Угледар – еще один город на Донбассе, который сейчас штурмует российская армия. В выходные российские военные нанесли по Угледару удары из тяжелой огнеметной системы "Солнцепек". Об этом в своем телеграм-канале написал российский "военкор" Юрий Котенок.
В Угледаре до полномасштабного российского вторжения жили около 20 тысяч человек. Сейчас, как утверждают украинские власти, несмотря на то, что все жилые дома повреждены обстрелами, в городе продолжают оставаться сотни людей.
Бои в настоящее время идут в дачных поселках на окраинах Угледара. Украинский журналист Юрий Бутусов опубликовал видео, как украинские артиллеристы наносят удары по российской бронетехнике, которая приближается к городу.
О ситуации в самой горячей точке донбасского фронта Настоящему Времени рассказал Евгений Назаренко, пресс-офицер 68-й отдельной егерской бригады.
– Что происходит в городе? Действительно ли российские военные пытаются продвигаться к Угледару? Получается ли у них это?
– В самом городе стоит 72-я бригада. Моя бригада стоит прямо возле Угледара. На данный момент ситуация стабилизировалась. Российские военные на протяжении четырех дней пытались штурмовать город, в том числе через позиции нашей бригады, они пытались обойти Угледар со стороны Павловки. Но не удалось.
И тут сыграло роль, что [хоть они и] шли с трех сторон, но это были не "вагнеровцы", то есть они не кидали волны мяса, которое не жалко. Это была регулярная армия, морская пехота, это воздушно-десантные войска. То есть они действовали абсолютно по школе: на бронетехнике, на танках с поддержкой артиллерии и авиации. Они смогли достичь небольших успехов на позициях украинской армии, но существенных – не смогли. Как вы правильно сказали, они немножко дошли до этих дачных поселков на окраине Угледара и там они остановились. Когда они поняли, что украинская армия не побежала, что фронт не сыпется, что ни одно подразделение не отступило и дальше биться об нас просто нет смысла, они это наступление остановили.
Фактически сейчас стало значительно тише. Уже второй день ситуация значительно легче, чем была. Сейчас российская армия штурмов не предпринимает.
– Вы упомянули "ЧВК Вагнера". Мы часто рассказывали про Бахмут, и украинские военные говорили, что Бахмут и Соледар россияне штурмуют буквально пехотным наступлением этих людей из "ЧВК Вагнера". В Угледаре, как вы говорите, не так. Как отличается тактика противостояния иному по характеру российскому наступлению под Угледаром?
– Если сравнивать с Бахмутом, опять же, я там не воюю, не служу, но понятно, что есть куча знакомых и куча открытой информации, то там просто кидаются волнами эти маленькие группы по 20-50 человек. Первая группа умирает, вторая идет за ними. И так они по трупам наступают на Бахмут.
У нас этого совсем нет. У нас действует регулярная армия, там все по школе. Они на бронетехнике, спешиваются при поддержке танков, при поддержке авиации, артиллерии. Людей они в значительно большей степени ценят, нежели то, что я вижу у "ЧВК Вагнера". Да, у российской армии есть потери. Приблизительно за три-четыре дня штурмов они потеряли около 100 человек живой силы, большое количество бронетехники – точное количество нам неизвестно. Но такого штурма закидыванием трупами на угледарском направлении – на позициях нашей бригады, на позициях 72-й бригады – мы не наблюдаем.
Это больше было похоже на летнее наступление, когда они крыли все артиллерией безнаказанно. Сейчас на кадрах горит Угледар – это последствия. То есть это массированная атака артиллерии, массированная атака авиации, и потом идет пехота в надежде, что наши подразделения отступили под этим огненным валом. Но этого не случилось.
– Если говорить про технику, которую используют россияне, можно ли какие-то выводы делать о том, что у них с техникой, что у них со снарядами сейчас по тому, что вы видите под Угледаром?
– Если до этого наступления многие бойцы, в том числе моей бригады, говорили, что значительно снизилось количество артиллерийского огня и ощущается, что у россиян, в принципе, есть снарядный голод. Это они пишут и у себя в телеграм-каналах. Но на это наступление они, видимо, подтянули все свои снаряды, потому что по плотности огонь был очень сильный: как весной и летом. Были и танки – у них шли вперед танки Т-72, – БМП-2, БМП-3, авиация. Только при нас, когда мы были на позициях два часа, пять раз делала заходы российская авиация с выпусканием снарядов по позициям наших подразделений. То есть тут они решили подтянуть все свои резервы, но не получилось.
– А с самолетами может бороться ВСУ на этом направлении?
– Со всем можно бороться всегда. Но я заметил, да и все отметили, что самолеты действовали на очень большой высоте. Они понимали, что они попадают в зону нашего ПВО, поэтому они действовали на высоте более пяти километров. То есть их визуально было видно, но это была такая белая линия вдалеке. Достать на тот момент, наверное, их было невозможно. Это в принципе влияет и на точность огня. Когда самолет летает ниже, он стреляет более точно, насколько я знаю. Но они не подлетали слишком низко, чтобы не попасть в зону. Я видел, что ПВО наше отрабатывало, пыталось сбить цели, но результатов, к сожалению, я не знаю. Это [вопрос] к воздушным силам.
– Угледар – это все-таки достаточно маленький город на карте. Чем он важен для российской армии? Просто тем, что открывает пути для дальнейшего наступления?
– Нет, Угледар – это чрезвычайно важнейший населенный пункт, потому что Угледар – это господствующая высота. Он реально находится очень высоко, его видно со всех наших позиций. Если бы россияне его взяли, то это бы создало существенные проблемы украинской армии. Нам бы пришлось перестраивать абсолютно всю свою линию оборону. Вплоть до того, что россияне бы из Угледара контролировали все наши логистические дороги, вплоть до того, что нам пришлось бы отходить чуть ли не до Курахово, потому что Угледар реально очень высоко находится и россияне, получив контроль над ним, просто бы видели все, что происходит на позициях наших войск.
– То есть если российские военные смогут захватить Угледар, то это значит, что ВСУ придется отходить и из других городов рядом?
– Там в основном села. Опять же, это вопрос, конечно, больше к людям, у которых погоны больше. Но то, что я вижу, – нашему подразделению пришлось бы перестраивать полностью линию обороны. Я не скажу, в какие населенные пункты бы мы отошли, но то, что на другие позиции, которые пришлось бы заново оборудовать, – это точно.
– Зеленский, комментируя вчера ситуацию на Донбассе, сказал, что необходимо поторопить западных партнеров с поставками вооружения и техники. Вам на фронте сейчас чего не хватает? Чего не хватает ВСУ в районе Угледара?
– Сказать, что чего-то прям критически не хватает – такого нет. Конечно же, если бы у нас было больше артиллерии, больше танков, больше тяжелого вооружения, ситуация, конечно, была бы намного легче. И уже не россияне шли бы на Угледар, а мы бы шли из Угледара вперед. Естественно, нам нужно больше оружия.
В принципе эти темы все озвучивались. В принципе критического ничего нет, всего хватает, есть чем отбиваться, в том числе и западной техникой, и советской техникой, и украинской. Но нужно значительно повысить эти поставки, чтобы мы не сидели все время в обороне, а могли бы уже решать более серьезные задачи.
– Танки изменят ситуацию?
– Танки – это наступательное вооружение. Естественно, они изменят ситуацию.
