Луганская область продолжает оставаться местом активных боевых действий, особенно после объявленного в начале недели наступления российской армии. Председатель Северодонецкой районной государственной администрации Роман Власенко в интервью Настоящему Времени рассказал, где именно в его регионе идут бои, и прокомментировал сообщения российских военных о захвате нескольких населенных пунктов. "Линия разграничения как стояла, так и стоит, за исключением Счастья, возможно, и Станицы Луганской", – подчеркивает он.
– Российские военные или представители самопровозглашенных "ДНР" и "ЛНР" сообщили, что вывешивают в Рубежном на административных зданиях российские флаги. Какая сейчас там ситуация? Рубежное захвачено или нет?
– Российские войска и "элэнэровцы" зашли в Рубежное еще, наверное, где-то в конце марта. На сегодняшний момент город примерно напополам поделен. Часть контролируется Вооруженными силами Украины, часть контролируется россиянами. Территориально просто получается, что городской совет находится прямо на выезде из города, в сторону Старобельска, и та часть города, где находится городской совет, действительно захвачена россиянами. Но они могут вывешивать свои флаги, но по факту город они полностью не контролируют.
– Что вообще происходит в Рубежном? Особенно меня интересует ситуация с мирными жителями – сколько их там осталось, идут ли уличные бои? Если ситуация выглядит достаточно плачевно, кто вообще этим людям помогает сейчас?
– Ситуация в Рубежном сложная. Наверное, уже больше месяца в городе нет газа, около двух месяцев, практически с начала марта, нет света, нет интернета, нет воды. Постоянные обстрелы.
Так называемые освободители боестолкновения не проводят, они просто уничтожают город, его инфраструктуру, дома, как частные, так и многоквартирные. Люди реально живут в подвалах. По нашим оценкам, в городе остается около 20% населения, я думаю, что речь идет о плюс-минус 10-15 тысячах человек. В той части, которая контролируется Вооруженными силами Украины, людей находится меньше, там эвакуацию мы проводили примерно с 5 марта. И фактически всех желающих мы в основном вывезли. В лучшие дни с точки зрения эвакуации мы вывозили по 500 человек в день. На сегодняшний день, если речь идет о 10-15 людях, которые хотят выехать, мы их тоже вывозим.
– Новодружеск, это тоже Луганская область, совсем недалеко от Рубежного. Люди, которые там живут, рассказывали, что оттуда не могут выехать и что у них нет денег, газа, воды, ни света – ничего. Скажите, пожалуйста, те бои за населенные пункты, которые продолжаются сейчас в Луганской области, как это все выглядит на практике? Это постоянные обстрелы из тяжелого вооружения? Или это прямо уличные перестрелки?
– У нас два типа ситуации, можно сказать. Первая ситуация – это Северодонецк, Лисичанск, Горск, Золотое – эти города полностью контролируются Вооруженными силами Украины. И эти города подвергаются артиллерийским, авиационным обстрелам, а также обстрелам реактивной артиллерией.
Если мы говорим о Попасной и Рубежном, то там реально идут уличные бои, тяжелое вооружение ездит по городу, идут серьезные обстрелы. В Попасной, Рубежном, наверное, нет уже ни одного девятиэтажного целого дома – все дома разрушены, складываются, выгоревшие. Пожары большие, много разрушенных домов частного сектора. Выглядит это все очень страшно и реально как после Второй мировой.
– Много ли таких населенных пунктов, из которых уже физически невозможно вывезти людей, потому что там постоянные обстрелы?
– Самая, наверное, плохая ситуация – это город Попасная. Попасная фактически в режиме 24/7 находится под обстрелами. Город является плацдармом для атаки россиян на Северодонецк, является плацдармом для атаки на Бахмут Донецкой области. Это город, который является передовой еще с 2014 года. И оттуда самая сложная, наверное, эвакуация на сегодняшний день.
