Российские власти продолжают набирать мужчин на войну в Украине, в ряде регионов уже развернуты пункты набора добровольческих батальонов. Добровольцев продолжают набирать и в российских тюрьмах, заявила российская правозащитница и основательница фонда "Русь сидящая" Ольга Романова. За участие в войне против Украины заключенным обещают отменить сроки, погасить судимости, а в случае смерти – по 5 млн рублей для родственников.
Ольга Романова рассказала в эфире Настоящего Времени, что известно о контрактах с заключенными и сколько уже таких человек.
— Хочу сказать, что мы сейчас работаем совместно с "Важными историями" по этой теме и продолжаем работать. Надо сказать, что мы не видели ни одного контракта, подписанного заключенными. Похоже, их не существует. Существуют обещания выплачивать 220 тысяч рублей в месяц. Мы знаем о нескольких случаях, когда заключенные, которые уже уехали в Ростов на месячную подготовку – даже меньше, 20 июля у них должна закончиться подготовка и они должны отправиться на войну, – они звонят своим родственникам, у кого они есть, а их очень мало, и просят выписать некую доверенность на получение денег. Но на основании чего будет выписываться эта доверенность – непонятно. Да, порядка 150 человек, насколько мы знаем, из Ленинградской области уже прибыли в колонию №2 в Ростовской области.
— А как сейчас этих людей туда перевозят? Под конвоем?
— Да, их перевозит конвой в этих специальных вагонах для перевозки заключенных. При этом мы не понимаем, на основании чего их перевозят. Я думаю, что никто не понимает, на основании чего. С одной стороны, есть, конечно, в законе некая лазейка, что можно отпустить человека условно-досрочно, если подошел срок условно-досрочного освобождения, предоставив ему место работы. А "частная военная кампания Вагнера", а их вербуют именно туда, – это как раз "прекрасное" место работы, которое очень устроит и суд, отпускающий условно-досрочно, и руководство зоны, и ФСИН, и ФСБ и так далее. Но дело в том, что у 150 человек в одной или в двух зонах не может таким образом наступить срок условно-досрочного освобождения. И мы не видим активности в судах, чтобы суды круглосуточно штамповали решения об освобождении. Никакой амнистии не было, она не может быть произведена задним числом. Кто-то наверняка поехал вот так условно-досрочно, а как все остальные – непонятно. У нас есть переписка, где заключенные сообщают своим родственникам о том, что если они погибнут, то будет считаться, что они совершили побег из колонии.
— То есть им обещают, что их родственникам выплатят по пять миллионов рублей, но при этом это будет считаться побегом?
— В том-то все и дело. Контракта нет. Называются очень разные версии. Кто-то действительно получает условно-досрочное [освобождение], кто-то вообще не интересуется, каким образом их родственник попал на войну. Но вы поймите, у основной массы заключенных нет вообще никого: ни родственников, ни знакомых, ни друзей – это совершенно одинокие люди. Это 90% заключенных. И поэтому мы узнаем что-то от 10% родственников – или это гражданские жены или невесты, которые сами плохо понимают, что происходит.
— Я понимаю, что этот вопрос будет звучать несколько странно в контексте того, что вы уже сказали. Но ведь за этих заключенных должны нести какую-то ответственность начальники колонии. А как вообще начальники колонии без каких-либо юридических оснований проявляют готовность этих людей куда-то отправлять без каких-либо вообще бумаг? Или, может быть, есть какие-то договоренности между Минобороны и ФСИН, например?
— Действительно вопрос звучит странно в условиях, что право растоптано на всей территории России. Но тем не менее я думаю, что любой начальник колонии проложился какой-нибудь бумажкой. Мы не знаем о существовании договора между министерством обороны и ФСИН. Ну и осужденные и судимые люди не имеют права служить в армии. Именно поэтому – ЧВК. К министерству обороны это не имеет никакого отношения. Я думаю, что это какие-то вполне гласные договоренности, оформленные на бумаге между "ЧВК Вагнера", ФСИН и колониями, которые каким-то образом курируются ФСБ. И это, конечно, предоставление места работы людям, которые могут уйти условно-досрочно.
