Первый регион, где в общественный транспорт пускают по QR-кодам, –
Татарстан. В столице республики, Казани, 22 ноября – в первый день действия новой меры – не пустили в метро, автобусы, трамваи и троллейбусы больше 700 человек, двоих доставили в полицию из-за драк с водителями и кондукторами. QR-коды – антикоронавирусная мера. Для получения кода нужно пройти полный курс вакцинации, иметь справку о недавно перенесенном коронавирусе или о противопоказаниях к прививке.
Почему федеральные власти не ввели закон о QR-кодах стремительно сразу по всей стране и когда станут ясны результаты эксперимента в Татарстане? Об этом в эфире Настоящего Времени мы спросили политолога, доктора философских наук Дмитрия Михаличенко.
— Почему, на ваш взгляд, Кремль уступает регионам право ввести QR-коды, как это произошло в Татарстане, а не действует централизованно?
— Скорее делегирует, да. Потому что это непопулярное решение, стадия, так скажем, тестирования, пилотный проект. Вообще татарстанские элиты проявили большую смелость, очевидно взяли на себя непопулярное решение, но хотят показать высокую управляемость процессом, обществом. Дело в том, что все-таки Татарстан – особый регион, у него больше и финансовых возможностей, и региональная вертикаль.
Я думаю, что для большинства регионов России, особенно для малонаселенных, где нет миллионников, это вообще неактуально – люди будут просто миновать эти практики. Причем не на основе принципиальной позиции, акций протеста, а просто за счет серых схем ухода. Допустим, те же "газелисты" – перевозчики частные – не будут [предъявления QR-кодов] требовать просто, и [власти] не добьются такой управляемости. В Казани реформа транспорта прошла – он государственный, муниципальный.
— Вы сказали "непопулярное решение". Оно чем-то чревато для местных властей?
— Там же другими категориями все-таки мыслят. Понимаете, управляемость и рейтинг... Им не переизбираться, то есть власть достаточно с этих позиций крепкая, потому что они уверены в своем будущем. Но я могу сказать, что у Минниханова один из самых лучших рейтингов среди всех губернаторов, потому что у татарстанской элиты есть своя миссия национально ориентированная. Конечно, рейтинг ситуативно понизится, но посмотрим, что будет через две-три недели.
То, что сейчас мы видим, выглядит как кошмар. Но на самом деле не совсем кошмаром является. Потому что для российского народа, скажем обобщенно, исторически схема ухода от конфликтов в сторону, через серые схемы актуальна. Допустим, налоговое бремя увеличивается – вырастает серый сектор экономики. Так же и здесь: принуждение усиливается – поддельные сертификаты, наверное, распространяются лучше.
— Раз уж вы заговорили об особом статусе Татарстана. Не попытка ли это задобрить федеральные власти, чтобы республике позволили оставить должность президента, может быть, даже оставили какие-то другие атрибуты государственности? Чего так хочет местная элита, но чего так не хочет московская.
— Политизация проблемы имеет место быть, в каком направлении – мы пока не понимаем. Через две-три недели, когда будет практика применения QR-кодов в общественном транспорте, можно будет сказать. Если татарстанские элиты все это спустят на тормозах – это будет одно. Если они будут формировать социальное недовольство, то оно будет проецироваться не на казанский Кремль, а на московский – это имеет место быть. Но сейчас только можно строить какие-то гипотезы. Посмотрим на практику применения.
Я думаю, что как политики (политиканство такое, в хорошем или плохом смысле слова) татарстанские элиты достаточно креативные и понимают, чувствуют свой народ. Я не большой сторонник региональных властей [Татарстана], но уровень доверия к ним гораздо выше, чем, допустим, в Хабаровском крае или в Оренбургской области.
— А для Кремля это зачем, как вам кажется? Это попытка поиграть в федерацию в том числе, где регионы самостоятельно могут принимать свои решения? "Вот, пожалуйста, пример".
— Вряд ли. Тестируют, просто пилотный проект. А пилотный проект – это значит, практика распространения будет шириться. До 14 декабря все общественно-политические акторы будут, так скажем, сдавать свои отчеты и рецензии на законопроект: и Общественная палата, и Счетная палата, и так далее и тому подобное – там будет практика смягчения и корректировки. Очевидно, что в таком виде это не пойдет. Но сейчас идет тестирование. Заведомо непопулярный такой пилот.
— Официальная коронавирусная статистика показывает сейчас снижение заболеваемости. Как вы думаете, рискнут ли власти – в первую очередь, конечно, федеральные – на этом фоне ввести QR-коды по всей стране? Тем более с учетом недовольства противников этой ограничительной меры.
— Да, социология, условно, "иноагентов" "Левады" показывает, что 45% против. Я думаю, что в той или иной степени QR-кодизация будет, но возможно, будет делегирование, такое чередование. Вопрос не решен на самом деле сейчас, и в вертикали российской власти есть тоже противоборствующие группировки, которые не хотят этой QR-кодизации, – не из гуманных соображений, а из своих властно-управленческих конфигураций.
— Вы говорите, что для Татарстана особо рисков нет в связи с вводом QR-кодов. А в федеральной повестке это риск для федеральной власти, для других региональных властей?
— Я не совсем так сказал: я сказал, что риски есть, но они не такие критичные, потому что есть запас прочности. Я думаю, что, условно говоря, если бы это произошло в Екатеринбурге сейчас, где непопулярный губернатор Куйвашев, где, в общем-то, люди протестно настроены, – то там было бы протеста гораздо больше, чем в Татарстане. Хотя мы видим, что в 2020 году и в этом году акции протеста в Татарстане со сторонниками несистемной оппозиции были достаточно серьезными, особенно в Казани.
— А местные СМИ как преподносят эту историю с QR-кодами?
— По-разному. Тут и, в общем-то, мера необходимой считается, и, в принципе, в федеральных СМИ достаточно объективно все освещается. Здесь Татарстан, все нормально, все объективно – вот какие звонки сегодня были, в общем-то, мое мнение тоже слушают. Смотрят все внимательно на этот кейс, это фокус общественного внимания: смотрят и проецируют на свой регион.
