Режиссер Антонио Лукич родился в Ужгороде. Его первая короткометражка "Рыбы озера Байкал" (2014) была отмечена призом за лучший документальный фильм на фестивале CineRail в Париже. Полнометражный дебют Лукича – комедия "Мои мысли тихие" – не только получил специальный приз жюри конкурса "На Восток от Запада" на фестивале в Карловых Варах, ФИПРЕССИ и национальный гран-при на Одесском кинофестивале, но и принес прибыль в прокате и был приобретен платформой Netflix – что с авторскими фильмами бывает очень редко.
"Люксембург, Люксембург" рассказывает о братьях-близнецах и внезапно появившемся в их жизни давно исчезнувшем отце. Главные роли в ленте исполнили участники украинской рэп-группы "Курган и Agregat" – братья Рамил и Амил Насировы. Мировая премьера фильма Антонио Лукича состоится на 79-м Венецианском кинофестивале в конкурсе "Горизонты". Лента также отобрана для участия в программе "Современное мировое кино" Международного кинофестиваля в Торонто.
Мы поговорили с режиссером о том, что принес ему успех "Моих мыслей", как ему работалось с украинскими рэп-звездами и какие надежды он возлагает на Венецию.
– Антонио, твой предыдущий фильм "Мои мысли тихие" получил массовое признание, невиданное для дебютного фильма. Это стало сюрпризом?
– Да, к такому трудно быть готовым. Из меня начали делать медийное лицо и придумывать мою жизнь вместо меня – что я должен говорить и кем быть. Из бонусов я получил подарок – кожаную курточку от фирмы Levis. И все. Сначала было интересно, что из этого выйдет, а потом я потерялся в многочисленных интервью и едва не потерял связь с реальностью и семьей. Это стоило того, чтобы понять, что важно, а что нет. Поэтому сегодня я с осторожностью откликаюсь на запросы об интервью, особенно после того, как некоторые издания вырывают фразы из контекста, преследуя желание кликбейтов и делая из тебя не то, кем ты являешься.
– Как изменилась твоя жизнь с тех пор?
– Никак. Богатым и уверенным человеком я не стал, но знаний в кино немного увеличилось. Во многом из-за того, что я начал преподавать теорию и практику драматургии, разобрался, что такое история и кто такой рассказчик.
– Есть еще один фактор, повлиявший на всех в Украине…
– 24 февраля застало меня в Киеве на Печерске. Утром мы должны были снимать рекламу, к которой готовились где-то месяц. Лишний раз я убедился в том, насколько серьезные люди работают в кино и рекламе: когда уже были слышны взрывы, мы еще сомневались, отменять ли съемки, может, все-таки успеем до того, как Киев станет в пробках?
– Война напрямую задела твое ближнее окружение?
– Да. Но ответ о ближнем окружении позволь оставить при себе.
– Ты планируешь отреагировать на войну как режиссер?
– Это обязанность перед человечеством – рассказывать о войне. Но каждый сам вправе выбрать форму этого повествования.
– Как началась история "Люксембурга"?
– С потери отца. С той пустоты, которую оставляет после себя человек, которого ты теряешь, и желания с этой пустотой сделать хоть что-нибудь. Я не могу сказать, что влечение к утраченному двигало весь процесс – но желание "встретиться" с Богом-Отцом точно было главным эмоциональным зарядом этой ленты. Именно к этому стремится главный герой. Но Бог не очень избирателен в том, кого наградить талантом, кому подарить чудо, кого сделать мужественным и так далее. Поэтому чудо не всегда случается с тем, кто его заслуживает.
– Если "Мои мысли" – фильм студенческий, ты сам его определил как подводящий итоги всему, чему ты научился, то каков в этом смысле "Люксембург"?
– Это две совершенно разных картины. "Мысли" – это много сцен об одной мысли. "Люксембург" – это много мыслей об одной важнейшей сцене в финале.
– Как тебе работалось с Рамилем и Амилем? Почему они?
– Они одни из лучших актеров, с которыми приходилось работать, и одни из лучших людей, с кем мне приходилось дружить. Мне кажется, что в фильме они больше похожи на себя в жизни, чем на сцене. Актер способен передать важные эмоциональные содержания, именно когда он проживает то же самое в своей жизни.
– Тебя удивил отбор в Венецию?
– Скажу честно – да. Я еще не полностью утратил способность удивляться хорошим вещам. Но я не верю в то, что фестивали – это о "выходе в массы" и популярности. Это больше об индустрии и о престиже. В реальности, где кино создается вопреки обстоятельствам, это хорошее достижение.
Когда что-то такое происходит, хочется написать письмо себе в детство и удивить того маленького болезненного мальчика из Ужгорода тем, что его ждет. И в хорошем смысле, и, к сожалению, в плохом, ведь я за то, чтобы с детьми вести честную беседу. Не зря футболисты после победы в Лиге Чемпионов делают что-то подобное, это всегда пробирает до слез.
– Ты уже смотрел, кто будет состязаться с тобой в программе "Горизонты"?
– Почти весь благополучный мир, который представлен в конкурсе, предлагает драмы и триллеры, а наш фильм, из Украины, назвали комедией. Это парадокс. При этом конкуренция максимально сильная, там такие истории, что я только за аннотацию отдал бы все призы.
– В целом какие надежды ты возлагаешь на фестиваль? Планируешь ли там публичные заявления?
– Я привык внутренне занижать ожидания. Но да, есть вещи, о которых невозможно молчать, а такой фестиваль, как ни крути, дает сильную международную площадку. Не очень часто нашей культуре удается пробить потолок своего дома и выйти в люди. Я даже тезисно пишу себе, что важно сказать, что я чувствую, типа "How dare you? (речь экоактивистки Греты Тунберг – НВ), что-то такое.
– Как теперь жить нашему кино? Обречено ли оно стать "кинематографом войны"?
– Кино будет, если будут люди, которые хотят его делать. Все. И до войны было непросто, и до войны оно было обречено существовать вопреки обстоятельствам, вопреки запросу общества. Мне уже скучно говорить о закрытых кинотеатрах – вот это точно не ко времени сегодня. Но да, мне легче говорить, чем многим, у меня есть опыт двух фильмов. А как быть дебютантам? А студентам? Накапливать впечатления, набираться опыта, беречь себя и питать любовь к украинской культуре, а затем учиться и снимать.
– Я слышал, что ты собираешься снимать продолжение "Мыслей…" Какова судьба этого проекта?
– Пока на паузе и неизвестна.
– А еще какие-то планы есть?
– Есть одна очень сильная идея фильма, с некоторой помощью пытаюсь ее воплотить. Она важна, она актуальна.
– Я знаю, что одно из твоих хобби – футбол. А еще есть увлечения, которые дают тебе утешение?
– Наверное, быть отцом. Но разве это хобби? (улыбается)
