В минувшие выходные в Беларуси были анонсированы акции протеста, но людям не удалось собраться на площадях Якоба Коласа и Бангалор в Минске, как они планировали. Силовики только в субботу задержали около 200 человек, в том числе журналистов.
Считает ли Координационный совет оппозиции провальной эту акцию и как собирается изменить стратегию протеста – об этом в эфире Настоящего Времени мы спросили у Павла Латушко.
"Лукашенко считает врагами абсолютно всех". О протестах и запугивании
— Акции в субботу, на ваш взгляд, – провал или не провал?
— Нет, это абсолютно не провал. Мы, когда предлагали людям выйти на улицы 25 марта, и в последующем 27 марта, понимали, что это одна из первых акций этой весны, нового политического сезона активности людей на улицах. Мы понимали, что режим осуществил превентивные действия, направленные на устрашение людей, заявлял о якобы готовящихся террористических актах, раскрытых "схемах преступлений". Увеличена ответственность за участие в массовых мероприятиях: теперь за участие грозит штраф даже до $2200. Следующим может быть привлечение к уголовной ответственности. Огромное количество уголовных решений, приговоров, которые вынесены в отношении мирных манифестантов за последний период, – то есть власть хотела устрашить людей. Но вместе с тем мы предложили условно безопасную форму протеста, и она сработала.
Если мы посмотрим с вами на Минск 24-25 марта, то мы увидели, какое количество фейерверков было над всем Минском. Во всех частях города были марши автомобилистов, которые сигналили и 25, и 27 марта. Были люди, которые выходили с символикой, может быть, не в центре, потому что это было рискованно. Но люди, которые выходили и без символики, писали в мои социальные сети о том, что они вышли в том или в другом районе города. То есть люди вышли на этот протест, и потенциал протеста гораздо выше. Понятно, что сейчас и риски возросли от этого протеста. И то, что за эти два протестных дня было задержано 500 человек, это показатель.
К сожалению, режим стянул невиданное количество вооруженных сил, внутренних войск, сил специальных операций МВД для того, чтобы подавить протест. И вот возникает вопрос: так все-таки за Лукашенко проголосовало 3% или, как он утверждает, 80%? Он так боится этих 3%? Зачем же он стягивает такое количество армии в мирное время в Минск в год единения, который он нам объявил? Единение в его понимании – это подавление.
— Ну все равно, получается, запугивание работает? Это мы увидели в субботу?
— Ну не без этого, конечно. Давайте не будем иметь иллюзий: оно работает. Но вместе с тем люди выходят. Видите, сколько креативных различных шагов делают белорусы, организовывают акции, ищут различные другие способы протеста. Но есть и те, которые готовы выходить. То, что режим фактически подавляет всех подряд, вы говорили о некоторых примерах: доставщик еды из "Макдоналдса" был задержан даже с едой, потом при [составлении] протокола еды уже не нашли. Задерживали даже сотрудников госпиталя МВД – то есть полный абсурд, полный правовой беспредел, фактически отрубают сук, на котором сидит сам Лукашенко. Ведь он уже просто не видит никого рядом – тех, кто бы его потенциально мог поддерживать. Он считает врагами абсолютно всех.
Это массовый негатив, который выльется на улицы. Я убежден, что это только начало нашей протестной весны. Мы уже начали готовить следующие протестные акции. Именно с сегодняшнего дня мы стартовали с их подготовкой.
— Когда они планируются?
— Не буду называть даты, но мы обязательно в ближайшее время их озвучим.
"Экономика в преддефолтном состоянии"
— Хорошо, но вот если все-таки, как мы видим, давление изнутри на Лукашенко не то что проваливается – но мы видим опасение со стороны самих людей выходить. Когда люди видят эти бронетранспортеры, эту военную технику, тут все понятно. Не пора ли менять стратегию, как вам кажется?
— Да, безусловно, корректировка стратегии предполагается. Поэтому Народное антикризисное управление, которое я возглавляю, очень четко давало посыл людям, что мы выступаем за увеличение, масштабирование протестной активности различными формами. Безусловно, это уличная протестная активность – и это экономическое давление. Сегодня мы стартуем с новой программой экономического давления. Мы работаем с коммерческими банками, которые финансируют силовой аппарат, взаимодействуем с западными финансовыми институтами. Сегодня мы стартанули с новой программой, [нацеленной на то] чтобы подорвать экономический ресурс для Лукашенко финансировать силовой аппарат.
Экономика находится в предкризисном, преддефолтном состоянии. Благодаря диалогу с народом (проект, который осуществляло Антикризисное управление) мы получили информацию о необоснованной эмиссии денежной массы, которая была выброшена на финансовый рынок Беларуси, – пустых денег, ничем не обеспеченных. Фактически я скажу как бывший член правительства: я знаю, что такое показатели роста ВВП, которые показывает сегодня правительство. Это фиктивные показатели, которые подтасовываются Национальным статистическим комитетом для того, чтобы убаюкать Лукашенко, и для того, чтобы убаюкать население. Экономика падает. И все это приведет к девальвации курса белорусского рубля, к падению уровня зарплат, которое мы наблюдаем за все последние месяцы. В этом признается даже официальная статистика. А [реальный] уровень падения еще больше. Это следующий триггер.
Так что уличный протест, экономическое давление и принуждение к диалогу. Лукашенко пойдет на диалог только тогда, когда мы вынудим на этот диалог. Но опять же, диалог на соответствующих условиях: освобождение, прекращение репрессий и привлечение к ответственности виновных. И тогда [вести] диалог о том, когда мы проводим новые выборы. Но мы должны масштабировать это давление.
Партия "Вместе": "Сама по себе идея возможна"
— Хотел вас еще спросить, как оцениваете создание партии "Вместе" [о котором объявил находящийся в СИЗО КГБ Виктор Бабарико и его штаб]. Принимали ли вы, может быть, непосредственное участие в ее создании?
— Виктора Дмитриевича Бабарико я знаю очень хорошо, давно, с 2009 года, как министр культуры. Тогда он приходил с рядом проектов в сфере культуры, и великолепно ему удалось их реализовать. Потом, когда я работал послом во Франции, мы организовывали целый ряд проектов. С уважением отношусь к этому человеку, политику, который сегодня находится под репрессиями. Марию Колесникову великолепно знаю. Они являются людьми, которые являются фактически лицом этой партии. Очень важно, что появляются политические институты, которые должны существовать в нормальном обществе, в каждом демократическом обществе. Вопрос только один: насколько власть пойдет на то, чтобы регистрировать подобные политические партии? Если она заявляет о перерегистрации уже существующих политических партий, которые фактически во многом загнаны в угол не по своей воле, а потому что их репрессирует режим.
Если такая возможность появится и они будут зарегистрированы, это дополнительные возможности для деятельности. Но для этого нужно менять и Конституцию, когда партии могут участвовать в парламентских выборах или в локальных, местных выборах. Я не получал такого приглашения и не планировал вступать в эту политическую партию. Сама по себе идея политического института возможна, но на сегодняшний день, наверное, вряд ли можно говорить о том, что он будет эффективным инструментом давления на власть. Но отрицать потенциал такой тоже нельзя.
