Украинский дрон долетел до Ленинградской области – это подтвердило и Министерство обороны России, и Главное управление разведки Украины. Источник "Украинской правды" в ГУР уточнил, что целью беспилотника была нефтебаза. По данным того же источника, в результате атаки были "попадания по целям".
Российские источники настаивают, что беспилотник самолетного типа удалось сбить над Угольной гаванью в Ленобласти. Аэропорт "Пулково" после атаки ввел временные ограничения на полеты. Губернатор Ленинградской области заявил, что ведется следствие, а совладелец нефтяного терминала Петербурга Михаил Скигин подтвердил, что целью атаки украинских беспилотников было именно его предприятие и поблагодарил Владимира Путина за работу противовоздушной обороны.
Министр по вопросам стратегических отраслей промышленности Украины Александр Камышин, выступая 18 ноября на одной из дискуссий на полях экономического форума в швейцарском Давосе, заявил, что долетевший до Ленинградской области беспилотник произведен в Украине:
"Мы способны произвести что-то от $350 за штуку до чего-то, что долетело до Санкт-Петербурга этой ночью. Это изготовлено в Украине. Этой ночью мы попали в цель, и эта штука пролетела ровно 1250 километров".
Свитан: "Второй год мы производим беспилотники, и они все дальше и дальше летят"
Что это могла быть за "штука" – то есть чем Украина способна атаковать цели в Ленинградской области и что это могут быть за цели? Об этом мы в эфире Настоящего Времени спросили полковника запаса ВСУ, летчика-инструктора истребительной авиации Романа Свитана.
— Что могло долететь до Санкт-Петербурга?
— У нас есть полуторатысячные, можно так сказать, беспилотники, которые уже показывают полет на эту дальность – где-то в 1200 километров. Но так реально, около 1500 километров заявлено, анонсировано еще чуть ли не год назад – поставленные в производство беспилотники с боевой частью где-то около 20 килограммов. Это те, которые есть и могли бы долететь из Украины. Но, естественно, любой китайский беспилотник, который мог быть куплен на Aliexpress или на любом радиорынке в России и который мог быть снабжен боевой частью, он также мог бы выполнить такую задачу. Поэтому варианта здесь два: либо прямое наше участие, именно со стороны Украины полет был совершен, либо группы, которые работают на территории России, подключаются, то есть это либо наши группы, которые заходят из Украины, либо это привлеченные агенты в России.
Но те беспилотники, о которых я говорил, они еще год-полтора назад были анонсированы.
— Как они называются? Есть у них какое-то название?
— Нет, это "Бобры", только с увеличенной дальностью полета. Там чуть меньше боевая часть за счет увеличения топлива, но она тем не менее выполняет боевую задачу, особенно по уничтожению топливных терминалов.
— Вы упомянули, что 20 килограммов боевая часть?
— Примерно, да, это стандартный набор.
— То есть 20 килограммов взрывчатки?
— Да, 20 килограммов взрывчатки он может нести.
— Что могут повредить эти 20 килограммов?
— Разворотить, полностью раскрыть, допустим, любую емкость с топливом. Это очень важно, именно такого рода действия. Причем может и поджечь ее. Для того, чтобы, допустим, серьезную емкость с топливом поджечь, надо два заряда: один вскрывает, дальше топливо вытекает, вторым зарядом идет поджиг. Потому что пока топливо не начнет испаряться, поджиг очень сложен. А вот зарядом в 20 килограммов, по большому счету, можно сразу и поджечь топливо: заряда хватит для того, чтобы создать определенную температуру и взорвать – вскрыть и создать определенную температуру для поджига топлива.
— Можно ли судить о том, что в данном случае было целью? Действительно этот нефтеперерабатывающий объект?
— Да, действительно, однозначно. Дело в том, что все энергообъекты России, особенно топливные терминалы, являются легальными военными целями, так как они снабжают российскую армию. Поэтому, естественно, они в любой точке будут уничтожаться любыми средствами, которыми мы можем до них достать. Это могут быть военные объекты энергогенерации, могут быть военные объекты, если на них висит какая-то из воинских частей или один из российских военных объектов, это могут быть железные дороги, если по ним идут военные грузы – они будут выводиться из строя или будет останавливаться движение. То есть это целый спектр задач, которые будут выполнять в ближайшее время, во-первых, наши дальние средства поражения – это беспилотники и ракеты, и группы, о которых я сказал, их достаточное количество.
— Роман, вы говорите, что это могут быть украинские беспилотники или группы, которые действуют на территории Российской Федерации. А может ли это быть некое оружие, которое применяется с территории Украины, но западное?
— Нет, у нас есть определенные обязательства перед нашими западными партнерами не использовать передаваемое оружие по территории Российской Федерации. Мы в этом смысле верны своему слову: если дали слово, мы использовать западное оружие не будем. Наше производство, уже второй год мы производим беспилотники, и они все дальше и дальше летят. Первые беспилотники были рассчитаны на дальность 150–200 километров, вот сейчас уже до полутора тысяч километров.
— Это государственное производство?
— Это производство на базах наших спецслужб, Службы безопасности Украины, на своих внутренних базах, на базе Главного управления разведки, нашего ГУРа, на базе сил спецопераций, службы внешней разведки, производятся такие беспилотники. Внутри самих спецслужб. И "Укроборонпром" уже поставил на поток достаточно большое количество беспилотников, но пока еще неподтвержденной дальности. Та дальность, которая заявлена, – где-то до 500 километров. Но этот беспилотник, [который долетел до Ленинградской области], – там дальность больше тысячи.
