В Беларуси с начала этого месяца цифры по количеству заразившихся коронавирусом начали резко расти: от 1918 человек за 1 февраля до 8 254 за прошедшие сутки.
Последние три месяца министерство здравоохранения Беларуси публиковало данные, из которых следовало, что ежедневный прирост заразившихся был в пределах чуть более двух тысяч человек. Такие же цифры были на протяжении всего периода пандемии. По информации белорусского Минздрава, ранее вспышка заболеваемости была лишь в конце октября 2021 года: тогда выявили почти четыре тысячи новых кейсов. Отметим, это официальная статистика.
Бывший заведующий отделением анестезиологии и реанимации Витебской больницы скорой помощи Владимир Мартов рассказал Настоящему Времени, что реально происходит в стране с коронавирусом.
Владимир Мартов еще с начала пандемии честно рассказывал о ситуации с COVID-19 в Беларуси. В 2021 году с ним не продлили контракт, до сих пор он не может найти работу.
– Официальная статистика показывает, что в последние дни число зараженных коронавирусом в Беларуси растет. Сейчас цифры составляют порядка пяти-семи тысяч человек в день? Отличается ли официальная статистика от того, что реально происходит в стране?
– Проблема в том, что эта статистика может быть заявительной, может быть директивной. У нас она директивная, мягко говоря: не мы подаем вверх статистику, а нам ее спускают, сколько мы должны показать.
Это если говорить в принципе. А в частности появилась ситуация, когда действительно отметился взрывной рост числа заболевших, это видно по поликлиникам, это видно людям, скрывать это бессмысленно, и поэтому таким же директивным способом было повышено количество. Никакого отношения к статистике, к реальным событиям это не имеет – никакого совершенно. Потому что море знакомых болеют, сопливят – скорее всего, у них "омикрон" – не тестируются, не обращаются и так далее. А те, кто болеют ОРВИ, как они считают, и вдруг случайно делают тест по другим причинам, узнают, что у них "омикрон". Ну так это и выглядит. Это не статистика, это не имеет отношения к реальности.
Сколько бы мы ни подавали [данных], у меня самый яркий эпизод в моей жизни, который я описывал и рассказывал, когда у меня было семь умерших в день, в соседней больнице было семь в день, и в этот же день Минздрав подал, что у нас умерло семь в стране. То есть никакого отношения [цифры Минздрава не имеют к реальной статистике] от слова совсем.
Причем не очень понятно, кого они успокаивают. Людей? Но люди не верят. Наверное, сами себя успокаивают, вышестоящее начальство успокаивают.
Понимаете, медики к этому относятся с пониманием, что так да, начальники привыкли врать – ну хорошо. А немедицинское начальство может к этому серьезно относиться. Ну это же не нам очки втирают.
– Что сейчас происходит в поликлиниках и больницах?
– Рассказывают, поликлиники накрыло этой волной, поликлиники и приемные отделения больниц. В самих реанимациях, по моим представлениям, пока терпимо, скорее всего, будет немножко все-таки напряжение и будет такая серьезная работа, но самое страшное – это поликлиники.
Но самое печальное не это: самое печальное, что отсутствует санпросветработа. Я учился в советское время, и у нас основа системы здравоохранения – это профилактическая. И этого нет совсем.
Во-вторых, заболевшим людям никто не объясняет, как им правильно себя вести, как правильно болеть, что делать, когда вызывать "скорую", когда не нужно вызывать скорую – ничего этого нет. Это меня потрясает именно тем, что никто вообще этим не озабочен, хотя людям действительно не надо бежать в поликлиники, кроме тех, кому нужен больничный – никакого специфического лечения нет. Но нужно знать симптомы, когда надо обращаться. Вопрос с больничными тоже можно было решить, честно говоря, иначе. Но никаких мер по снижению волны коронавируса действительно не предпринимается, это очень удивительно. Нас такому не учили.
– Всего ли хватает в больницах?
– Эту часть я совершенно не знаю, потому что я не особо напрягаю своих коллег такими вопросами. Самое печальное то, что в больницах все меньше людей, которые готовы заявлять о проблемах, которые готовы говорить о том, что чего-то не хватает. И когда чего-то будет не хватать, никто никому не признается. Мне кажется, что это очень печально.
– Минздрав разрешил не брать ПЦР-тест на коронавирус и ставить диагноз без него. Правильная ли это мера?
– Решение само по себе здравое, и оно может иметь хороший положительный эффект, но тут есть два момента. Первый: медики за ковид получают доплаты. Будут ли доплаты медикам, если человек не признан, нет ПЦР-теста, то есть доктор поставил, что это ковид, а ему скажут в бухгалтерии, что это не ковид? Это первое безумие, с которым мы столкнулись год назад. Это уже было, и это очень смешно выглядело.
И второе: все-таки, понимаете, ПЦР, человек говорит, что он заболел ОРВИ, доктор говорит, что это ковид на основании симптомов, а симптомы сейчас не очень характерные, могут быть одни сопли, один кашель. Честно говоря, это все не верифицируется. И как к этому потом будут относиться? Что касается статистики, что касается всех остальных последствий, какой шифр будут ставить в больничном и так далее, сколько дней больничного будут давать? Потому что ОРВИ – это одни дни больничного, а ковид – это другие. Я не представляю, насколько эта система сработает. То есть я плохо себе представляю, что она сработала бы как часы. Я думаю, что здесь будет очень много нюансов.
Вы знаете, мы применяли очень много здравых идей, которые брали из опыта мира. Но корявая система не может сделать это все так же некоряво. Очень грустно смотреть на это все.
Вы знаете, у меня уже где-то после увольнения было время подумать. Я посмотрел на работу системы, две волны я видел сам, третью и четвертую я слышал со стороны коллег. Когда не работает система, люди должны включать собственные мозги. Хотят – носят маски, даже когда им запрещают, например, или не рекомендуют, хотят – вакцинируются, даже когда это уже перестает, так сказать, пропагандироваться. Уважаемые сограждане, жители планеты Земля, думайте о себе и находите варианты, при которых заболеет и умрет меньше людей, это основная задача.