Мы знаем статьи, по которым не берут на войну с Украиной. "ЧВК Вагнера" декларирует, что он не берет наркозависимых, тем не менее людей, осужденных за преступления, связанные с оборотом наркотиков, он берет. Ну а куда деваться – это треть заключенных России. И он не берет людей, осужденных за преступления против половой неприкосновенности и за педофилию. И это тоже понятно почему: не для того, чтобы не допустить безобразий в Буче, боже упаси, а потому что это статьи, стигматизированные в российской тюрьме. Люди, совершившие преступления, которые подпадают под эти уголовные статьи, считаются отделенными и среди российских заключенных, осужденных. И это просто нежелание вставать в одни ряды с такими людьми – вот, собственно, и все.
— А что же обещают кроме денег? Обещают освобождение?
— Кроме денег обещают свободу и снятие судимости по возвращении домой. Надо сказать, что первая партия отправленных – 61 человек – это из колонии "Яблоневка" в Ленинградской области, им сказали честно: "Мало кто из вас вернется живым". Но сейчас давно так не говорят. Да что значит "давно". Это движение началось две недели назад.
— Вы вообще понимаете мотивацию этих людей? Когда им говорят: "Вряд ли вы вернетесь", – как так вообще может происходить, что риск быть убитым на войне оказывается для людей менее значимым, чем просто возможность досидеть срок?
— К сожалению, я понимаю мотивацию. Во-первых, имейте в виду, что в одной из зон в Ленинградской области, о которой мы говорили, там сидело довольно много выходцев из "ДНР" и "ЛНР". И для них это – возвращение домой.
— А как они оказались в этой колонии?
— Точно так же, как оказываются граждане Таджикистана, Молдовы, Украины. Обычные уголовные преступления, совершенные на территории России и осужденные российским судом. Это обычное дело. Иностранцев у нас довольно много сидит. Сейчас уже, к сожалению, не идет речи об экстрадиции. Раньше речь шла об экстрадиции в Украину, например, но сейчас об этом давным-давно забыли.
Помимо того, что для некоторых это – возвращение в "ДНР" и "ЛНР". Во-вторых, многие понимают, что идти на войну и сидеть на зоне – опасность одинаковая. В нашей зоне российской сидеть тоже не очень здорово. Может быть, кто-то собирается сдаться в первом бою. Я думаю, что ЧВК об этом знает и думает и сделает так, чтобы это было невозможно. Родственники в основном отговаривают, но мало у кого получается отговорить, потому что это единственная возможность трудоустроиться для заключенного. И трудоустроиться по российским меркам в смысле денег шикарно – 220 тысяч рублей в месяц, как вы понимаете, деньги абсолютно недоступные большинству трудящихся в Российской Федерации.
— Кроме Ленинградской области есть еще какие-то колонии, откуда вы получили такие сообщения? О каких регионах вообще может идти речь? Заключенных вербуют по всей стране?
— Такие сообщения к нам приходят из колоний, расположенных до Урала. Это Нижегородская область, Новгородская область, Владимирская область, Мордовия, Адыгея – сейчас уже на юг пошли. О том, что за Уралом, – пока к нам ни одного сообщения не поступало.
— И везде уже людей начали отправлять? Или вам известно только о Ленинградской области?
— Совершенно точно – Ленинградская область. Насколько я знаю, Нижегородская – либо уже отправляется, либо готовится. И надо сказать, что если в Ленинградскую область приехали вербовщики "ЧВК Вагнера", судя по всему, самостоятельно – по зову сердца или по плану, – то, например, в Нижегородской области заключенные сами попросили "ЧВК Вагнера" за ними приехать.
— Можно ли оценивать количество людей, которых таким образом смогут мобилизовать?
— Судя по всему, речь идет примерно о трех-четырех сотнях заключенных, допустим, с каждой области. Я думаю, что если дойдет до Урала и до Сибири, там гораздо более населенные в смысле заключенных места. У нас рекордсмен – Екатеринбург и Свердловская область. Там больше всего зон – больше 40. И там-то, конечно, урожай будет гораздо больше, чем в центральной части России.
