В конце прошлой недели Владимир Путин прокомментировал многочисленные сообщения и факты об отправке неподготовленных российских мобилизованных на войну в Украину. "Есть первичная подготовка от 5 до 10 дней. Затем в боевых частях подготовка от 5 до 15 дней. В войсках, принимающих участие в боевых действиях, – дополнительное слаживание", – объяснил глава российского государства.
Между тем повестки мужчинам уже раздают у выходов из метро больших российских городов, подъездах жилых домов, общежитиях и стройках. Облаву устроили на Митинском радиорынке в Москве – около 40 мужчин усадили в автобусы и отправили на призывные пункты. А в Госдуме обсуждают возможность снятия мобилизационной брони с сотрудников силовых ведомств и, возможно, самих депутатов.
Что происходит с мобилизацией в России и как она повлияет на дальнейшие боевые действия, Настоящему Времени рассказали военно-политический эксперт Юрий Федоров и политолог Дмитрий Орешкин.
– Пишут, Кремль собирается призвать на войну 1 миллион 200 тысяч человек. Для чего столько солдат?
Юрий Федоров: Прежде всего чтобы восполнить потери российской армии в Украине. По сообщениям Генштаба ВСУ, потери российских войск убитыми – 65 тысяч. Видимо, плюс потери так называемой народной милиции "ДНР" и "ЛНР". Взять еще санитарные потери, демобилизованных по ранению или дезертировавших, пропавших без вести, можно грубо оценить их где-то между 130 и 150 тысячами как минимум. Это безвозвратные потери российской армии. Компенсировать их добровольцами, которых вербовали за большие деньги, не удалось. Значит, объявили частичную мобилизацию. На самом деле, это никакая не частичная мобилизация – это всеобщая мобилизация.
Вторая задача более сложная – создание новых подразделений, частей и соединений, с тем чтобы усилить российские войска в Украине. Нет достаточного количества офицеров. Есть сведения, курсантам военных училищ досрочно присваивают звания лейтенанта и отправляют командовать мобилизованными. Как будут 20-летние лейтенанты, не имеющие жизненного опыта, командовать взрослыми людьми? Думаю, будет наоборот: мобилизованные будут командовать своими командирами.
– Опрос "Левада-Центр" показывает, что индексы благополучия в России рухнули, индексы тревоги, наоборот, растут. Сколько Путин может призвать людей на войну без политических последствий для себя?
Дмитрий Орешкин: Он уже получил политические последствия. У того же "Левада-Центра" на 6-7% снизился индекс людей, которые считают, что дела в России идут в правильном направлении. То же самое происходит с рейтингом Путина.
Другой вопрос – Путину не надо разгонять мобилизацию, потому что подходит срок демобилизации срочников, а это 127 тысяч человек. Перед каждым из них будет поставлена развилка: или ты уходишь в запас и через месяц призываешься, или подписываешь контракт. Так тысяч 100 он себе найдет без проблем. И это будут добровольцы, контрактники.
– Минобороны Беларуси говорит, что российская группировка из девяти тысяч человек прибудет в Беларусь. Владимир Путин и Минобороны России готовят новое наступление на Киев с Беларуси?
Юрий Федоров: Он готовит усиление угрозы такого наступления, чтобы отвлекать как можно больше сил ВСУ на северную границу. Второй замысел, Путин выкручивает руки Александру Лукашенко, с тем чтобы тот в конце концов принял участие в войне. Это, естественно, в условиях очень сложного для России положения на востоке и на юге.
Перспектива наступления с северного направления на Киев или Волынь, чтобы перерезать пути снабжения, ничего хорошего российской армии не несет. Уверен, ВСУ достаточно оборудовали границу с Беларусью в инженерном отношении. Говорят, мосты взорваны, минные поля устроены. Наступление через Припятские болота – безнадежное дело, особенно в условиях осенней распутицы. Думаю, не рискнут. Если белорусские войска вторгнутся при поддержке девяти тысяч мобилизованных, которые воевать не умеют, они будут разбиты в течение нескольких дней.
– Дмитрий, правильно ли я понимаю, что у Путина сейчас нет других вариантов развития этой войны, кроме как бесконечной эскалации?
Дмитрий Орешкин: Во-первых, характерное время процесса измеряется месяцами. Вряд ли можно будет говорить о каких-то решающих событиях раньше начала весны.
Второе. Российская общественная матрица так устроена, что там идут не всегда прорывающиеся на поверхность процессы. Потом вдруг происходит какое-то каскадное обрушение.
Телевизором очень умело проехались на танках по мозгам людей. Большинство путинских сторонников исходит из того, что действительно защищают Россию, Путин имеет какой-то план, Россия наступает, побеждает, правда, почему-то на одном и том же месте. Но по мере появления негативных новостей, действия санкций – безработица, рост цен – люди начнут переживать за свои семьи. Думаю, перелом наступит где-то в районе Нового года. Начнется разочарование, недоверие – и вот тут может все посыпаться.
– И никаких радикальных переломов в планах вести эту войну в Кремле не будет?
Дмитрий Орешкин: Какие переломы? Общественное мнение полагает, что "мы еще не начинали", надо нанести удары.
Все, что Путин мог сделать, за исключением ядерного оружия, он уже сделал. Удары по центрам энергоснабжения и городам означают, что ресурсов не осталось, но есть попытка запугать, блефануть и выйти на траекторию переговоров.
Украине трудно наступать, но также понятно, что и России нечем наступать. Нас ожидает холодная зима с затянувшейся позиционной войной на истощение. Здесь у России неплохие шансы, потому что страна большая, денег много, рекрутов тоже. Но Россия совершенно одна и все меньше и меньше верит. А за Украиной весь белый свет, и у нее очень понятная мотивация – она защищает себя. Когда наши люди поймут, что там происходит что-то неестественное, тогда и можно ждать перемен.
