"Вышла, подняла флаг и стоит". Пенсионерка из Беларуси должна государству 16 тысяч долларов за акции протеста

"Сегодня кто-то может смеяться над этим, кто-то может плеваться, а кто-то не обращать внимания. Но в будущем это останется. Вот эта фотография Нины Багинской с флагом — она останется в новейшей истории Беларуси. Не все эти партии, а Нина Багинская с флагом в руках", — рассуждает лидер белорусского демократического движения "Молодой фронт" Дмитрий Дашкевич.

Он говорит о фото, после которого пожилая жительница Минска Нина Багинская "проснулась знаменитой" — по крайней мере, в активистской среде: хрупкая женщина в шляпке стоит перед отрядом милиции, держа в руке бело-красно-белый флаг. Этот снимок фотограф Евгений Отцецкий сделал в 2006 году на акции, посвященной Дню воли — так называют День независимости Беларуси, который многие жители страны отмечают 25 марта (государственным праздником он не считается).

Позже Нина Багинская сшила для активистов девятиметровый флаг — и с тех пор его каждый год разворачивают на Дне воли.

"До 2014 года отдавали флаги, потом стали ломать и забирать. А с 2016-го опустела казна — перестали забирать флаги, но стали давать за них штрафы", — рассказывает сама Багинская. Она, кажется, никогда не выпускает флаг из рук, и даже во время интервью держит в руках небольшое бело-красно-белое полотнище.

Этот флаг — исторический национальный символ Беларуси, официальный флаг Белорусской народной республики (1918-1919) и государственный флаг Республики Беларусь в первую пятилетку ее независимости. После референдума в 1995 году, инициированного президентом Александром Лукашенко, использование этого флага в стране фактически запретили. Официальным стал флаг, аналогичный флагу Белорусской ССР, только без серпа и молота, а бело-красно-белый превратился в символ протеста. Власти долгое время крайне негативно относились к бело-красно-белой цветовой гамме, но в последнее время их реакция становится более сдержанной.

"Уже старух начали хватать"

"Меня завела эта несправедливость — социальная, и политическая, и национальная. И я сказала: если ты не сволочь, если ты не раб, ты должна защищать свою землю и свою родину", — так 72-летняя Нина Багинская объясняет, зачем выходит на массовые и одиночные протестные акции.

Впервые она вышла на улицу в далеком 1988 году. В газете "Литература и искусство" историк Зенон Позняк и инженер Евгений Шмыгалев опубликовали статью "Куропаты — дорога смерти" о том, что в урочище под Минском сотрудники НКВД БССР расстреляли от 30 до 200 тысяч человек. Статью перепечатали крупные московские издания — во всем Советском Союзе узнали о Куропатах.

30 октября 1988 года, в День поминовения предков "Дзяды", белорусские активисты планировали провести митинг-реквием памяти жертв сталинских репрессий. Однако власти не дали разрешения, а собравшихся людей жестоко разогнали: на улицы выехали водометы, милиция применила дубинки и слезоточивый газ. "Я ужаснулась этой советской лжи: "все для народа" — а за то, что люди хотят обозначить свой национальный праздник "Дзяды", кинули вот эти войска и нас стали разгонять", — вспоминает Багинская.

"Где я родилась — это моя земля, и тут должны царить мой язык и моя культура. Так я и стала "националисткой".

Хотя в Беларуси белорусский язык является одним из двух государственных, государство его не поддерживает: преподавание в школах и университетах в основном ведется на русском языке, делопроизводство ведется по-русски, большинство населения говорит на русском языке. "Националистом" в Беларуси могут назвать любого человека, который говорит по-белорусски.

Cамое последнее на сегодняшний день задержание Багинской вновь связано с Куропатами: в апреле 2019 года ее увезли в милицию во время "крестолома". Активистка якобы препятствовала строительным работам на мемориале, когда там экскаватором сносили кресты, установленные в память о жертвах сталинских репрессий. "Это совсем смешно: уже старух начали хватать", — говорит Багинская. Но тут же добавляет: ей к задержаниям не привыкать, и она уже давно перестала считать свои штрафы и приводы в милицию.

