлияли на результат голосования. Все нарушения рассматривала Центральная избирательная комиссия Турции. И я вас уверяю, если бы там были нарушения, они бы были рассмотрены и результаты были бы скорректированы. Турция, безусловно, не является примером демократии, но турецкие власти придерживаются стандартов электоральной демократии. То есть сам процесс подсчета голосов не вызывает особых нареканий.