Мусиенко: "Если 30-40 процентов достигают цели, то это неплохой результат"
Руководитель Центра военно-правовых исследований Александр Мусиенко рассказал, какие типы беспилотников производятся в Украине, достаточно ли их, и как ВСУ выбирают цели для ударов.
– Вы понимаете, что это за беспилотник за 350 долларов, который способен пролететь около тысячи километров?
– Вы знаете, Украина сейчас их производит. Раньше мы экспериментировали, а сейчас уже налажено производство различных типов.
Есть беспилотники, которые пролетают от 500 до 700 километров, они более тяжелые, ударные, несут большее количество взрывчатого вещества. Есть другие типы: разведывательные, есть дроны-камикадзе по фронту, и есть такие, которые летят до полутора тысяч километров. Их принцип работы простой. Дело в том, что они производятся из материалов, максимально незаметных для радаров, то есть их не видно, они летят на низкой высоте. И плюс по принципу самолетика – так называемого, дроновой промышленности понятно, о чем я говорю – они незаметны, но летят на большую дальность. В то же время они несут небольшое количество боевого заряда, это от трех до пяти килограммов, которого достаточно для того, чтобы атаковать такие объекты, как нефтебазы, потому что при взрыве пожар, максимально атаковать, например, аэродромы, если попадать по самолетам, что мы и видим. Поэтому они адаптированы именно для таких целей.
Есть беспилотники другого типа, которые способны пролететь до тысячи километров, и которые несут от десяти килограммов взрывчатого вещества и направлены на то, чтобы атаковать объекты военной промышленности на территории России, то есть непосредственно предприятия, которые задействованы в производстве боеприпасов и вооружений. И, например, есть предварительная информация, что по Тамбовской области, по пороховому заводу в России полетел этой ночью именно такой. Поэтому могу сказать, что дифференциация различных типов на сегодняшний день, которые принимаются на вооружение и начинают использоваться и украинской разведкой, и украинскими вооруженными силами для нанесения ударов по военным объектам на территории России. Они абсолютно разные эти беспилотники, исходя из целей, которые необходимо поражать.
– А что это за цели? 19 января под Брянском нефтебаза, 18-го – в Петербурге нефтетерминал. Что это за цели, связанные с нефтетерминалами и нефтебазами?
– Объясню, Клинцы – довольно-таки просто понять: это непосредственно нефтебаза, которая обеспечивает российские войска, которые потом перебрасываются на Купянское направление, где они ведут активные боевые действия. То есть они фактически, скажем так, задействованы в том, чтобы обеспечивать потребности российских военнослужащих в технике. Поэтому непосредственно в близости к территории Украины она активно использовалась.
Что касается нефтебаз в других регионах и в Санкт-Петербурге, дело в том, что они используются также и для обеспечения жизнеспособности логистических цепочек, которые потом фактически используются для поставок цистернами, другими путями и непосредственно едут ближе к фронту и также обеспечивают потребности российских войск. На сегодняшний день вы знаете, что когда мы понимаем, что российские войска могут где-то интенсифицировать свое наступление в связи с погодными условиями, когда им это будет позволять использовать в большей мере технику, понятное дело, что для того, чтобы создать проблемы в логистических цепочках и создать трудности в дозаправке, в поставке нефтепродуктов, естественно объекты нефтепромышленного комплекса играют серьезную роль в этом.
– Мы часто начинаем наши утренние выпуски тем, что, как заявляет ВСУ, Россия атаковала территорию Украины двадцатью-тридцатью беспилотниками. Здесь мы видим: вчера Ленинградская область, как пишут российские телеграм-каналы, – три беспилотника, сегодня под Брянском – один беспилотник. Это означает, что Украина тестирует их пока что? Или просто не хватает этих беспилотников еще?
– Дело в том, что их больше на самом деле. Просто не все всегда достигают целей. Это же тоже необходимо понимать. Где-то работают российские системы радиоэлектронной борьбы, где-то работает их система противовоздушной обороны. И потом Украина дает статистику, сколько было запущено, сколько сбито, а какие прилетели куда-то. Россия такую статистику не приводит.
К примеру, если вы сейчас посмотрите официальные сообщения, то ничего в Клинцах гореть не должно. То есть все было подавлено средствами противовоздушной обороны и РЭБ. В принципе, непонятно вообще что произошло, что за внештатная ситуация. Поэтому тяжело сказать, исходя из этой статистики.
Я просто говорю очевидные вещи, и мы понимаем, что мы также используем больше беспилотников, просто не все и всегда долетают непосредственно к тем целям, на которые они направлены. И это тоже нормально. Если по статистике 30-40 процентов достигают цели, то это довольно-таки неплохой результат.
– То есть если вчера было, например, три беспилотника, то их было там в три раза больше – всего десять?
– Да, не исключено. И плюс обратите внимание на другой фактор, что есть еще и фактор эффективности. То есть меньшее количество дронов, но эффективность поражения цели. Очевидно, что эффективность работает довольно-таки неплохо. Ведь Украина приспособилась к работе по Shahed. То есть мы уже понимаем тип угроз, которые исходят. России тяжело, потому что дифференцированный тип угроз: разные дроны летают. Мы понимаем, что нам угрожает, какие дроны на линии фронта, мы понимаем, что летит вглубь с территории страны, у нас работают мобильные группы различные средства ПВО. У них это совершенно не налажено.
