Миграционный кризис стал локальным кризисом и для жителей приграничных территорий. К примеру, Польша вдоль границы ввела чрезвычайное положение, в его зоне оказался большой приграничный лес – Беловежская пуща, – в котором застряли сотни мигрантов. Туда запрещено проходить журналистам и медикам, кроме пограничников и военных, которые разыскивают беженцев. В лес пробираются лишь волонтеры, оказывающие помощь заблудившимся и замерзшим мигрантам.
Как эти люди подают сигналы о помощи и с какими проблемами сталкиваются сами волонтеры, программе "Утро" рассказала местная активистка из города Хайнувка Кася Ваппа.
— Мы получаем вызов на наш тревожный номер. Достаточно того, чтобы однажды кто-то из нас помог беженцам, у них появляется, и очередные люди присылают нам сообщение о своем местонахождении. Отправляют локализацию на карте Google. Мы проверяем, где это, и пытаемся туда добраться. Берем в машину вещи, которые, на наш взгляд, могут пригодиться. Иногда есть конкретная информация: нужны ботинки, носки, куртка, пауэрбанк. Берем еду, иногда просят какие-то лекарства. Едем осторожно, следим, чтобы за нами не было машин полиции или пограничников. Это просто игра в прятки.
Доезжаем примерно до нужного места, прячем машину, чтобы она не вызывала подозрений, берем рюкзаки и следуем в сторону полученной локализации. Ночью мы не можем включать фонарики – это небезопасно. Идем в темноте и находим человека.
У меня была такая ситуация. Ночью у дороги я встретила семью – мужчину и женщину из Ирана. Он был политзаключенным у себя на родине. Когда я их заметила, оба находились в плачевном состоянии. Когда они убегали из своей страны, женщина была беременна. Уже здесь в лесу она упала и потеряла ребенка, у нее открылось кровотечение. И не было никакой помощи, они были предоставлены сами себе в незнакомом лесу. Мужчина упал в воду, у него были мокрые ноги, закрученные в целлофановые пакеты. Они не плакали, они буквально выли, просили о помощи.
Была еще ситуация в субботу в Хайнувке. Девушки-волонтеры нашли пятерых сирийцев, у всех было переохлаждение, один из них был уже на грани жизни и смерти, без сознания. Им вызвали "скорую", медики начали оказывать им помощь. Началась процедура их оформления. Их забрали в погранотряд, но буквально через три дня мы получили сообщение от этих парней, что они снова в Беларуси.
Эти люди получают следующую информацию в соцсетях: "Путь простой, займет около 10 дней. Если повезет – еще меньше. Ты должен быть готов к тому, чтобы пройти через большой лес, несколько десятков километров. Нужно будет выдержать немного в холоде, иногда переплыть реку". Люди думают: "Хорошо, выдержу". Но они не знают, что такое лес с болотом. В их странах такого нет, они часто из пустынь прибывают.
И они не знают, что на границе их будут выталкивать одни и не пускать другие пограничники. На белорусской стороне этих людей часто колотят, бьют ногами. В больнице в Хайнувке была девушка с лопнувшей от избиения кишкой. В понедельник я встретила сирийца, которого сильно били по лицу, у него была разорвана бровь, опухшая щека, фингал. Некоторые из них хотят вернуться, но с белорусской стороны им говорят: "Go to Poland".
Некоторые из них, пробираясь через проволоку на границе, даже не знали, что из Беларуси они не попадут сразу в Германию, как это рекламировалось в соцсетях. В Польше их ожидает целая армия: полиция, пограничники, военные и войска территориальной обороны с вооружением и собаками. Они скрываются в лесу, пользуются картами Google, поэтому столь важно для них наличие пауэрбанка и телефона. И если их ловят пограничники, то отвозят назад на границу. У всех беженцев я спрашиваю, возвращали их хоть однажды. И пока только одному человеку удалось избежать так называемого pushback. Один сириец провел на нейтральной зоне суммарно полтора месяца.
