Встреча Владимира Путина и Александра Лукашенко, которая пройдет в Сочи 27 мая, была запланирована до инцидента с принудительной посадкой самолета Ryanair в Минске, но именно это событие и его последствия, как ожидается, станут одной из центральных тем переговоров.
После того как по рекомендации минских диспетчеров самолет с блогером Романом Протасевичем изменил маршрут и сел в Минске, а самого экс-редактора телеграм-канала Nexta задержали в аэропорту, многие страны стали отменять авиасообщение с Беларусью и запрещать полеты над территорией страны. После этого Россия запретила посадку рейсов, которые летели в обход Беларуси.
Лукашенко уже заявил перед встречей, что будет договариваться о восстановлении полноценного авиасообщения с Россией (оно было ограничено из-за пандемии).
Еще один вопрос, решение которого связывают со встречей Лукашенко и Путина, – это судьба россиянки Софии Сапеги, девушки Протасевича, задержанной вместе с ним в Минске и находящейся сейчас в белорусском СИЗО. Однако официально темой встречи стороны это не называли.
На каких переговорных позициях находятся сейчас Путин и Лукашенко, что они могут предложить друг другу, Настоящему Времени рассказал политолог Дмитрий Орешкин.
— Может сложиться впечатление, что Лукашенко после спецоперации с самолетом Ryanair летит к Путину с отчетом, как все произошло. Или я ошибаюсь?
— Рассказать он, конечно, должен. Вопрос в другом. Многие спорят о том, торчат ли уши у ФСБ за этой историей или не торчат. На мой взгляд, может быть и то и другое. Но отчетливых признаков вмешательства российской стороны я пока не наблюдаю. Я наблюдаю только отчетливую поддержку. Но кто организовал это провальное действие – вопрос остается открытым. Но скоро мы узнаем, когда расследование пройдет.
Я думаю, что важнее не столько отчет о событиях, сколько договоренности о дальнейшем существовании. Лукашенко должен прогнуться под Путина наконец-то, потому что у него кончилась история с бифокальным общением, когда он по очереди пугал Европу тем, что уйдет под Россию и российские ракеты появятся в Бресте, а Москву он пугал тем, что наладит отношения с Западом, и тогда там возможен не Майдан в украинском стиле, а такой плавный дрейф за счет приватизации и либерализации в сторону европейской системы ценностей.
Теперь эта страшилка уже не работает, и Лукашенко, как мне кажется, полностью в руках Путина, потому что экономика у него на дне, а после санкций будет уже подо дном. Соответственно, надо попросить денежек. Так что не зря он говорит: "Нам надо ближе, нам надо всерьез подумать о дальнейшем сближении". Не зря он говорит о том, что надо оптимизировать систему взаимодействия валют, потому что ему самому не удержать курс белорусского рубля.
Так что, конечно, расчет на то, что богатый собрат поможет удержаться Лукашенко в седле, и, видимо, собрат поможет, но при этом потребует себе наконец-то всерьез подчинения. До этого Батька ходил на длинном поводке и не позволял его укоротить.
— Некоторые эксперты утверждают, что теперь Лукашенко для Путина создает слишком уж много проблем. Вы с этим согласны?
— Ну, он всегда создавал проблемы в том плане, что он брал примерно пять миллиардов долларов в год, как сам Путин говорил, в виде нефтегазовой дотации, а братские обязанности не выполнял, оплаченные этими деньгами. То есть он не признал, например, суверенитет Абхазии, Южной Осетии. Он до сих пор официально не признал Крым российской территорией и вообще ведет себя слишком самостоятельно, получая довольно большую братскую помощь – назовем это так словами российской пропаганды.
Теперь у него уже не осталось ресурсов сопротивления, и Владимир Владимирович не то чтобы снимет с него скальп, но он заставит его пахать в своей упряжке. Проблемы, конечно, он создает, но для Путина еще большие проблемы будут, связанные с уходом Лукашенко. Потому что если Лукашенко уходит под давлением своего народа, то получается вариант, похожий на Майдан, а это для Путина катастрофа всей картинки его мира и персональной его структуры власти.
На самом деле, те же генералы, те же силовики и те же влиятельные игроки в российской политике прекрасно понимают, что в путинской терминологии, в его исходной геополитической терминологии, Украину он проиграл, это поражение. Да, он на память откусил Крым себе в качестве сувенира и пропагандистски из этого раздул большую победу, но большая сорокамиллионная Украина ушла. Если вслед за этим уйдет и Беларусь, то это вообще будет катастрофа для всей путинской стратегии.
— То есть для Путина слабый Лукашенко более выгоден, чем его уход?
— Безусловно. Да, Лукашенко действительно немножко ослабел, но, я думаю, что Путин с ним расстаться и физически не может. Кстати, это единственный шанс Лукашенко, потому что он понимает, что Путин в нем нуждается очень сильно.
— Дмитрий, как вы считаете, почему Россия вообще не переживает по поводу фактически захвата, задержания своей гражданки Софии Сапеги? Где же лозунг: "Своих не бросаем"?
— "Своих" – это в данном случае Лукашенко, а не граждане. Общий ответ – потому что модель государства, которая существует в России и Беларуси, исходит из того, что граждане должны поддерживать эту самую вертикаль, они являются собственностью этой вертикали. Можно их расходовать каким-то образом, можно им на уши лапшу вешать и так далее.
Европейские и американские модели другие – там государство обслуживает граждан. Понятно, что это не абсолютное утверждение, но в большей степени. Во всяком случае, там власть пляшет и поет перед избирателем, потому что от его решения зависит, кто будет руководить следующий цикл страной.
А здесь наоборот – избирательная система пляшет и поет перед диктатором, потому что если она покажет недостаточное количество голосов, то тем, кто организует выборы, будет мучительно больно. Вот, собственно, и вся разница. А раз так, то чего ценить граждан? Граждане – это разменная монета, бабы новых народят.
