Госдума России проголосовала за аннексию захваченных украинских территорий, теперь оккупацию должен одобрить Совет Федерации. Сорока двух депутатов на заседании не было, а голосов в итоге оказалось больше, чем тех, кто был в зале. Законопроекты внес президент России Владимир Путин, обосновав их результатами псевдореферендумов, которые прошли на захваченных территориях Украины под контролем Москвы. Киев и западные страны эти результаты не признают, а сама процедура противоречит как Конституции Украины, так и международному праву.
При этом на аннексированных территориях идут активные бои, и каждый день появляются новости о переходе под контроль ВСУ того или иного населенного пункта в Херсонской и Донецкой областях. В каких границах аннексированы Херсонская и Запорожская области Украины, отказываются прямо говорить в Кремле: в понедельник, 3 октября, пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков заявил, что российские власти "продолжат советоваться с населением этих областей".
Как меняются планы России относительно захваченных территорий и что с ними будет происходить дальше на бумаге и в действительности? Об этом в эфире Настоящего Времени мы побеседовали с политологом Владимиром Гельманом.
— Какое у вас сложилось ощущение от всего происходящего сегодня: от опубликованных договоров об аннексии до заседания Госдумы, где объявили новые претензии на новые территории?
— Если одним словом, это такой пропагандистский фарс на фоне продолжающихся боевых действий, наступления украинских вооруженных сил, в том числе на те территории, которые якобы этим подписанным документом вошли в состав России.
— А почему никто из властей России не может назвать границы аннексированных украинских регионов?
— Потому что на самом деле эти границы меняются буквально на глазах, и уже была шутка в социальных сетях, что Лиман, один из городов, который якобы должен был войти в состав Российской Федерации, тут же из него вышел, потому что этот город оказался под контролем Вооруженных сил Украины. Я думаю, что число таких населенных пунктов растет прямо на глазах. Поэтому российские власти пытаются как бы сохранить такую неопределенность. Признавать то, что они потеряли часть территории, которую только что объявили своей, явно не хочется.
— То есть получается, что Россия теперь не понимает, где ее международные границы?
— Она, безусловно, понимает, но делает вид, надувает щеки. Я думаю, что это такая хорошая мина при плохой игре.
— Журналисты газеты The Guardian предполагают, что Россия может отказаться от амбиций по захвату других территорий Украины и сделать ставку на де-факто контроль этих, которые уже заняты. Как вы думаете?
— На самом деле, главная проблема состоит в том, насколько Россия сможет удержать эти территории под контролем на фоне, скажем так, крайне неблагоприятно складывающейся ситуации в зоне боевых действий. В этой ситуации российские власти скорее будут думать не о том, как контролировать эти территории, а как не допустить дальнейшего прорыва украинских вооруженных сил и под Херсоном, и в зоне на востоке Украины – там, где находятся так называемые "ЛНР" и "ДНР". Их скорее будут заботить военные соображения, а не демонстрация контроля новых и новых территорий.
— А может ли это быть попыткой смягчить или отыграть назад ядерную угрозу? Если границы такие шаткие, то Кремль сможет иметь, по сути, пространство для маневра, и в одном случае говорить: "Это их территория", или, когда надо: "А это наша территория"?
— Я думаю, что гадать здесь тяжело, потому что очень многое будет зависеть от развития боевых действий, в том числе от того, какое количество мобилизованных из России призывников будет находиться в этой зоне боевых действий. Сейчас давать какие-то прогнозы было бы крайне тяжело.
— Было такое понятие "крымский консенсус" после 2014 года, когда все, кто приближен к власти, и большая часть населения (по крайней мере, судя по тому, что показывали тогда опросы) были за аннексию Крыма. Сейчас вы видите такой консенсус общества, власти и каких-то других структур?
— Сейчас все эти действия проходят на фоне мобилизации, которая очень серьезно меняет общественные настроения в России. Многие люди оказываются под угрозой мобилизации, некоторые уже мобилизованы. И понятно, что этот фон ничего общего не имеет с тем радужным настроением, которое господствовало в России после аннексии Крыма. Аннексия Крыма была, в общем, по большей части бескровной. Здесь идут боевые действия, гибнут люди. И понятно, что их погибнет гораздо больше в ходе боевых действий. Поэтому, я думаю, настроения сейчас совершенно другие.
— Для населения что аннексия новых территорий меняет в первую очередь?
— Да по большей части ничего, кроме того, что эти территории должны будут оборонять от Вооруженных сил Украины российские войска – в том числе и те люди, кого мобилизовали. А значит, будет больше жертв, больше проблем в стране, в ее экономике. На самом деле, я думаю, что российским властям будет необходимо предпринять гораздо больше усилий для того, чтобы удержать эти вновь аннексированные территории под своим контролем, чем это было после присоединения Крыма, когда, в общем, какого-то серьезного сопротивления со стороны и Украины, и других государств этим действиям не было.
