Обстоятельства расстрела одних мобилизованных другими на полигоне в Белгородской области России, произошедшего 15 октября, до сих пор достоверно неизвестны – как и количество погибших (официально сообщается об 11). Минобороны России назвало случившееся терактом, неофициальные источники говорят о конфликте на религиозной почве. Родные одного из погибших молодых людей, 24-летнего Эхсона Аминзоды, опознали его среди убитых (по данным властей, он был одним из стрелявших). Близкие говорят, что Эхсон Аминзода не был религиозным человеком, на войну идти не собирался. Как его мобилизовали, неясно: Аминзода был гражданином Таджикистана, а в России работал по патенту – зарабатывал в Москве на свадьбу. Последний раз он вышел на связь с семьей 10 октября, сказав, что идет встретиться с друзьями, – и с тех пор пропал.
Что известно о случившемся с Эхсоном Аминзодой и другими таджикистанцами в Белгородской области – и как граждане других стран, приехавшие на заработки или сидящие в тюрьмах России, оказываются в армии? Об этом мы расспросили Каримджона Ёрова – правозащитника, который специализируется на защите прав мигрантов из Центральной Азии в России.
— Вы, как я понимаю, собирали какую-то информацию по этому случаю. Есть ли у вас к этому моменту новые подробности?
— Пока новой информации нет. Но очень много противоречивой информации. Начнем с того, что даже на этой справке [о прохождении службы, якобы выданной молодому человеку], все неправильно написано, даже фамилия неправильно написана. (Справка выдана Амизонде Эхсону Тоджиддину о том, что он проходит службу в войсковой части №02511 поселка Каменка Ленинградской области – так в документе, который публикуют телеграм-каналы – НВ)
И начнем с того, что события произошли в 10 часов утра, но о них узнали фактически поздно вечером. И за это время было [у официальных властей] достаточно времени, чтобы придумать свою версию. Потому что мы видели, что в последнее время там и драки, и пьянки бывают [с участием мобилизованных]. Возможно, кто-то другой расстрелял, и нашли крайних, чтобы выйти сухими из воды.
Представьте себе: если человек 10-го числа пропал, только 11-го туда добрался, например, 12-го дали обмундирование, знакомство. И он за три дня так научился метко стрелять из пулемета, чтобы столько людей уложить? И плюс на полигонах сперва должны какими-то холостыми пулями как-то провести обучение. Все это странно, и тут очень еще многое непонятно. Я думаю, что в ближайшие несколько лет мы правду не узнаем.
— О том, что стрелявшие – граждане другой страны, говорят и в Министерстве обороны России. А как вообще получается, что граждане, в данном случае, предположительно, Таджикистана, воюют в рядах российской армии?
— У нас были случаи, когда даже в центре "Сахарово", где патенты делают, там уже людей открыто вербуют. Их быстрее заставляют подписывать бумаги, очередь большая – и люди не читают, все подписывают, не зная хорошо русского языка. Человек нам предоставил документ, где была галочка [о его согласии пройти службу]. Он к нам обращался [некоторое время назад], а буквально вчера еще раз обратился. Он говорит: "Оказывается, действительно меня вызвали в армию, потому что первый полицейский, который меня проверил, посмотрел стикеры сзади паспорта и сказал, что у тебя стоит отметка, что ты согласен пойти и служить добровольцем в Украине".
Он после этого поехал обратно в Сахарово, его вызвали в кабинет и начали уговаривать по-хорошему. Говорит: "В первый раз такое хорошее общение вижу, что мне предлагают пойти. Я отказался, потому что меня могут наказать в своей стране, я не хочу воевать". От него отстали. Он специально проверил у [других] людей – у некоторых стоит эта отметка, этих людей, естественно, вызывают. То, что они якобы только россиян вызывают или с двойным гражданством, – все это ерунда. И на работу приходят, и заставляют.
— То есть неважно, что у этих людей нет российского гражданства, а только гражданство Таджикистана или Узбекистана?
— Нет. Ну мы же видим, что у [погибшего в Белгородской области] человека был патент, у него не было никакого гражданства [России]. Вот факт. Даже тех, у кого РВП (разрешение на временное проживание) или вид на жительство – их тоже заставляют: либо аннулируем, либо пойдешь служить.
— А к вам вообще много обращается выходцев из Центральной Азии с сообщениями о том, что их насильно мобилизуют?
— Очень многие обращаются. Из тюрем обращаются, из миграционного центра в Сахарове, просто звонят. [Говорят], что им предлагают гражданство, когда у них вид на жительство есть или РВП, или упрощенное гражданство подписывают, и на рабочие места приходят, заставляют.
— А из тюрем как это происходит?
— Из тюрем им говорят: "Определенный срок остался – либо ты пойдешь служить туда, либо мы тебе еще какую-нибудь статью добавим". Или избивают их, были такие случаи, что заставляют буквально. Например, шестеро узбеков из одной колонии обращались из Уфы, конкретнее – из Салавата. Таких случаев очень много.
— Что вы им советуете делать в этих случаях?
— Те, кто в тюрьмах, к сожалению, не защищены. Те, кто на улицах, еще кое-как защищены. Кому-то говорим уезжать в срочном порядке, кому-то говорим не уезжать. Но есть такие, которые условно судимые, они не могут выезжать. Они попали в такой капкан: их зовут, угрожают, бьют – эти факты уже есть. Мы их посылаем в консульство, в посольство. Но, к сожалению, наше консульство им говорит: "В военкомат не идите, но, если вас повторно позовут, тогда приходите, пишите заявление". А его могут в любой момент забрать – хоть днем, хоть ночью. Я не понимаю логику наших дипломатических работников, честно говоря.
— Каримджон, если мы будем все-таки опираться на ту версию, которая звучит в СМИ, но еще не подтверждена, что этот конфликт возник на религиозной почве. По вашим оценкам, в российской армии на религиозной или на этнической почве конфликты – это распространенное явление?
— В российской армии не так [уж распространено]. В тюрьмах – да, но в российской армии – вряд ли. Еще раз говорю: по этому молодому человеку видно, что он не религиозный, и, опять же, у меня до сих пор сомнения, что он мог пользоваться этим оружием. Я человек, который в свое время видел все своими глазами, прошел через войну в Таджикистане и могу уверенно сказать, что за три-четыре дня ничему такому не научишься. Тем более с пулеметом.
