В первый же день полномасштабного российского вторжения украинцы оказали противнику массовое сопротивление: возле военкоматов выстроились очереди желающих присоединиться к Вооруженным силам Украины, а на временно оккупированных территориях возникли партизанские движения. О тотальном сопротивлении, партизанах и их вкладе в освобождение украинских территорий – сюжет Анны Бровко.
Несмотря на данные западных разведок о готовящемся российском нападении, многие участники местной самообороны оказались безоружны в первые дни вторжения. Однако люди не отчаялись: самостоятельно готовили "коктейли Молотова" и выстраивались в очереди в военкоматы.
Одновременно военные пытались раздать оружие мирным жителям и добровольцам до того, как зайдут российские военные. Например, в Киеве только Нацгвардия за первые сутки выдала 18 тысяч автоматов.
Такой настрой украинцев помог стране выстоять в самом начале войны, считает экс-командир роты батальона "Айдар" Евгений Дикий.
"Это, в принципе, сломало первоначальный план России. Именно тотальное сопротивление не дало осуществить "специальную военную операцию", а, в общем-то, превратило происходящее в полноценную большую войну. Одних Вооруженных сил Украины в тот момент для этого не было достаточно", – считает военнослужащий.
В северных областях Украины сил ВСУ не хватало для отражения масштабных атак российских войск, рассказывает Дикий, и в командовании допускали, что Чернигов и Сумы удержать не получится. Но ошиблись.
"Даже по прогнозам нашего командования Сумы и Чернигов не предполагалось удерживать. Полагалось, что их оккупации избежать невозможно. Дай бог удержать, скажем, Харьков. В чем тоже были сомнения, – говорит Дикий. – За Киев, конечно, собирались драться по-страшному. Но и там допускался вариант, что, возможно, удастся удержать только правый берег".
По его словам, эти катастрофические сценарии не реализовались именно потому, что буквально в первые часы в войну вступила местная самооборона и практически на всех направлениях как минимум задержала российское наступление. А в случае Чернигова и Сум вообще разбила первые наступавшие российские колонны. Чем страшно удивила противника.
Удивила российских военных и реакция жителей городов и сел, которые выходили на протесты и буквально голыми руками задерживали технику.
На юге и юго-востоке, где для отражения массовых атак российских войск сил теробороновцев не хватило, они стали основой подполья: разведчиками, информаторами, корректировщиками. Так в Мариуполе, например, появилось проукраинское движение "Ї".
"Нет профессиональных никаких там шпионов. Нет профессиональных работников любой спецслужбы или сил спецопераций, – рассказывает Петр Андрющенко, советник мэра Мариуполя. – Это все выросло с банальной буквы Ї, поверьте. То, что и было целью, – проукраинский актив, люди в городе – они просто подняли голову".
От буквы Ї – краской, мелом или помадой, на заборах, стенах или просто на снегу – некоторые партизаны перешли к активным действиям.
"Передают украинским спецслужбам координаты военной техники. Устраивают поджоги и взрывают машины российских офицеров, – говорит Андрющенко. – Все начинается с маленького простого безопасного действия, легкого. И рано или поздно человек дойдет до состояния готовности, моральной в первую очередь, идти на более активные действия".
По его словам, благодаря членам сопротивления сдетонировал танк на военной ремонтной базе под Мариуполем, а в центре города партизаны подорвали машину с российскими офицерами.
В оккупации каждое действие, включая рисунки на стенах, – большой риск. За проукраинскую позицию грозит плен, пытки и смерть. В самом мягком варианте – тюрьма или огромные штрафы. Это хорошо известно партизанам аннексированного Крыма.
"Только за период полномасштабного вторжения и только через открытые источники, то, что мы смогли отследить, по состоянию на сейчас знаем про около 250 случаев административного и уголовного преследования наших граждан за их антивоенную проукраинскую позицию. Однозначно это геройство. Потому что люди понимают, что за этим последует ответственность, и они очень осознанно идут на такие шаги", – говорит Тамила Ташева, представитель президента Украины в Автономной Республике Крым.
По ее словам, это сопротивление усиливается: "Чем ближе наши вооруженные силы будут к решению, к освобождению Крыма, тем больше такого мы будем наблюдать", – уверена Ташева.
То, что партизанское движение – опасный, но эффективный способ сопротивления, на личном опыте знает херсонский журналист Константин Рыженко. Он с первых дней полномасштабного российского вторжения в Украину информировал горожан о происходящем, помогал волонтерам и самообороне. И так, по его словам, незаметно для себя самого влился в подполье и стал одним из его координаторов.
"По факту говоря, я был связным со спецслужбами. Была у нас своя самодеятельность. Скажем так, любимая тема партизан – это втихаря сжечь какую-то технику. Это достаточно безопасно для самого партизана и достаточно неплохо поднимает боевой дух, – говорит Рыженко. – Сейчас многие люди начали говорить. Я заметил, что была не одна группа партизан. И некоторые люди, которых я хорошо знал, тоже занимались партизанской деятельностью, а я об этом даже не догадывался".
Дефицита в информаторах, по его словам, не было, помощь приходила от тысяч людей.
"Наверное, самый маленький, кто нам давал информацию, – 11-летний мальчик из Чернобаевки. А самая старшая, я даже не могу сказать точно возраст, была старушка, наверное, ей под 80 было. Она мне писала в телеграме. Мне приходилось удалять переписку с ней и у нее же. Потому что она банально не умела чистить телеграм", – рассказал журналист.
По словам Константина, у него было около 7 тысяч чатов с самыми разными людьми. Для связи пользовались партизанской версией телеграма, создали свои протоколы безопасности. В настоящее время, говорит журналист, по этим каналам продолжает поступать информация от тех, кто остался на оккупированной части Херсонской области.
Партизанское движение, по мнению военных, до сих пор играет важную роль в освобождении оккупированных территорий. В настоящее время оно переросло в хорошо скоординированный процесс.
"Не раскрою секрет, если скажу, что проблем с разведданными у нас так и не возникло до сих пор", – подчеркивает ветеран батальона "Айдар" Евгений Дикий.
