Польша заявила об аресте двух граждан России: МВД страны утверждает, что они распространяли пропагандистские материалы ЧВК "Вагнер" в Кракове и Варшаве. Задержанным грозят обвинения в шпионаже. Это продолжение серии арестов, связанных со сбором разведданных в пользу России, начавшихся в марте 2023 года. По данным польских властей, подозреваемые собирали информацию о военных объектах в стране, разжигали антизападные настроения и даже готовили диверсии. Следствие утверждает, что предполагаемые шпионы планировали взорвать поезда с оружием и гуманитарной помощью для Украины. На данный момент известно о задержании около двух десятков человек. Среди них россияне, белорусы и украинцы.
На этом фоне Польша продолжает укреплять защиту восточных рубежей. Министр обороны сообщил, что границу с Беларусью будут охранять до 10 тысяч военных – их перебросили туда из-за угрозы провокаций. Переброска сил началась еще в июле, после сообщений о перемещении в Беларусь наемников ЧВК "Вагнер". В начале августа Варшава обвинила Минск в провокации с участием вертолетов, влетевших в польское воздушное пространство. Ситуация на границе – одна из основных тем польской избирательной кампании: парламентские выборы в стране пройдут 15 октября 2023 года.
Какие угрозы видят в Польше со стороны российских военных наемников, чего ожидают от Беларуси и как все это влияет на политическую риторику накануне выборов – об этом мы в эфире Настоящего Времени поговорили с белорусским журналистом Александром Отрощенковым. Он работает в издании Reform.by и много лет живет в Польше.
— Насколько сейчас серьезно в Польше воспринимают угрозу со стороны ЧВК "Вагнер"?
— Я бы сказал, ее воспринимают трезво, здраво, проводятся необходимые мероприятия. Но чтобы какая-то паника была – нет, ее не было. Например, когда были заявления Лукашенко о том, что вагнеровцы хотят прогуляться в Жешув или Варшаву, я слушал польское радио – про это не было нигде ни слова. Гораздо больше внимания было уделено чемпионату по волейболу, который проходил в Польше. То есть паники никакой нет, все понимают, что такое несколько тысяч вагнеровцев и что такое польская армия, которая готовилась все эти годы к серьезным событиям.
— То есть само общество не воспринимает это как реальную угрозу?
— Нет, почему же, это вполне реальная угроза, тем более гибридные атаки на польской границе идут уже больше двух лет, я имею в виду мигрантский кризис. Но паники нет, все понимают, что вагнеровцы в Варшаву завтра не приедут. Стягиваются необходимые войска к границе. Понятно, на фоне выборов, которые пройдут 15 октября, и власть, и оппозиция используют риторику. Где-то есть перехлесты, где-то есть здравые аргументы. Но нет никакой паники.
— Насколько весомую часть сейчас эта тема занимает в политической кампании?
— Я бы сказал, по-разному. Есть, конечно, такие моменты, как в вашем сюжете предыдущем, когда действительно идут передергивания. Но мейнстрим – и оппозиции, и власти – сохраняет какие-то рамки приличия. То есть, например, когда был пролет вертолетов из Беларуси, оппозиция заявляла, что это Лукашенко отдал пас власти, обозреватели говорили, что это подарок оппозиции, потому что с этими вертолетами ничего не сделали, они прилетели и улетели, их не сбили. Каждый эпизод имеет такую двустороннюю трактовку. Но я бы не сказал, что это основная тема выборов, потому что есть экономические проблемы и разговоры о проблемах с демократией, с правосудием. И этим проблемам тоже уделяется достаточно много времени.
— Польша периодически заявляет о том, что поймала шпионов то там, то тут. Эти наклейки, которые мы видим, где писали "Мы уже здесь, присоединяйся" – и QR-код. Во всяком случае, каких-то шпионов все равно находят. К этому как относятся?
— В том-то и вопрос, что "каких-то". С начала года задержали, по-моему, порядка двадцати человек. Польша – это демократическая страна: арестов не происходит, пока не собраны все необходимые доказательства. Но все понимают, что Польша – это посткоммунистическая страна, где сохранили позиции и агенты, и бывшие сторонники Коммунистической партии. Поэтому двадцать человек за год в сорокамиллионной стране, когда в соседней стране идет война, – я бы не сказал, что это супермного. То есть шпиономании никакой нет. А то, что россияне и Лукашенко пытаются на этом играть, говорит о том, что они примерно так же разбираются в польской политике, как они разбирались в украинской политике, когда готовили, как они говорили, "освобождение страны за три дня".
Если говорить предметно, то на польских выборах возможны три конфигурации. Первая – это победа правящей партии, которая и так правящая, то есть тогда особо ничего не изменится ни в поддержке Украины, ни в других вопросах. Вторая – это победа оппозиции, она поменяет внутреннюю польскую политику, но опять-таки на поддержке Украины и других принципиальных вопросах это никак не отразится. Польский политический мейнстрим – это правящая партия "Право и справедливость" и оппозиция в лице "Гражданской коалиции", они имеют полный консенсус в вопросе отношений с Россией, поддержки Украины. И оппозиция в парламенте, и представители власти голосуют всегда солидарно по Украине.
Единственный, третий, вариант, на который может рассчитывать Россия, – это слабая победа "Права и справедливости", то есть правящей партии. Нужно понимать, что у "Права и справедливости" не было и нет большинства в парламенте. И политический талант Ярослава Качиньского заключается в том, чтобы находить партнеров по коалиции. И в случае слабой победы "ПиС" он должен будет искать, скажем так, союзников в более маргинальном, не в мейнстримовом политическом крыле. Например, есть партия "Конфедерация" – коалиция, которую обвиняют в пророссийском, антиатлантическом, антиевропейском сентименте. И в случае, если "ПиС" будет в условиях слабой победы вынужден строить коалицию с "Конфедерацией", отдавать ей какие-то жирные куски, – ну да, это, наверное, самый плохой вариант, на который рассчитывает Путин. Два остальных ничего серьезно не поменяют.
— Вы, наверное, видели, что Лукашенко в пятницу поручил премьер-министру связаться с польскими властями, "чтобы поговорить", как сказал Лукашенко. Как думаете, такой разговор вообще может состояться? От чего он будет зависеть? И, может быть, Лукашенко хочет что-то выторговать?
— На уровне премьер-министров – я очень сомневаюсь. Я думаю, что шутку Лукашенко про "поход вагнеровцев в Польшу" очень хорошо оценили в Варшаве, очень посмеялись. Поэтому начались перемещения не полицейских сил, которые там раньше находились, а военных к границе. Я думаю, что Лукашенко послали таким образом очень четкий сигнал, во что ему может обойтись такой заход вагнеровцев, другие его шуточки и так далее. И с тех пор, как он пошутил – и когда он признал, что пошутил, – во всех своих заявлениях он играет на деэскалацию. Он словно перед каким-то невидимым собеседником оправдывается, пытается "смазать" заявления. Что говорит о том, что польская сторона послала сигнал и этот сигнал был услышан. Но разговаривать с Лукашенко будут на уровне таких сигналов.