По Рубежному ситуация немножко другая. Здесь обстрелы тоже происходят, но количество людей, которое мы можем эвакуировать, очень ограниченное. Более или менее мы эвакуацию провели в контролируемой Украиной части Рубежного: там населения, я думаю, меньше 5% осталось.
Если говорить о Попасной, то в Попасной, наверное, около 2 тысяч людей еще находится. И оттуда именно сама эвакуация очень опасна. За последние три дня мы вывезли оттуда где-то 150 человек. И это хороший результат, потому что до этого мы вывозили по 5-10! Эвакуационные автобусы туда практически не ездили, ездили просто волонтеры-смельчаки, которые вывозили людей из подвалов.
– Есть ли у вас понимание или представление, что если, например, Россией захвачено на данный момент уже 80% территории Луганской области (это по заявлению Сергея Гайдая, главы Областной военной администрации Луганской области), то насколько теперь шаткое положение той самой "линии разграничения"? Она, по сути, уже начинает двигаться? Есть ли у вас понимание, когда эти 80% могут превратиться в 85% или 90%?
– Я хочу сказать, что эти 80% мы имеем реально уже месяц как. Речь идет о том, что оборона в Украине строится вокруг больших городов. Точно так получилось на Луганщине. Фактически серьезная оборона была по линии разграничения и как раз вокруг агломерации вокруг областного центра Северодонецка и рядом – Лисичанска и Рубежного.
Фактически эта линия сомкнулась еще в начале марта. И только буквально пару дней назад был успех врага, взятие Кременной. Реально же ситуация такая на протяжении месяца, наша армия стоит, ребята дают достойный ответ. И говорить о каких-то ожиданиях потери еще каких-то городов я бы не стал. Мы надеемся, что мы выстоим, получим поддержку и будем оборонять и дальше наши населенные пункты.
– Я знаю, что мэры других городов и областных центров, например в Харьковской области, фиксировали, что движутся оттуда танки и российская техника. Понимаете ли вы, в каком количестве техники и личного состава сейчас владеет ваш противник?
– Понимаем, у нас есть и данные разведки, и открытые источники информации, есть группы в разных мессенджерах, есть много патриотов, которые находятся на временно оккупированной территории, которые дают информацию. Мы знаем, что речь идет о сотнях единиц тяжелого вооружения, которое движется по оккупированным территориям. И я думаю, что речь идет о десятках тысяч личного состава, то есть это 20-30, а может, даже и больше.
Но еще раз говорю: эта ситуация не вчера появилась, линия разграничения как стояла, так и стоит, за исключением Счастья, возможно, и Станицы Луганской. И враг не смог пройти через линию разграничения, враг обошел ее с границы России через Меловое, через Беловодск. Поэтому мы надеемся, что устоим.
– А что происходит с обычными мирными людьми сейчас на захваченных территориях? Вы как раз упомянули населенный пункт Счастье, вы понимаете, что там происходит?
– Есть определенная информация. Я думаю, что там людей не очень много осталось, инфраструктура именно в Счастье разрушена. Счастьинская станция так и не запущена. Там гуманитарная катастрофа. А с точки зрения управления там идет переподчинение под Луганск, под структуры "ЛНР".
– Те, кто хотят сотрудничать с так называемыми "ЛНР" или с российскими военными, – много таких людей? Что про них известно?
– Их немного, но они есть.
– "Немного" – это 5-10 или 50-60?
– Я в штуках не могу сказать, но мы понимаем, что есть желающие возглавить школу, возглавить администрацию, есть желающие работать в администрации, есть желающие работать в полиции, в пожарной службе. Я не думаю, что это имеет массовый характер. Я думаю, что более или менее адекватные люди, которые патриоты и работали на госслужбе, выехали. А люди, которые остались, – либо приспособленцы, либо те, кто имеют пророссийские настроения. Я думаю, что там осталось не очень много людей, которые ждут Украину. Такие люди в основном повыезжали.