"Я себе наказала там стоять"

В 2014 году Багинскую задерживали за сожжение советского флага у здания КГБ — это была акция против действий России на территории Украины. В 2015-м — за акцию памяти Михаила Жизневского, белоруса, погибшего в числе "Небесной сотни" во время Евромайдана в Украине.

В 2017 году в Беларуси задержали 35 человек по уголовному делу, которое получило название "дело патриотов". Государственная пресса писала, что некая "фрау А." якобы сообщила президенту Лукашенко о подготовке массовых беспорядков в Минске. Большинство задержанных были активистами молодежных организаций. В конце концов дело развалилось, а "подозреваемых" выпустили. Но пока этого не произошло, Багинская день за днем выходила с одиночным пикетом к зданию КГБ.

"Я сказала себе: возьми проведи такой эксперимент. Каждый день до Пасхи, — а это 10 дней — приходи к КГБ с плакатом с требованием освобождения [задержанных]. И с семи до восьми [вечера] я себе наказала там стоять".

Три дня подряд она выходила, ее задерживали и отпускали. На четвертый день милиция изменила тактику, не дав пенсионерке протестовать: "Меня уже караулили, вылавливали и запихивали в милицейский участок Центрального РОВД".

В 2018 году Багинская вышла на Октябрьскую площадь Минска с плакатом "Беларусь репрессированная", выступая против строительства ресторана у мемориального комплекса Куропаты. В милиции посчитали, что она нарушила порядок организации и проведения массовых мероприятий: пенсионерке присудили штраф в размере 1225 рублей (чуть больше $600).

В январе 2019 года Нина Багинская повесила плакат с надписью "Свабоду палітвязням" ("Свободу политзаключенным") на скульптуру городового в Минске (школьника, давшего скульптуре пощечину, заставили перед ней извиняться, а за петлю на шее городового присудили штраф и 15 суток ареста). Багинскую тоже задержали.

Пенсионерка рассказывает, как во время задержаний ведет с милиционерами беседы и стыдит их за обращение с теми, кто оказался за решеткой. Так, однажды, в отделении милиции сотрудники посадили ее между бездомным и пьяным и стали упрекать в том, что она, "образованная женщина", оказалась в такой компании.

"Вы хотите, чтобы от него хорошо пахло, если вы его обокрали? У него нет куска мыла помыться. Я каждый день в трамвае езжу с таким народом, который обокрала власть, которой вы служите", — пересказывает пенсионерка свою речь, обращенную к милиционерам, и со смехом добавляет: "Это так понравилось бомжу, что он мне руку пожал".

Свиньи, Спартак и комсомольский билет

"Я и моя сестра родились уже после войны. Что сказать, был недостаток, продуктов не хватало". Нина Багинская выросла в Минске. Отец — инженер. Мать до войны работала учительницей младших классов, но вернуться к преподаванию не рискнула: она жила и работала в оккупированном Слуцке и боялась, что если попробует устроиться в школу, ее обвинят в сотрудничестве с немцами.

Хотя семье удалось избежать репрессий, дома об этом говорили, вспоминает Нина: "Мы это понимали и не принимали. Я жалела этих людей, сочувствовала им и считала, что власть должна быть справедливой".

Ее героем был Спартак из книжки Рафаэлло Джованьоли: девочку-подростка привлекала его тяга к воле, свободе, неприятие рабства. "Я считала, что это очень правильная позиция. И окружение, пример моих родителей, тоже это поддерживали".

Жили Багинские на улице Якуба Коласа в двухэтажных бараках, которые построили пленные немцы. Люди пристроили к домам сарайчики и держали в них свиней, а рядом сажали картошку и цветы. Мать Нины тоже выращивала свиней, "пока Хрущев не запретил", рассказывает Багинская. Заработка отца не хватало на большую семью: теща, жена, три дочери. Нину из-за мамы дразнили в школе: "Жена главного инженера, а в говне копается".

Но девочку это не задевало: "Я горожанка, но я видела этот сельскохозяйственный труд и, наоборот, завидовала сельским детям, потому что они у них было больше земли и возможность посадить сад. Мне не хватало этого сада, яблок, ягод. И поэтому как развалился Советский Союз, я сразу отхватила себе два участка".

