В Хакасии огромную территорию, где раньше пасли скот, где находятся кладбища и курганы, планируют отдать под угольные разрезы. Частично эти работы уже ведутся. Местных фермеров через суд обязывают продавать свои участки предприятиям под предлогом "государственной нужды". Жители жалуются на постоянные взрывы и угольную пыль. Самые активные борцы с разрезами создали общественную организацию и пытаются судиться с предпринимателями.
Леонид Сидоров уже много лет он занимается фермерством: "Родители дома держали скот, и они у меня пенсионеры, там выбор был: убить их всех и жить в городе либо заниматься этим. Потом отец мне говорит: может, попробуешь? А уже надоело в городе на съемной жить квартире, я понимал, что перспектив мало, а сельское хозяйство, почему бы нет?"
Первые проблемы с угольщиками, по словам фермера, возникли в 2016 году, когда начали разрабатывать Майрыхский разрез рядом с селом Аршаново. Из-за постоянных работ Сидоров не мог пасти скот на своих полях, которые попали в зону разработки: "Они специально душили нас, чтобы мы сами продали землю и ушли. Вынужден был продать и поменять место, 30 километров отсюда. Ничего, за год мы все перегнали, построили все, залезли в долги, но с божьей помощью мы это осилили".
"Я знал, что они дальше будут. Начали письма писать, мне, другим жителям аала [сельского поселения] Шалгинов, что вот ваша земля потом попадает в район лицензии, которую они купили, разрез Майрыхский", – рассказывает фермер.
Под территорию разработок попадает 300 га его земель. Фермер Сидоров признается, что угольная компания готова выкупить эти земли по цене чуть выше кадастровой стоимости, но такой вариант для него неприемлем: "С одной стороны, я бы и не хотел куда-то уезжать. Это же мой дом, здесь все родное, я родился здесь, каждый кустик знаю, каждое озерцо, где порыбачить. Если все изымут, я все равно не смогу в другом месте купить землю, построиться там. Потому что нету свободных земель. Они либо заняты, хорошие земли, а если плохие, это где-то в горах, где будет очень трудно вести хозяйство".
Сейчас фермер судится с угольными компаниями за право трудиться на своей земле: "Если бы я это не сделал, они бы по закону, там какие-то сроки у них есть, они бы изъяли, и все у них законно было бы. Это уже оттянуло их деятельность бурную на год, они не могут там работать интенсивно. Да, работают, но их не слышно, не видно пока".
По словам Сидорова, люди, занимающиеся сельским хозяйством, не нужны государственной системе: "Я стараюсь об этом не думать, я стараюсь думать о том, что я делаю хорошее дело, которое не нужно системе, но нужно народу".
В похожей ситуации оказался фермер Денис Кангаров: "Мне пришлось продать земли на берегу озера. Я вообще не понял, как это случилось. Они сперва отсыпали отвал, не заходя на мою территорию, там буквально метров пять-десять. А по технике безопасности у них санитарные зоны должны быть как минимум полкилометра. То есть у меня тут хозяйство 100 метров и отвал рядом. Я доказывал им, что они неправы".
Конгаров с одиночным пикетом выступил на фоне разреза, чтобы привлечь внимание к проблеме: "Но у нас же коронавирусная ситуация, потом полиция меня задержала из-за того, что я в маске был. В медицинской маске. Да, я не имел права скрывать свою личность. Хотя все знали, кто я, что. Полиция приехала, задержала, на суд, но суд отказал в возбуждении дела административного". Денис говорит, что региональные СМИ, подконтрольные угольным компаниям, выставили его психопатом и лентяем, который мешает работе предприятий.
По словам фермера, представители угольных компаний проникли в Верховный Совет республики и действуют в интересах разрезов. "В основном вывозят уголь, как я понимаю, в Азию и в Европу: Китай, Корея, Япония, в Польшу вывозили... И у нас сейчас сложилась ситуация, что ветка на Юго-Восточную Азию она не такая проходимая. И сейчас вот на уровне, так скажем, первого лица они лоббируют строительство железной дороги – Путина Владимира Владимировича. Он же вот во всю объявляет, что необходимо увеличить темпы добычи угля, в частности, в таких республиках, как Кузбасс, Хакасия, Тыва, Якути", – говорит Конгаров.
"У меня ощущение такое складывается, что мы в каком-то положении, как будто война идет. И тут мы добываем все, как будто для какого-то фронта. Но, по сути, у нас с маленькой республики 99%, как у нас озвучили первые лица республики, уходит на экспорт. Соответственно, мелкие налоги идут сюда, остальная прибыль размывается. Но государство получает какие-то НДС, допустим, подоходный", – рассказывает фермер.
Как говорят сами фермеры, их земли передают разрезам, пользуясь формулировкой "для государственной нужды". "У нас в российском законодательстве сейчас существует намеренный, скорее всего, пробел. То есть основополагающее базисное понятие "государственная нужда" законодательно не закреплено. Раньше оно было. В данном случае сейчас закон этот отменен, но формулировка осталась: "для государственных нужд". Земельный кодекс нам говорит о том, что в исключительных случаях могут быть изъяты земельные участки у частного лица в пользу другого. Мы говорим о том, что нет здесь никакого случая исключительного. Нету здесь именно государственной нужды", – объясняет юрист региональной общественной экологической организации жителей койбальской степи "Родная степь" Виктор Азараков.
Он представляет в судах интересы фермеров и активистов, которые ведут борьбу с угольными разрезами: "Эта тема мне очень близка, и я вижу негативные последствия от угольной промышленности на нашей территории. И мои действия направлены на то, чтобы у нас здесь было лучше. Мне бы не хотелось, чтобы просто они были здесь. Ну, где-то 90% времени я трачу на борьбу противоугольную".
По словам юриста, основная часть – это административные иски против действий государства и должностных лиц. "У нас угольные компании, они инициаторы каких-то действий, а в конце-концов принимают решение органы государственной власти в их пользу. Мы боремся со следствием, мы обращаемся в суд, чтобы признавать действия незаконными, – поясняет Виктор Азараков. – Были ситуации, моменты, когда судья плакала в процессе и принимала решение все-таки нам отказать".
Учитель математики Александр Аплин из поселка Райков – один из тех, кто смог отстоять территорию, где хотели построить площадку для хранения угля: "Уголь, как бы нам ни говорили, он влияет на здоровье человека. Это я уверен 100%". Деятельностью Аплина – он с другими активистами решил записать видеообращение к правительству – уже заинтересовался центр по борьбе с экстремизмом, : "Чуть ли не экстремисты мы уже. То есть все у них, получается, все рычаги воздействия. Я так понимаю, управление "Э" подключило, скорее всего, руководство нашего района или нашей республики".
Мужчины признаются, что на сегодняшний день борьба с разрезами больше похожа на борьбу с ветряными мельницами, но отступать они не намерены. "Это же среда обитания, так скажем, человека. Любого человека душить начинают, что он будет делать? Будет сопротивляться, так и мы. Выхода у нас нету, здесь мой народ жил тысячелетиями, занимался земледелием, выжил благодаря земле. А сейчас ее просто уничтожают. И нет гарантии, что они потом рекультивируют ее", – считает Денис Кангаров.
