Информация о недовольстве граждан России принципами набора резервистов на войну против Украины приходит из разных уголков страны. Но наиболее заметными протесты стали в Дагестане. На странице уполномоченного по правам человека в Дагестане даже появилась статья "Мобилизация – это геноцид народов Дагестана", которую, правда, затем удалили.
О том, как народы Северного Кавказа, и Дагестана в частности, так остро воспринимают попытки привлечь их к войне, в эфире Настоящего Времени рассказал обозреватель проекта Радио Свобода "Эхо Кавказа" Вадим Дубнов.
– Возмущение по поводу мобилизации есть и в Бурятии, и в Башкортостане. Почему протесты первыми вспыхнули именно в Дагестане?
– Вообще национальный подход достаточно выразителен, что в национальных республиках, что по всей стране. Но все-таки для людей в национальных республиках Украина вообще не входит в повестку.
Для этнических русских областей и русских регионов мобилизация – часть большой пропаганды, привычки так думать. Здесь – нет. Все было хорошо, пока воевали те, кто должен был воевать, добровольцы, подготовленные подразделения, спецназ, ОМОН, как во время Чечни. Но когда пошел процесс массового давления, то все вспомнилось. Это понятное национальное устройство страны.
В системе управления России любая территория – это черный ящик, который всегда был проблемой для Москвы. А Дагестан, может быть, единственная территория, которую не удалось выстроить по вертикальному образцу. В нем очень много различных лоскутных политических элементов, этнического, политического, кланового, коррупционного, центров сил, чего нет больше нигде. Ни одному руководителю не удавалось это выстроить, начиная с советского Магомедали Магомедова, который правил половину жизни, по-брежневски. Пытались каким-то образом учитывать все интересы, балансировать между держателями главных политических и коррупционных пакетов. В Дагестане, трудно поверить, есть оппозиционные газеты, которые не закрывают, и никто их даже не называет "иностранным агентом".
– Какие настроения в других регионах Кавказа? Чечня, Ингушетия, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия.
– Настроения везде одинаковые. Российская пропаганда работает – пока ты сидишь у телевизора. Когда нужно идти на фронт за чужую войну, а на Северном Кавказе это все-таки чужая война, можно относиться по-разному.
Полярные случаи – Северная Осетия и Чечня. В Северной Осетии пока не слышим никаких протестов. Где-то в глубине недовольство бродит, но традиция не предполагает жестких протестов по федеральному поводу, когда виновата может быть Москва. Возможно, это вопрос времени.
В Чечне вроде бы были выступления. Думаю, там тоже есть недовольство Рамзаном [Кадыровым] с самого начала, просто мы об этом не знаем.
Думаю, чеченские случаи протеста немножко срежиссированы, потому что Рамзана больше беспокоит риск 254 процентов внеплановой мобилизации. Из него пытались это вытащить, и в очередной раз между ним и центром пробежала кошка, в связи с чем Рамзан и говорил, что "пора на покой".
Есть традиция довольно протестных черкесских республик, Кабардино-Балкарии – прежде всего кабардинской части – и Карачаево-Черкесии. Думаю, там воспринимается это достаточно жестко. Там довольно сплоченные общества. В Дагестане, например, кумыкские населенные пункты Эндирей и Бабаюрт – маленькие городки, 10-15 тысяч населения. Там все друг друга знают, и недовольство воспринимается и по-соседски, и на национальном уровне.
Рассказывали, что есть абазинские села, где несколько сотен населения, и с них требуют сдать на чужую войну несколько десятков человек. Это воспринимают не иначе как геноцид.