В шестом классе Нина Багинская пошла в секцию велоспорта и очень им увлеклась, видела себя в будущем "великой спортсменкой". После школы получила среднее специальное образование по профессии "монтажница радиоаппаратуры". "Мне это нравилось, и я решила не поступать дальше".

Комсомол "не уважала" и убегала с собраний, за что получала замечания: "Я топала ногами и говорила, что не хочу быть в комсомоле, у меня есть спорт, я хочу заниматься спортом. А ваши комсомольские собрания мне не нужны". "Пионеры от холеры, комсомольцы от чумы", — вспоминает Багинская частушки, которые пела ее бабушка. "Я не считала их теми людьми, на которых надо равняться и в чьих объединениях нужно участвовать".

Когда она пришла работать чертежницей в Институт геологии, то призналась коллегам, что порвала комсомольский билет. Об этом донесли начальнику. "Ему это не понравилось, он назвал меня "хунвейбиновкой". Так мы с ним "мило" грызлись".

Рекордсменка по штрафам

У Нины Багинской двое уже взрослых детей, сын и дочь, есть внуки и даже правнуки. Пока дети были маленькими, она брала их на некоторые акции с собой. Потом они в протестах участвовать перестали, но против маминого активизма не возражают.

"Не скажу, что идти напролом — для меня кайф. Это мой долг. Я не животное, чтобы только есть и не думать о потомках", — говорит пенсионерка.

"Нина Багинская отказывается от всякой помощи, не принимает ее ни от друзей, ни от знакомых, ни от различных правозащитных организаций, говоря, что выплата штрафов за участие многочисленных акциях — это ее жертва, это ее крест, ее борьба с этой антибелорусской властью, и она должна нести его сама, — рассказывает координатор инициативы "За спасение мемориала "Куропаты" Анна Шапутько. — Нина планирует и осуществляет свои акции полностью самостоятельно. Может сообщить кому-то из нас, что акция состоится, а может и просто одна пойти одна. Иногда мы узнаем, что она протестовала, уже после того, как ее освобождают из милицейского участка".

В Беларуси правозащитники часто собирают средства на выплаты штрафов. 72-летняя пенсионерка запрещает за себя платить. "Зачем пополнять казну и [оплачивать] существование этой милиции, судов и прокуратуры?" — разъясняет свою позицию Багинская.

Сколько всего должна государству, она уже не считает: "Помню, было 350 млн рублей (до деноминации в 2016 году — НВ). А когда перевалило за 350 млн (сейчас это 35 тысяч рублей — около $16,6 тысяч — НВ), я перестала считать. А тут уже и Куропаты появились — за Куропаты полно штрафов, надо выплачивать".

С 2016 года из пенсии Багинской стали вычитать 20% в качестве компенсации штрафов, а с 2017-го — уже 50%. Рассказывая это, пенсионерка смеется: "Как вам это? Я же спортсменка, наверное, хочу выйти на рекорд Гиннесса по штрафам!" Потом на мгновение замолкает, в глазах появляются слезы, но тут же взгляд становится жестче: "Ну и пусть. Власть не вечная. Тут так: чем хуже — тем лучше. Быстрее люди поймут, что это такое".

Активисты не скрывают восхищения независимостью Багинской: "Меня восхищает в ней то, что она выходит [на протесты] без понтов, без претензий на миссионерство какое-то, чем грешат некоторые лидеры белорусской оппозиции, — говорит Дмитрий Дашкевич. — И не просто выходит, а что очень важно в белорусской реальности, сама несет персональную ответственность за свой выход. Никого не подставляет своими призывами, никого не призывает выходить на несанкционированное мероприятие, связанное с арестами или штрафами. Вышла, подняла флаг — и стоит. Пришила на спину "Свободу народу" — и ходит по городу".

В 2016 году судебные исполнители конфисковали у пенсионерки микроволновку и стиральную машину. Но уже через пять дней активисты и просто пользователи байнета (белорусского сегмента интернета — НВ) собрали Багинской деньги на новую бытовую технику.

Затем дошла очередь до двух небольших дач пенсионерки — их арестовали и выставили на продажу. Но покупателей пока не нашлось.