Мэр Чернигова Владислав Атрошенко в эфире украинских телеканалов сообщил, что город уничтожен российскими военными на 70 процентов, не работает бизнес, нет поступлений в бюджет. Чернигов нужно восстанавливать. Атрошенко признался, что военное затишье в городе пугает его не меньше авиаударов. Несмотря на то, что в последние несколько ночей в городе спокойно, российские войска могут вернуться в любое время.
В эфире Настоящего Времени Владислав Атрошенко рассказал, что в Чернигове сейчас около 600 погибших, большинство из них – это мирное население. Порядка 70 человек нельзя идентифицировать, еще около 40 сгорели во время взрывов авиабомб.
— Правильно ли я понимаю, что Чернигов пережил несколько тихих ночей в последние дни?
— Да, это правда. Чернигов пережил несколько тихих ночей. Но последние две ночи в небе над городом длительное время звучал рев российских или белорусских самолетов.
— Самолеты летают, но не бомбят?
— Да, бомбежек не было.
— Вы понимаете, куда они летают?
— Нет, у меня нет этой информации. Я мэр города и стараюсь не мешать военным делать свое дело. Поэтому оперативные военные задачи решают военные. Я решаю задачи по поддержке военных, по обеспечению критических отраслей и жизнеобеспечению города.
— То есть город уже несколько ночей не обстреливают ни из какого оружия?
— Да, это мы можем констатировать. Тем более мы можем констатировать то, что у нас будет с завтрашнего дня, – это сухопутная логистика вокруг города по окружной дороге. У нас напрямую нет моста, который бы соединял Чернигов с киевским направлением, с южным. Нам придется проехать дольше километров на 20-30, но тем не менее нас радует, что в город мы сейчас можем доставить гуманитарную помощь, медикаменты. Это очень важно для города.
Также я могу констатировать, что сухопутные войска россияне отвели от города. Это то, что касается факта сегодняшнего дня и прошлого времени. Но жителей города, и я неоднократно говорил об этом, больше волнует будущее города, потому что он находится на границе с Россией и Беларусью. От нас 70 километров до памятника "Три сестры" (монумент на стыке границ Беларуси, России и Украины. Открыт в 1975 году в честь дружбы белорусского, русского и украинского народов – НВ). Кстати, надо посмотреть, на чьей территории юридически находится этот памятник. И если он находится на территории Украины, то этот памятник надо как минимум демонтировать. Потому что ни о каких братских или сестринских отношениях речь идти не может.
Говоря о характере этой войны, я хотел лишний раз, пользуясь возможностью, подчеркнуть, что российская армия – это армия террористическая. Это не военная организация. Они не воевали с армией Украины – они уничтожали, издевались, насиловали, расстреливали из автоматического оружия, минометов и пушек мирных жителей. Они средь бела дня абсолютно сознательно бомбили мирные микрорайоны города. Летчики видели, куда они отправляют тяжелейшие бомбы. Поэтому это то, что мы можем констатировать, и это очень важно – отношение к России. Это важно в последующем политическом будущем российского государства. То, что они продемонстрировали в Украине, – это никакая не спецоперация. Это издевательство, это геноцид украинского народа. Это было целью этой военной операции.
— Можно ли уже сейчас, учитывая, что обстрелы пока прекратились, обобщить, сколько за время войны в городе погибших и раненых?
— Да, я могу обобщить. Я говорил об этом неоднократно, что тогда, когда к нам прилетали пятисоткилограммовые страшнейшие авиационные бомбы, то часть людей, которые находились рядом с эпицентром взрыва, просто сгорели. Их нет ни среди живых, ни среди мертвых. И юридически очень трудно нам констатировать их смерть – это еще отдельная процедура. Таких людей у нас порядка 40 человек. Мы не можем найти тела и четко идентифицировать, кто это.
Кроме того, у нас есть тела – тоже порядка 70 человек, – которые мы не можем идентифицировать. У них нет документов, удостоверяющих личность. Это нужно проводить отдельную ДНК-экспертизу. И суммарно у нас около 600 погибших, из которых большинство – это мирное население. Это мирные люди, которые погибали в очередях за продуктами, и в эти очереди прилетали российские мины. Единоразово у нас был случай, когда в очередь прилетела мина, было 14 погибших и 18 тяжелораненых.
У нас шел на работу программист, а рядом с ним упала мина. Ему ампутировали ногу. Я лично видел этого парня в больнице. Мы его отправили в Киев, чтобы в Киеве попытались ему спасти руку. Вот это – последствия войны.
Отдельный вопрос, безусловно, он актуален после окончания войны, – это вопрос оценки ущерба. Если подходить по существующим процедурам, то на сегодняшний день у нас нет ни экспертов, ни возможности. Мы это будем делать много лет. Надо договариваться с мировыми экспертными организациями и по упрощенной процедуре проводить оценку убытков. И обязательно после того, как в Гаагском суде или в Нюрнбергском трибунале будет установлено и юридически подтверждено, что это Россия совершила военное преступление против Украины, следующим процессом нужно обязать российского налогоплательщика возмещать эти убытки. А эти убытки перед этим нужно посчитать.
Вы не представляете, какое количество проблем нам дала эта война. Тысячи искалеченных судеб людей, уничтоженного жилья. Мы живем в реальном мире, мы понимаем, что не все будет просто и гладко и с точки зрения процедур, и времени урегулирования этих вопросов. А проблемы у людей сейчас. Вот такую беду сделала Россия на сегодняшний день.
— Можно ли сказать, что Чернигов уничтожен как город, или нет?
— Пока в Чернигове живут сильные духом люди, [город не уничтожен]. Я хотел, чтобы зритель услышал главное. Все люди, которые остаются в городе, – это порядка 100 тысяч из 300 тысяч до войны – это люди, которые осознанно рискуют жизнью и остаются в городе – и будут оставаться, сколько этого потребует ситуация. Пока живы эти люди, пока они осознанно находятся в городе, чтобы дать жизнеобеспечение этому городу и поддержать – испечь хлеб, вылечить раненых, поддержать военных на передовой, – город будет жить. Город будет жить вечно. У нас колоссальная история. В этой истории не было эпизода, чтобы город кому-то сдавался и чтобы правители любых времен от кого-то бегали. Как же мы можем от кого-то бегать? Мы себе такого позволить не можем. Мы будем стоять сколько нужно. Вот это мой ответ на вопрос о перспективах города.
Безусловно, перспективы города зависят от того, насколько смогут город поддержать и мировые финансовые институции, и бюджет Украины. В этом вопросе я как мэр города, как представитель городской общины буду искать взаимопонимания с президентом Украины, с правительством Украины для того, чтобы все-таки ускорить восстановление города.
